В кейсе «Навальный – Сафронов – Голунов», где Навальный назвал арестованного «еще одним бессмысленным журналистом» , которого не читал, а Голунов, со свойственной ему дотошностью, доказал, что не только читал, но и изрядную долю своих «расследований» политик сделал по следам публикаций Сафронова, интересны не мнение Навального и даже не безукоризненная аргументация Голунова. Интересны комментарии и…
Сегодня день рождения нашей любимой Ирины Владимировны Чуди. Только цветы от «Города 812» доставлены не будут. Отмечаю без нее. Грущу и вспоминаю. Ирина Владимировна – умная и всегда интересно рассказывала, некоторые рассказы сохранились не только в памяти, но и в текстах (вот этот, например). Очень Ирина Владимировна любила помидоры. И я, если куда-то уезжала, старалась…
980 лет назад одна не очень молодая женщина прокатилась голой на лошади – и вошла в историю, литературу и Википедию. И до сих пор имеет кучу поклонников. Это леди Годива. По устоявшейся легенде, она не могла смотреть на мучения народа, который обложил налогами ее муж – граф Леофрик. Муж пообещал снизить налоги, если Годива проедет…
Появилась информация, что каждый пятый респондент в России заявляет при опросе о падении его доходов, случившемся за время эпидемии. А несколько дней назад власть над нами нахально поиздевалась, устроив циничное обнуление с манипуляциями. Казалось бы, должен быть взрыв возмущения, но все тихо.
Чем отпугивать белых медведей, зачем полярнику борода и надо ли России осваивать Арктику. Об этом мы поговорили с Александром Красновым, который с детства мечтал о приключениях и в итоге стал географом и полярником. У него за плечами многочисленные экспедиции в Арктику и Антарктику. – Расскажи о своей работе полярника. Наверное, скучать не приходится? – Профессии…
К чему движутся США? Останутся ли нынешние антирасистские и антитрамповские волнения лишь очередным бунтарским эпизодом в истории крупнейшей мировой державы, коих в прошлом было немало – или же это начало процесса её глобального внутреннего переустройства?
Когда я услышала о смерти Эннио Морриконе, у меня тоненько и тоскливо засосало под ложечкой. Первые, тягучие ноты «Сhi mai» чего только не вытягивают из моей души: величие, грусть от утраченного, робкую надежду на то, что всё ещё будет хорошо… Именно такое, ещё детское, впечатление возникало от его музыки, которая для меня существовала вне кино.