Опрос. Куда вас не допускают, а вы бы хотели?

Кучу российских спортсменов не допустили на  зимнюю Олимпиаду. В утешение Министерство спорта обещало для них провести альтернативные Олимпийские игры, но не провело.  А куда не допускают вас?

Борис ТИХОМИРОВ, замдиректора по научной работе Музея Достоевского :

– В России в годы Гражданской войны пропали рукописи романа Достоевского «Братья Карамазовы». Занимаясь их поисками, я обнаружил, что один из следов манускрипта ведет в Государственный Исторический музей в Москве. Я бы хотел иметь допуск к внутренним документам музея, чтобы найти среди них если не рукопись, то хотя бы ее очередной след.

 

Надежда ИСТОМИНА, кандидат технических наук:

– Разве это сейчас актуально? Вот в советские времена моя дочка Юля занималась в изостудии Дворца пионеров и однажды была награждена поездкой в Финляндию. Но мне сказали, что так как в нашей семье нет рабочих, Юлю могут до поездки не допустить. Но муж представил справку о том, что до института он год проработал токарем на заводе. А чтобы  Юля приехала в Финляндию достойно одетой, директор Дворца обеспечила нам по своим партийным каналам допуск в закрома ДЛТ. А сейчас в закрома ДЛТ никто не хочет заходить.

 

Михаил ЗОЛОТОНОСОВ, критик, член Союза писателей СПб:

– Я бы хотел иметь допуск к архивам ФСБ. Меня интересуют дела оперативной разработки – ДОР.

 

Леонтий САМОХИН, кровельщик, Жилконтора № 15 Красногвардейского района:

– Хочу иметь допуск к куполу Смольного собора, чтоб посидеть там, посмотреть вокруг и сверху. Один  кровельщик говорил мне, что на солнце золото купола отливает зеленым.

 

Евгений ЛУКИН, директор Дома писателей:

– Я имею допуск к сердцу любимого человека. И больше никуда допуска мне не надо.

 

Вячеслав ЗАРЕНКОВ, генеральный директор Группы “Эталон”:

У созидающего мир всегда ко всему имеется допуск, в том числе к «башням Кремля».

 

Иван БАБКИН, студент 1-го курса СПб ИИР:

– Как будущему культурологу мне хочется иметь допуск к информации по поводу беседы по телефону Сталина с Пастернаком о Мандельштаме, из которой я бы узнал, не повлияли ли ответы Пастернака на последующие репрессии Мандельштама.

 

Юрий ОХОЧИНСКИЙ, певец:

– Я бы хотел быть допущенным до голливудской Аллеи Славы или до вручения мне музыкальной премии «Грэмми». Но боюсь, что, если что, не смогу воспользоваться этими допусками  – сегодня каждому в любой момент грозит опасность попасть под какие-нибудь политические санкции.

 

Артем СЕМЕНОВ, ученик 11-го класса, школа № 185 с углубленным изучением англ. языка:

– До «мохнатого сейфа». Не понимаете, о чем речь? Погуглите.

 

Георгий СТАНИН, бармен,  Gladstone Pab:

– Хотел бы попасть в закрома старинного винного завода «Новый Свет» в Крыму, чтобы  продегустировать имеющиеся там напитки. А то почему-то боюсь, что после реформирования производства технологии изготовления напитков по рецептам времен Голицыных будут утеряны окончательно.

 

Оксана ВАДУС, хозяйка кафе «Волшебная карамель»:

– Хотела на денек иметь доступ в Государственную Думу – хотя бы просто походить по ней, поглядеть, как там всё устроено, заглянуть в столовую.

 

Аркадий ПОЛЕНДУК, писатель из Вашингтона:

– Я уехал из России в Америку в 74-м году. На днях приехал с семьей в Петербург, чтобы навестить тещу. И тут меня вдруг сильно потянуло побродить безо всяких туров и гидов по старым русским городкам, поговорить о том о сем с местными жителями, но, согласно визе, я в России имею право находиться только в заявленных мной Петербурге и Москве и допуска к другим городам не имею.

 

Михаил МИЩЕНКО, бывший преподаватель литературы, охранник:

– Хочу иметь доступ в рай.

Эмилия Кундышева