Преподаватель кафедры славистики филфака Барселонского университета Микел Кабал-Гурро – не только известный переводчик на каталанский язык «Записок из подполья» Фёдора Достоевского, «Дерсу Узала» Владимира Арсеньева, «Маленькой антологии Даниила Хармса», «Чевенгура», «Джана» и «Котлована» Андрея Платонова, восьми книг Сергея Довлатова, а также пьес Максима Горького и Антона Чехова, поставленных в переводе Кабала барселонским Teatre Liure.
Не только переводчик на испанский язык книги Владимира Арсеньева «В горах Сихотэ-Алиня».
Не только вице-президент Европейского Совета Ассоциаций Художественных Переводчиков (CEATL).
Не только человек, изъясняющийся по-русски столь безупречно и изысканно, что я в первый момент даже не мог поверить, что разговариваю с иностранцем.
Помимо всего этого, Микел Кабал-Гуарро – гражданский активист, убеждённый сторонник каталонской независимости. 1 октября 2017 года, во время референдума о независимости, он на протяжении всех 10 часов, в течение которых шло голосование, был наблюдателем на одном из избирательных участков в Барселоне. Правда, на этом участке в тот день всё было спокойно, поскольку испанская полиция туда не добралась.
Мы разговорились с Микелем в чудесном университетском саду как раз в тот момент, когда студенты перегородили улицу перед зданием Alma Mater – в знак солидарности с молодыми активистами, арестованными полицией в ходе беспорядков предыдущей недели. И разговор зашёл, увы, не о русской литературе, а об испанской политике в отношении Каталонии.
– Каталонцы требуют, чтобы премьер Испании Педро Санчес встретился с президентом Каталонии Кимом Торрой и решил проблему политзаключённых – каталонских политиков, которые в 2017 году организовали референдум о независимости, признанный Испанией незаконным. Но ведь не Санчес посадил их, а Верховный суд. Каким каталонцы видят механизм решения этой проблемы? Или ничего не видят – и просто выражают эмоции?
– Во-первых, механизмы есть. Можно, например, принять закон об амнистии. Но, с другой стороны, протестующие, да и почти все 80% каталонцев хотят, наконец, начать полноценный разговор с Мадридом не только о судьбе политических заключённых, но о нашем будущем в целом.
– Однако, Мадрид явно не хочет говорить. Вероятно, он предполагает, что повестка дня каталонцев окажется для него некомфортной. Как, на Ваш взгляд, должна выглядеть каталонская адженда на этих переговорах?
– Да, у каталонцев адженда – одна, а у Мадрида – другая. Адженда каталонцев – не всех, конечно, но тех, которые согласны со мной – это проведение нового легального референдума о независимости. Но я пока не знаю, какая адженда заготовлена для Каталонии в Мадриде, и есть ли она вообще. Всё это длится уже 10-15 лет, это много, и люди протестуют с каждым годом всё более активно. Так что у Мадрида нет никаких оснований рассчитывать на то, что каталонцы просто потеряют энергию и «выдохнутся». Но какие решения в итоге будут приняты в Мадриде, сказать сложно…
– А почему, на ваш взгляд, Евросоюз не стремится занять в этой ситуации такую же определённую позицию, как, например, в случаях с Косово или Гонконгом?
– Потому что Испания – это член ЕС. А ЕС – это союз государств. Сербия не являлась и не является членом ЕС, как, разумеется, и Китай. ЕС дипломатически вмешивается в подобные ситуации, когда хочет. Но в случае с Каталонией он ничего конкретного пока не сказал. И ясно по какой причине – потому что ЕС всегда, в первую очередь, на стороне государств, являющихся его членами, а не на стороне неких абстрактных принципов. Это и есть Realpolitik.
– То есть «Европа регионов», о которой так много говорилось и продолжает говориться, по-вашему, фикция?
– Пока да.
– Но почему Каталония даже не попыталась хотя бы обсудить через ЕС свои проблемы?
– Да это просто невозможно! Вроде, наши лидеры пытались поговорить с кем-то в Брюсселе, но там всегда один ответ: «Это внутреннее дело Испании». Это как мантра. А в Испании говорят: «Это внутреннее дело Каталонии» – правда, при активном участии испанской полиции, испанского суда и испанского правительства… Так что – что такое «внутреннее дело» в случае с Каталонией, этого никто не знает…
– Что конкретно не устраивает каталонских индепендентистов в испанском государстве и какой бы они хотели видеть независимую Республику Каталонию?
– Проект нового государственного устройства для Каталонии основывается на базовых принципах социальной справедливости, уважения к гражданам и модернизации государства.
А что нас не устраивает в устройстве Испании – это то, что многое в нём происходит из останков диктатуры. Испании не удалось очиститься от тех, кто был ответственен за преступления эпохи франкизма и кто сохранил структуры, в итоге оказавшиеся неспособными работать в соответствии с принципами демократии.
Необходимо признать суверенитет народа – каждого народа, который таковым себя считает. В частности, каталонского народа, который именно таковым и является.
Но для испанского государства каталонский народ как юридический субъект не существует. Для Испании есть только испанский народ.
– А если в случае отделения Каталонии некоторые её регионы захотят, в свою очередь, отделиться и стать независимыми от Республики Каталония?
– Сегодня каждый человек может заявить о принадлежности к той или иной группе. Я не знаю таких людей, которые хотели бы отделиться от Каталонии в случае достижения ею независимости, но допускаю, что в Каталонии есть те группы, которые не идентифицируют себя как каталонцы. И если наступит момент, когда они о себе заявят, и составят локально-территориальное большинство, и будут способны предложить свой собственный проект, то с ними нужно будет разговаривать уважительно.
К слову, проект такого типа уже был, так называемая Табарния – гипотетический союз менее индепендентистских Барселоны и Таррагоны, которые якобы в случае сецессии захотят отделиться от радикально настроенных на отделение провинций – Жироны и Ллейды. Но это – карикатура. Мы зачастую называем эту воображаемую Табарнию «Табаристаном» – по аналогии с «Испанистаном», имея в виду просто не очень современное государство. Вообще, предположить, что в случае отделения Каталонии от Испании Таррагона и Барселона захотят отсоединиться от Каталонии, чтобы вернуться в Испанию – просто немыслимо. Дело в том, что жители этих регионов также ощущают себя в массе каталонцами. Просто сегодня многие из них опасаются экономических проблем, которые могут возникнуть в случае конфликтного сценария отделения. Однако если это отделение будет мирным и согласованным – никаких разговоров о Табарнии просто не возникнет.
Вообще же, идея Республики Каталония – в том, чтобы построить совсем новое государство XXI века, не на этнических принципах государств XIX века, а на принципах гражданско-территориальных, объединяющих лишь тех, кто действительно хочет объединиться, и не удерживая никого насильно. В этом государстве должен править гражданский разум, а не державные эмоции.
Я, например, не слышал ни одного объективного соображения в пользу того, чтобы Каталонии следовало остаться в составе Испании. Главный аргумент: «Да потому что вы – испанцы! И Каталония – это Испания!». Но это ведь не убеждает.
– Верите ли вы в то, что в ближайшее время начнутся переговоры Барселоны с Мадридом?
– По-моему, эти переговоры не начнутся. В Мадриде будут ждать выборов, а после выборов переговоров не будет, потому что ни у Народной партии, ни у социалистов не будет абсолютного большинства. И это значит, что будут повторные выборы.
– Возможна ли в Испании большая парламентская коалиция – из социалистов и Народной партии?
– Мне кажется, что сейчас это уже возможно, особенно на базе противостояния Каталонии.
– Может ли в итоге в Каталонии быть введено чрезвычайное положение?
– Да, увы. Испанское правительство постоянно угрожает Каталонии чрезвычайным положением.
– Но как тогда отреагирует Брюссель?
– По правде говоря, у меня нет большой веры в Брюссель и в Евросоюз в целом. В настоящий момент они лишь повторяют фразы о необходимости уважать законы, демократический испанский суд и т.д. И не было случая, чтобы кто-то в ЕС сказал, что надо также слушать других, уважать демократические правила игры и уважать требования граждан, которые они высказывают на протяжении многих лет и которые совершенно обоснованы. Нужно сесть и начать разговор, чтобы понять, как можно разрешить эту коллизию. Такое ощущение, что ЕС просто не готов обсуждать проблему, которая актуальна для Испании уже более 10 лет.
– С вашей точки зрения, каким будет финал этого затянувшегося противостояния?
– Я думаю, что Каталония победит, но это будет лет через 20-30. Надо ещё работать с испанскими институциями и испанским обществом. Потому что новое поколение, по-моему, всё же более понимает наши требования. И если ЕС как-то изменится, от него тоже может быть толк…
А вообще, индепендентистская тенденция набирает сейчас силу во всём мире. Вот, только что в Канаде выбрали в квебекский парламент Квебекскую партию – она получила 33 мандата, это в три раза больше, чем у них было до того. По-моему, в международной сфере это очень важно. Требования регионов становятся всё более слышны. И это тоже может помочь нам как можно скорее добиться нашей главной цели – независимости.
Беседовал Даниил Коцюбинский
Университетский зал заседаний
Большая Советская энциклопедия – в открытом доступе в коридоре Барселонского университета
Выставка, посвящённая 80-летию начала Второй мировой войны
Читальный зал библиотеки. Студенты работают за ноут-буками. Но древние книги в шкафах напоминают им о том, что главное хранилище культуры – не в Сети.
Эмоциональные каталонские профессора
Стихийный студенческий «стенной форум» – феминистские лозунги, а также следы противоборства тех, кто выступает против «индоктринирования» (насильственного внедрения в сознание студенчества) каталонской идеи – и тех, кто не видит в этом ничего опасного
Урна с надписью, нацарапанной явно студентом – остряком и скептиком: «Достойное образование на свободной земле»
Персональные почтовые ящики преподавателей, через которые студенты могут контактировать с ними
Студенты в Patio
