Я считаю себя свободным человеком, но. Но есть вершины, которые и мне не покорить. Ведь у каждого в шкафу скелет, и мой скелет – это полиэтиленовые пакеты. Да, пошло, но это моя личная скрепа.
Вот недавно я, свободный человек, заглядываю в собственный платяной шкаф с твердым намерением лишнее выбросить, потому что закрывается он с трудом. И вижу, что огромное количество места занимает полиэтиленовый пакет, в котором лежат полиэтиленовые пакеты. Десятки красивых пакетов с ручками. «Вот это дело! – думаю. – Не буду больше покупать пакеты для мусора, а начну пихать мусор в эти». Фиг, стало жалко, засунула обратно. Причем объяснить даже себе, на кой черт они нужны, внятно не могу.
А что, думаю, лежит у меня в большущем фанерном коробе и огромной шляпной коробке? Открываю – куча красивых полиэтиленовых пакетов. Тут мне натурально стало страшно. Метнулась к антикварному музыкальному сундуку. Раньше, говорят, в нем был механизм, извлекавший из металлических пластинок с дырочками прекрасную музыку. Механизм выкорчевали в бойкие 50-е, а когда сундук достался мне в наследство от деда, стала хранить в нем всякие раритеты – письма, творческие поделки дочери, синюю лампу для прогревания носов и ушей и кусочки бархата.
Венцом поделок была Персефона, которую дочь сотворила под впечатлением мифов Древней Греции. Дно обувной коробки было заклеено зеленым дерматином. Из него торчала тряпочная голова с безумными голубыми глазами из бабушкиных бус. Также зеленый дерматин прорывали резиновые руки, оторванные от немецкой куклы и измазанные грязью. Они символизировали прорыв Персефоны из подземного царства. На голове росли редкие всклокоченные волосы из оранжевых катушечных ниток. Говорят, учитель по истории Древней Греции, увидев этот гробик, зашатался, побледнел и вскоре уволился.
Метнулась к сундуку – ни носов, ни ушей, ни писем. Только Персефона в ворохе полиэтиленовых пакетов. Когда, когда я успела их бессознательно накопить?
Мысль о том, что скрепа у каждого своя, пришла в голову, когда увидела в поликлинике на столе у доктора пошкрябанную деревянную разделочную доску, которую он использует как коврик для мыши. На мой ошарашенный взгляд буднично ответил: «Очень удобно, не бликует на солнце». Разделочная доска не бликует! Конечно, это все объясняет. Тоже, видимо, не может расстаться.
Ирина Бондаренко
