Мигранты едут в Россию не за тем, за чем ехали раньше

В России новая миграционная политика. Количество мигрантов в стране растет и будет увеличиваться. Но сегодняшние гастарбайтеры отличаются от тех, что были в начале 2000-х. В чем разница? Чего они хотят и чего боятся? – «Город 812» узнал у профессора факультета антропологии Европейского университета в Петербурге, доктора исторических наук Сергея Абашина.

 

Разведенные узбечки, работящие киргизки

Из-за кризиса, случившегося в 2014-м, количество гастарбайтеров в России заметно сократилось, но сейчас  вновь возвращается на докризисный уровень.  По данным на конец 2017 года, в России находилось 8,7 миллиона иностранцев из стран СНГ.

Изменился национальный состав и мотивация, с которой к нам едут гастарбайтеры. Трудовая миграция из каждой страны имеет свою специфику.

Из Узбекистана и Таджикистана едут в основном молодые мужчины, женщин меньше 20%.  Для Беларуси, Казахстана и Украины характерно обратное соотношение: женщин приезжает в полтора-два раза больше, чем молодых мужчин.

Кыргызстан –  особая страна среди среднеазиатских: почти 40% мигрантов оттуда составляют женщины, что сильно отличает киргизок от таджичек и узбечек, которые в миграцию отправляются относительно редко.

– По одной из гипотез, это связано с культурными традициям. Киргизы исторически  –  кочевники. Женщины у них считаются добытчиками наравне с мужчинами, они и работали наравне с ними – ухаживали за скотом и т.д. У киргизок несколько больше свободы, чем у узбечек и таджичек,  – полагает Сергей Абашин.

Есть особый вид женской миграции, состоящий из вдов и разведенных уроженок Средней Азии.

– В  среднеазиатской стране женщина без мужа – социально маргинальная фигура. Они едут не на заработки, а чтобы на них косо не смотрели на родине. Если повезет, то и мужа в России найти можно, – объясняет антрополог.

В 2017-м в России находилось больше всего мигрантов с Украины – 2,3 миллиона человек. На втором месте Узбекистан – 1,9 миллиона. На третьем – Таджикистан (1,1 милллиона).

– Несмотря на то что миграция с Украины самая большая, ее почти не видно. Украинцы легко  сливаются со средой  – и культурно, и внешне. И мы о ней мало что знаем, есть дефицит исследований украинской миграции, – говорит ученый

Не на еду, а на мечту

По словам Сергея Абашина, нынешние мигранты заметно отличаются от тех, что приезжали в начале 2000-х.

– Сегодня на заработки едут не только бедные. Многие имеют деньги, открывают в России собственный бизнес. В основном мелкий, конечно: кафе, ларьки. Но и в большом бизнесе выходцы из Средней Азии тоже есть – Алишер Усманов, например. Миграция всегда имеет такой эффект: в первую волну едут нуждающиеся, которым надо заработать на кусок хлеба, затем процесс приобретает собственную внутреннюю логику – когда складываются социальные связи, миграционная инфраструктура. Образуется сеть людей, которые тебя в другой стране принимают, подыскивают работу. Когда миграция перестает быть рискованным предприятием, тогда в нее  начинают втягиваться люди среднего достатка. Мы разговаривали с мигрантами из Узбекистана. Сегодня они не говорят, что приехали зарабатывать. Объясняют так: «Мир посмотреть»;  «Родителям помочь»; «С местными девушками познакомиться». Как раньше в армию уходили, так теперь они в другую страну едут – чтобы доказать свою мужественность, получить престиж. При этом большинство мигрантов, работающих в России, мечтают уехать в другие страны – Южную Корею, Арабские Эмираты, Турцию, – пояснил ученый.

Раньше гастарбайтеры трудились, чтобы прокормить семью. Сегодня – чтобы заработать на мечту. В Средней Азии есть три главных мечты: построить дом, купить машину и достойно провести большой праздник на сотню-другую человек – обрезание сына или свадьбу. Мечты немного различаются в зависимости от страны.

Узбеки мечтают купить белую машину.  В Узбекистане 80% автомобилей – белые. Такой автомобиль стоит порядка 10 тысяч долларов, и чтобы их заработать, гастарбайтеру придется пару лет трудиться на русских стройках. Машина для узбека не столько средство передвижения, сколько показатель престижа и достатка. На ней не ездят. Ее берегут.

Таджики больше мечтают о том, чтобы построить  дом – для себя, для детей. В этой стране  большие семьи, а у каждого сына должно быть собственное жилье.

Многие киргизы  мечтают остаться в России навсегда. Часто они покупают здесь малогабаритное дешевое жилье и переезжают в него целыми семьями.

С недавних пор у мигрантов появилась новая мечта – поступить в российский вуз.

– Многие из них думают: «Сначала я дворником или на стройке подзаработаю, а потом оплачу  свою учебу в вузе». Иногда родственники скидываются деньгами, чтобы сын или брат мог получить в России платное образование. Образовательная миграция из Средней Азии растет. Количество бюджетных мест в вузах (по межгосударственным соглашениям) для них тоже увеличивается, – констатирует Сергей Абашин.

Ежегодно от 12 до 19 миллиардов долларов гастарбайтеры переводят из России на родину. В 2017-м больше всего денег  было отправлено в Узбекистан – 3,9 миллиарда долларов. На втором месте Таджикистан ($ 2,5 млрд) На третьем – Кыргызстан ($ 2,2 млрд). Общая сумма переводов из России в страны СНГ составила 12,9 миллиарда долларов, что на треть меньше, чем в 2014-м.

«Мы сами не понимаем, куда интегрируем мигрантов и зачем»

Киргизы больше других  ориентированы на то, чтобы получить российское гражданство и остаться здесь. Летом 2018 года власти пресекли попытку создания в Тульской области киргизского поселения с самоназванием Ала-Тоо. Почти 500 участков в районе деревни Клищино были куплены приезжими из Кыргызстана. Местные власти сначала дали разрешение на строительство жилья, а потом отозвали – после того как в СМИ стали появляться статьи о «киргизском анклаве».

Грозят ли анклавы Петербургу? Вот что говорит Сергей Абашин.

– Большинство мигрантов приезжают, чтобы заработать и уехать. Те, кто остается, покупают квартиры в новых районах, где жилье дешевле. Никаких «национальных кварталов» или анклавов в Петербурге нет.

– Поведение представителей разных народов в Петербурге отличается?

– Особенность поведения большинства мигрантов в том, что все их цели связаны с домом. Они должны заработать деньги и вернуться на родину живыми и здоровыми. Поэтому все обычно стараются вести себя тихо.

– В МВД говорят, что количество преступлений, совершенных мигрантами, растет.

– Общее количество преступлений, совершаемых иностранцами, в последнее время падает. И доля преступлений в общем числе преступлений примерно соответствует доли самих мигрантов в населении страны. Лишь по некоторым видам преступлений – допустим, по изнасилованиям – эта доля чуть выше. Но и это число в последние годы уменьшается. Типичному мигранту очень не выгодно что-нибудь нарушать. Количество преступников по отношению к общему числу мигрантов очень маленькое. Как правило, здесь мигранты находятся под жестким контролем общины, часто живут вместе с родственниками. Их семьи, оставшиеся на родине, стараются контролировать и регулировать их поведение.

– Процессы интеграции и адаптации у разных национальностей идут по-разному?

– На это влияет множество факторов. Понятно, что выходцам из сельской местности привыкнуть к жизни в городе сложнее. Но что мы понимаем под адаптацией? Большинство мигрантов приезжают, чтобы заработать и уехать. Зачем им адаптироваться?

– В Петербурге есть программы по адаптации мигрантов, включающие, например, лекции о русских писателях.

– Эти программы охватывают очень небольшое количество людей. Мигрантам некогда ходить на лекции.

– То есть программы не нужны?

– Среди ста мигрантов найдутся два-три человека, которые связывают свое будущее с Россией. Для них подобные программы полезны. И таких людей постепенно становится всё больше, соответственно, и востребованность программ должна расти. Пока же большинству мигрантов нужна не столько адаптация, сколько легальный статус и социальная помощь – медицинское обслуживание, например. Они не понимают, зачем адаптироваться, если они скоро уедут. Мы и сами, по-моему, до конца не понимаем, куда мы их интегрируем и зачем. Обязательные экзамены по русскому языку превратились в формальность. Они нужны не для того, чтобы выяснить уровень знаний, а чтобы больше заработать, так как за каждый экзамен мигранты платят.

– Как они умудряются сдать экзамен по русскому языку, если плохо знают его?

– Во-первых, экзамен очень простой. Со второго, с третьего раза его можно сдать. Во-вторых – не секрет, что существует система продажи сертификатов.

– На что гастарбайтеры жалуются? Что им не нравится в России больше всего?

– Мигранты жалуются на проблемы с легализацией. Во-первых, это дорого. Во-вторых, очень запутанная система. В-третьих, много обмана. Даже если все документы в порядке, полицейские все равно находят, к чему прицепиться.

– А ксенофобия?

– Думаю, что бытовая ксенофобия есть, но главная проблема не в ней. В быту люди приспосабливаются друг к другу. Либо находят общий язык, либо обходят друг друга стороной. Основная ксенофобия идет от политики. Самый яркий пример – выборы в Москве в 2013 году, когда партии разыгрывали миграционную карту. Тогда резко выросли ксенофобские настроения, увеличилось количество нападений на иностранцев. Но как только тема миграции выходит из политического фокуса, так сразу ксенофобия спадает. Это и соцопросы подтверждают.  Сейчас ксенофобия находится не то чтобы на низком уровне, но ее меньше, чем в 2013 году.

– Мигранты больше не боятся скинхедов?

– Побаиваются. Но  полицию боятся больше. Хотя любой полицейский, как говорят сами мигранты, всегда готов взять 500–1000 рублей и уйти. Такая практика давно сложилась.

– Количество мигрантов в Петербурге будет расти?

– В 2015–2016 годах из-за экономического кризиса число мигрантов уменьшилось. А сейчас мы опять наблюдаем рост. Количество приближается к уровню 2014 года, но вряд ли станет заметно больше. Взрывного роста я не жду.

– Врио губернатора Александр Беглов говорит, что число мигрантов в Петербурге нужно сократить из-за террористической угрозы.

– Ну, говорит. Это, скорее, политическое заявление, связанное с безопасностью. Город столкнется с тем, что, например, на уборку улиц не хватит людей.  Их нужно  где-то набирать, но где?

– По мнению властей,  нужно усиливать за мигрантами контроль.

– А как можно усилить такой контроль? Нужно упростить легализацию  – сделать  ее дешевле, убрать ненужные экзамены. Чем правила легче – тем легче мигрантам легализоваться. Они ведь сами хотят работать законно и не иметь проблем. Они будут на виду, а значит, их легче будет контролировать.

– Есть ли польза от оргнабора – когда иностранцев из стран СНГ прямо на родине нанимают на петербургские предприятия?

– На мой взгляд, оргнабор не решает проблему в целом. Сейчас он охватывает очень небольшую категорию мигрантов. Если они могут приезжать сюда по своим сетям, зачем им оргнабор?

– Ну, он гарантирует мигранту рабочее место, а предприятию – нужного сотрудника.

– Рабочее место обычно и так гарантировано. Человек сюда приезжает, когда место уже подыскано родственниками, знакомыми. Есть проблемы и с предприятиями-заказчиками: часто они не могут точно сформулировать, сколько им нужно иностранных сотрудников, и обеспечить им долговременную работу.

– От обмана гастарбайтеры часто страдают?

– Обман всегда есть. Но он касается не только иностранных граждан. Нелегальный труд, работа без трудовых договоров – общие проблемы российского бизнеса.

– Мигранты и проституция – есть связь?

– Национальный состав петербургских проституток я затрудняюсь назвать, и, наверное, никто статистики не ведет. Но когда на асфальте по-узбекски написано «девочки», мы понимаем, что мигранты – это большая категория потребителей, которые поддерживают рынок. Много фиктивных браков. Сейчас власти проблему заметили, пытаются решать, но это непросто.

– Кто на ком фиктивно брачуется?

– В основном приезжие мужчины на местных женщинах. Это уже сложившийся бизнес.

– Петербургские мигранты отличаются от других российских?

– Миграция в регионах отличается от петербургской и московской. Проблемы с легальностью, с преступностью актуальнее для обеих столиц.  В регионах мигрантов меньше, там они более легализированы, больше на виду. Поэтому и проблем там меньше.

Елена Роткевич

Получили российское гражданство с 2010-го по 2017 г.

Страна             тыс. человек

Украина               400

Казахстан            240

Таджикистан       160

Кыргызстан         150

Узбекистан          130

Армения              130

Молдова                80

Азербайджан      60

Беларусь               30

Грузия                    20

Переводы частных лиц из России в страны СНГ (млн долларов)