9 лучших зданий эпохи конструктивизма в Петербурге: что с ними происходит?

В Петербурге есть архитектурные объекты, историко-культурная ценность которых большинству непонятна, в чем сказывается дефицит образования и общей культуры. Строительная же мафия и вовсе мечтает о зачистке территории под новую жилую застройку.

Это объекты эпохи конструктивизма. Экскурсию для меня и фотокорреспондента Лидии Верещагиной провела историк архитектуры Мария Макогонова. По моей просьбе она отобрала 9 объектов, наиболее характерных и своей ценностью, и нынешним своим состоянием, в котором адекватно отразилось отношение городской администрации, КГА, Градсовета, КГИОПа, всех инстанций контроля к этой части исторического наследия. Получилась экскурсия по проблемам сохранения зданий середины 1920-х – начала 1930-х годов.

 

 1. Трикотажная фабрика «Красное знамя» (Пионерская ул., 53). Силовая станция

– Построена по проекту великого  архитектора ХХ века немца Эриха Мендельсона в 1926 – 1929 гг. Одно из лучших зданий ХХ века, построенных в нашем городе. И одно из  лучших зданий Мендельсона, в Петербурге оно единственное.

Мендельсон планировал комплекс текстильной фабрики, которая занимала весь квартал между Корпусной, Пионерской и Разночинной улицами. Строительство велось с изменениями от первоначального проекта, поэтому по оригинальному проекту Мендельсона была построена только силовая станция – здание, которое находится под охраной. Полукруглый объем, который мы видим в верхней части силовой станции, – это объем водяного бака водонапорной башни

А фабричные корпуса строились по измененному проекту Мендельсона уже с участием ленинградских архитекторов С. Овсянникова и И. Претро. В итоге под охрану поставили только силовую станцию – в связи с тем, что она построена по проекту Мендельсона (памятник местного значения; решение Исполкома Ленгорсовета от 05.12.1988 № 963 – М.З.).

Фабрика прекратила свое существование как действующее текстильное предприятие в 1990-е гг. Сейчас мы видим, что территория фабрики застроена новым жильем, хотя если глянуть в ворота, фабричные корпуса тоже сохранены (приказом КГИОП от 20.02.2001 № 15 «Об утверждении Списка вновь выявленных объектов, представляющих историческую, научную, художественную или иную культурную ценность» было рекомендовано включить главный трикотажный, красильный, отбельный и чулочно-красильный цеха в список вновь выявленных объектов с последующим включением в Список памятников истории и культуры;18.06.2009 Совет по сохранению культурного наследия Петербурга включил главный корпус и цеха в этот Список, но в какой мере это решение имеет законную силу – неизвестно. – М.З.).

– Впритык к силовой станции построено 9-этажное новое здание, монолитно-кирпичное, в нем даже использованы мотивы конструктивизма. Почему стоит впритык, у силовой станции есть зона охраны?

– Нет! Охраняются стены, объем, конструкции, внутреннее пространство. Здание охраняется под обрез фундамента. У него нет охранной территории. Но памятник архитектуры не существует без исторической среды, в которой он построен. На мой взгляд, вся территория фабрики в эту среду входила, а застройка привела к тому, что памятник оказался из этой среды изъятым. Вот этот жилой комплекс, поставленный впритык к памятнику архитектуры, нагло называет себя «Мендельсон». На самом деле вполне приличная архитектура (проект архитектурного бюро «Интерколумниум», рук. Е. Подгорнов; https://intercolumnium.ru/projects/zhk-mendelson. – М.З.), она просто не на месте.

– А в чем особая прелесть силовой станции? В чем заключена ее скрытая магия?

– В точном смысле это не конструктивизм, Мендельсон принадлежал к течению, которое называют «современное движение», modern movement, и он, конечно, был  экспрессионистом. Это архитектурная скульптура. Это невероятно пластичное, гармоничное по своим пропорциям и абсолютно скульптурное по отношению к архитектурной форме сооружение. И в то же время оно жестко функционально: вот водонапорная башня, и все скругленные объемы соответствуют внутреннему наполнению.

– А почему Мендельсону не дали построить всю фабрику со всеми зданиями?

– 1926 год, только возобновилось реальное строительство. Ленинградский текстильный трест, один из крупнейших трестов, приглашает иностранного архитектора. Возник скандал между Мендельсоном и хорошими ленинградскими архитекторами.

– Понятно, выступили против чужака.

– Были тогда разные критические замечания, мне запомнилось одно: проект поражает обилием лестниц и уборных. При этом многое из того, что Мендельсон планировал, было невозможно осуществить технически. В частности, фабричные корпуса с химическим производством (красильные и отбельный цеха), которые сейчас видны сквозь ворота, планировалось завершить вытяжными шахтами высотой 25 метров, сделанными из железобетона. А их сделали из дерева, что видно на старых фотографиях. И реализация проекта самому Мендельсону очень не понравилась. Он не был коммунистом, но очень сочувственно относился к Советскому Союзу и как многие европейские архитекторы того времени возлагал большие надежды на страну победившего пролетариата. Они построят новую жизнь, они построят новую прекрасную архитектуру. Он был разочарован и не стал воевать с местными архитекторами и чиновниками. Есть его письма из Ленинграда, в которых он пишет, что бесконечные бюрократы вносят красными чернилами и своими амбициями изменения в лучший на свете проект. Хорошо к себе относился.

 

 2. Левашовский хлебозавод (Барочная ул., 4-а)

 

– У нас в городе два круглых хлебозавода, один на Кушелевке, другой здесь. Построены они в начале 1930-х годов, кстати, в Москве тоже есть несколько таких круглых зданий. Неизвестно имя архитектора, но известно, что это хлебозаводы-автоматы по системе инженера Г. Марсакова. Он сконструировал кольцевой конвейер, и здание круглое потому, что оно является оболочкой конвейера. Архитектурная форма определилась формой конвейера.

– То есть это конструктивизм, целиком функциональный.

– Да, чистый функционализм. Имелось в виду, что функция и следующая ей система организации внутреннего пространства целиком отражены в архитектуре. Более того, отражена еще и технологическая линия: мука поступала по транспортеру наверх, затем производился замес, отстойка, деление на булки и хлебцы, выпечка, а внизу располагался склад готовой продукции. Единая конвейерная линия. Конвейер сохранялся до последнего времени, до 2000-х годов, как памятник истории техники и технологии. Хлебозавод закрыли. Говорят, что конвейер распиливали на куски и их выбрасывали в окна. То есть конвейер уничтожили. История здесь такая же, как с фабрикой «Красное знамя»: огромный участок (3,9 га, согласно карте. – М.З.), на котором планируется строительство жилья бизнес-класса…

– А что тут является объектом охраны?

– Объект охраны – круглый хлебозавод, все остальное – прилегающая территория. На этом хлебозаводе в блокаду выпекали хлеб, поэтому он сохраняется не как памятник архитектуры, а как памятник истории. Остальные корпуса, видимо, подлежат сносу, внутри круглого здания будет культурное пространство. Есть и новая информация – здесь будет бизнес-центр…

Наверху будет бизнес-центр, а нижний этаж будет отдан под культурное пространство, и здесь, возможно, будет музей блокады. Владелец считает, что поскольку это очень важное в историческом плане здание, то здесь просто необходимо устроить музей блокады.

Объем круглого здания, безусловно, сохранится. Про остальное неизвестно.

 

 3. Завод «Красный гвоздильщик» (В.О., 25-я линия, 6-б). Водонапорная башня

– Канатный цех завода с водонапорной башней. Проект 1929 года, постройка 1930–1931 гг. Огромная производственная территория, ограниченная 25-й, 26-й и Косой линиями (около 8,5 га, согласно карте. – М.З.). Понятно, что завода уже давно нет.

Канатный цех с башней построен по проекту Якова Чернихова. Чернихов – это икона, советский Пиранези, архитектор, который очень широко известен на Западе благодаря своей очень эффектной графике. Когда в Петербург приехала Заха Хадид, она в аэропорту сказала: «Везите меня к “Красному гвоздильщику”», а сопровождающий спросил: «Где это?» В Ленинграде Чернихов построил мало, хотя до войны долго здесь жил. И вообще построил мало, а водонапорная башня – единственная его широко известная реальная постройка. Еще есть его жилые дома, но только водонапорная башня – образ черниховской архитектуры. И в этом сооружении главное заключено в том, что оно связано с именем Чернихова.

Были разные проекты использования территории завода, последний – жилой комплекс бизнес-класса.

– Со сносом башни?

– Нет, без сноса.

– Но если снести здание канатного цеха, к которому она примыкает…

– Она будет совершенная дура…

– Да она просто рухнет из-за неизбежных деформаций фундамента.

– У Чернихова есть внук, Андрей  Александрович, архитектор, живет в Москве. Он очень активно интересуется этим объектом, активно ратует за его сохранение, хотел в башне сделать музей Чернихова.

– А сейчас башня пустует?

– Да. И торчит совершенно безобразной дурой. Не выдающийся памятник, но реально единственная крупная постройка знаменитого архитектора.

– Причем чудом сохранившаяся во время войны, блокады, и к тому же знаковая постройка в основном бумажного архитектора Чернихова.

– То есть вещь на самом деле уникальная.

– Выглядит так, будто обречена на снос или саморазрушение. А вы в состоянии объяснить губернатору Петербурга непреходящее культурное значение объекта Чернихова?

– Нет, я не в состоянии.

 

Небольшое не лирическое отступление

В мае 2015 года в рецензии на XIII том «Архитектурного ежегодника» (http://www.online812.ru/2015/05/28/012/) я затронул тему застройки бывших промышленных территорий. «…Отмечу абсолютно негодный проект – жилой комплекс “Илматар”, который А. Шаров спроектировал для 25-й линии В.О., 8б, на месте уже снесенного завода (территория обнесена забором и охраняется). Проект удручает тривиальным видом обычной новостройки, внедренной в старый район. По проекту запланировано сохранение двух старых зданий – заводоуправления (25-я линия, 8; кон. 1930-х – нач. 1950-х, арх. Д. Бурышкин) и канатного цеха завода “Красный гвоздильщик” с водонапорной башней (угол Масляного канала и 25-й линии; 1930–1931, арх. Яков Чернихов). Пока здания стоят, однако их состояние внушает сильные опасения: вряд ли они переживут забивку свай на территории новостройки. Сама же новостройка – а территория значительная, почти 8,5 га – удивляет полной победой дешевки и примитива над любыми архитектурными соображениями».

Прошло три года, проект реализуют, стройка идет полным ходом, и все, что демонстрировали картинки в ежегоднике, стало бездарной строительной реальностью. А башня Чернихова по-прежнему выглядит страшно и внушает опасения. Кто-то явно ждет, что она развалится. И еще. В упомянутом приказе КГИОП № 15 от 20.02.2001 в списке вновь выявленных объектов башня присутствует, рекомендована к отнесению к категории памятников истории и культуры местного значения (протокол Научного совета Санкт-Петербурга по вопросам охраны культурного наследия от 31.07.97).

 

 4. Василеостровская фабрика-кухня (Большой пр., 68, Косая линия, 3-а)

– Проект 1929 года,  здание построено в 1930–1931 гг., архитекторы А. Барутчев, И. Гильтер, И. Меерзон и Я. Рубанчик – создатели 4-х фабрик-кухонь, в частности, Выборгской, которая остается последней хорошо сохранившейся. Здание выполнено из монолитного железобетона, очень хорошее технологически исполнение, интересно по внутреннему пространству. В постсоветский период здание какое-то время пустовало, потом сгорело – здесь был огромный пожар. И после этого произошла реновация, по сути сейчас это новое здание в старых формах (проект реконструкции подготовило архитектурное бюро «Земцов, Кондиайн и партнеры» в 2000 г. по заказу ЗАО «Адамант»; в 2007 г. прошла еще одна реконструкция; в итоге получился ТРК «Балтийский». – М.З.).

– Но стены не сносили?

– Стены не сносили, но они были частично разрушены пожаром. Зачем-то зданию приделан какой-то навесной фасад…

–  …с вывеской «Пицца, паста, гриль».

– К фасаду со стороны Косой линии сделали уродливую пристройку, а о сохранении интерьеров вообще речи не было.

– Такое впечатление, что владельцы старались как можно сильнее изуродовать фасады, чтобы скрыть конструктивистский генезис, хотя в приказе КГИОП № 15 от 20.02.2001 в списке вновь выявленных объектов фабрика-кухня присутствует и рекомендована к отнесению к категории памятников истории и культуры местного значения. Хотя бы контур здания в плане сохранился?

– Безусловно. Надо заметить, что если, скажем, ДК им. Капранова – здание, которое мы также потеряли в результате перестройки и приспособления к новой функции, – было  очень рядовым с архитектурной точки зрения, то фабрики-кухни – ключевые образцы ленинградского конструктивизма. Причем каждое из четырех зданий имело индивидуальное решение, которое учитывало градостроительное окружение.

– Какие у них родовые признаки?

– Геометризм с очень элегантными пропорциями, объемно-пространственное решение, которое исходит из логики технологического процесса, выявляет функциональные связи складских и производственных помещений с обеденными и торговыми залами. Применение «новейших технических достижений эпохи» (монолитный железобетон и железобетонный каркас) позволило использовать большие поверхности остекления, плоские крыши и непрерывные ленточные окна, ввести в композицию эффектные консольные козырьки и пластичные криволинейные объемы.

 

 5. Палевский жилмассив (19 домов, пр. Елизарова, ул. Ольги Берггольц)

Дома сгруппированы вокруг пяти озелененных двориков. В 2007–2008 гг. был косметический ремонт. Отмечены в приказе КГИОП № 15 от 20.02.2001 в списке вновь выявленных объектов.

 

– В 1925 году возобновилось прерванное революцией жилое строительство. И это один из первых советских жилмассивов для рабочих, архитекторы А. Зазерский и Н. Рыбин. Стилевые признаки здесь найти сложно, эта архитектура связана с дореволюционными формами, она – предшественник конструктивизма, как и известный ансамбль на Тракторной ул. Это комфортабельное жилье, проектировались отдельные квартиры, потом велось покомнатное заселение, но проектировались как отдельные. Квартальная планировка с озелененной территорией, по сути дела это реализация идеи Э. Говарда – город-сад на месте предреволюционной трущобной деревянной застройки (впервые идея города-сада была описана в книге 1898 г. «Города-сады будущего», garden cities, написанной английским социологом-утопистом Э. Говардом).

Очень гуманная архитектура, таунхаусы, приятная, идеальная среда. Эта архитектура много говорит об эпохе раннесоветского гуманизма – до 1929 года, эпохе надежд. Нет подъездов/парадных, нет черных лестниц. С улицы сразу попадаешь в свою квартиру. А около 1929 года начинается уже совсем другое строительство. Кстати, чем выше этажность, тем люди агрессивнее.

– А в чем состоял эволюционный смысл перехода от такой архитектуры, лишенной стилевых признаков, к конструктивизму?

– Эстетика конструктивизма диктуется новыми строительными материалами и технологиями. Конструктивизм – это прежде всего эстетика стали, стекла и бетона. Это эстетика ХХ века.

 

 6. Жилмассив на ул. Ткачей (20 домов, ул. Ткачей, ул. Бабушкина)

 7. Школа на ул. Ткачей (ул. Ткачей, 9)

Отмечены в приказе КГИОП № 15 от 20.02.2001 в списке вновь выявленных объектов.

 

– Планировка квартала традиционна для Петербурга: полукруглая площадь, а от нее идут лучи. Строительство начинается в 1926 году, велось до 1928-го и позже, в начале 1930-х гг.  Жилой район очень активно развивался. Архитекторы Д. Бурышкин и Л. Тверской, в 1930-е – Г. Симонов. Это продолжение идеи Палевского жилмассива – малоэтажное строительство в окружении зелени. Во внутренней планировке использовалось несколько типов стандартных квартир, и их комбинации давали возможность создавать индивидуальные решения для каждого из зданий. Опять же это очень гуманная среда, возникающая в ходе активной реконструкции рабочих окраин, антитеза капиталистического города с его дворами-колодцами и улицами-коридорами. Причем застройка комплексная, вместе с жильем строятся культурные и обслуживающие учреждения, школа (1929, арх. Г. Симонов), очаги (детские сады) и прачечные внутри микрорайонов, Володарский  профилакторий на ул. Седова, а также Володарская фабрика-кухня на пр. Обуховской обороны (она сильно перестроена). Школа чудесная, это очень функциональная архитектура. Начальные классы отделены от средних и старших, столовая и спорткомплекс выделены в отдельные объемы.

Вместе со строительством первых жилмассивов начинаются первые опыты по колористике фасадов. У нас мало данных о первоначальной раскраске этих зданий, но известно, что художники русского авангарда участвовали в работах по колористике первых жилмассивов. Это всегда были минимум двухцветные здания. Часто более темным цветом окрашивались простенки между окнами. И так создавалась иллюзия ленточного окна. Сейчас же все подряд красят желтеньким. Школа убита полностью новой окраской и белыми рамами стеклопакетов.

Сохранять надо всю эту среду, она вся – памятник эпохи.

 

 8. «Дом-колбаса» (ул. Бабушкина, 61)

– Подождите, так это вообще трущоба какая-то!

– Абсолютнейшая! Это здание эпохи конструктивизма, построенное в 1932 году Григорием Симоновым. Очень лапидарная архитектура, характерная для жилмассивов, сооруженных  после 1929 года, уже совершенно не гуманная. Такой бесконечный барак из кирпича, слегка вогнутый, который знаменит длиной фасада – 370 м. Находится в районе Щемиловка и контрастирует с застройкой 1926 года – Щемиловским жилмассивом на Фарфоровской улице. Одновременно с «колбасой» по проектам Г. Симонова строятся Батенинский жилмассив и Кондратьевский. Идея – дешевое строительство (из типовых элементов и с типовыми планировками) индустриальными  методами. «Колбаса» – строго утилитарное и дешевое здание. И опять же памятник. Потому что памятник – не обязательно выдающееся произведение архитектуры, но произведение, выражающее свою эпоху.

Но защитить этот дом от уничтожения будет очень трудно, если его решат снести. По этому дому видно, как от архитектуры жилмассивов, ориентированных на человека, происходит переход к строительству совершенно обезличенных ячеек для покомнатного расселения трудящихся.

 

 9. Ушаковские бани «Гигант» (ул. З.Космодемьянской, 7-а)

Отмечены в приказе КГИОП № 15 от 20.02.2001 в списке вновь выявленных объектов. Хотя к фасаду почему-то пришпандорен плакат: «Продажа 426-11-11», а это телефон Фонда имущества Санкт-Петербурга. Видно, что хотят избавиться.

 

– Это еще один район массовой жилой застройки для рабочих. Рядом Тракторная ул., построенная в 1925 году, вокруг нее формируется уникальный комплекс застройки, который включает первый в СССР ДК им. М. Горького, Московско-Нарвскую фабрику-кухню, школу им. 10-летия Октября, здание районного совета и баню. Баня построена в 1928–1930 гг. по проекту Александра Никольского, одного из величайших архитекторов ХХ века. Он очень мало успел реализовать, его сохранившихся построек очень мало (стадион им. Кирова недавно снесли), это Тракторная ул. со школой 10-летия Октября, Круглая баня на пл. Мужества, которая должна была по проекту (нереализованному) перекрываться стеклянным  куполом над бассейном, и баня «Гигант».

Полуцилиндр, соединенный с протяженным корпусом, типичный конструктивизм, сборка из отдельных, ясно читаемых объемов. Никольский – он конструктивист, самый последовательный из всех ленинградских архитекторов, хотя его и называли супрематическим конструктивистом. Здесь кирпичное заполнение железобетонного каркаса и перемычки, которые окрашивались более темной краской, ленточные окна.

Здание в жутком состоянии, его  судьба представляется печальной, кажется, что оно обречено, однако на самом деле любую постройку Никольского надо охранять просто потому, что это Никольский. Кстати, здесь был какой-то криминал: то ли убили кого-то, то ли кто-то сорвался с крыши и погиб…

– Веселое место! На этой радостной ноте и закончим.

Михаил Золотоносов