Мне уже давно казалось, что всё, что я смог понять об этом мире, я уже понял. И дальше буду лишь “начинать забывать”, как пел в своё время Майк Науменко.
Решил я для себя в какой-то момент, что любое религиозное общество по определению – менее свободно и гражданственно, чем любой социум, не зацикленный на обрядах, ритуалах и прочих религиозных предписаниях. Сказать по правде, я и сейчас так думаю.
Но!
То, что происходит сегодня на наших глазах в Ингушетии, заставляет не то чтобы усомниться в догматах вольнодумства и принести в жертву прочих священных коров либерализма, но, как минимум, подумать о том, что отсутствие зацикленности на вопросах религии – ещё далеко не гарантия внутренней свободы и полноценной гражданственности социума. И наоборот. Религиозность сообщества и его приверженность традиционализму – отнюдь не препятствие для его гражданской активности. В том числе для его борьбы за вполне либеральные ценности: свободу слова, неприкосновенность личности и прочие права человека.
В Москве и Петербурге, а равно в большинстве других российских городов, как показывает новейшая история, гражданский протест, если и вспыхивает порой, то выдыхается либо моментально, либо за несколько дней. Да и по-настоящему массовым его назвать трудновато.
А вот в Ингушетии люди не уходили с площади почти месяц. И участвовала в акциях протеста едва ли не половина всего взрослого населения республики. И сумела в итоге морально повлиять и на своих омоновцев, и на своих конституционных судей, и на своих депутатов. И огромную роль в этом сыграли именно традиционные институты – тейпы, ислам и даже суд шариата, на который недавно были приглашены депутаты Народного собрания Ингушетии.
И, что лично для меня было особенно удивительным, едва ли не самыми активными спикерами и вообще идейными лидерами мирного гражданского протеста оказались женщины – перечислять их даже нет резона, ибо их множество. Это и бизнес-вумен, и ученые, и режиссёры, и краеведы, и просто “рядовые” участницы митингов, активно дававшие интервью и комментировавшие происходящее. Мне даже в какой-то момент показалось, что именно ингушские женщины, а не старейшины тейпов, задают истинный тон и нерв всему протесту ингушей против соглашения лидеров субъектов РФ Кадырова и Евкурова о передаче Чечне части территории Ингушетии.
И вот я задумался. Чего стоит присущий многим моим просвещенным здешним знакомым снобистски снисходительный тон в отношении мусульман, у которых “так плохо с правами человека” и где “женщины принижены”, а мужчины “угнетены Кораном”? Если по факту самый мусульманский регион России демонстрирует сегодня образец гражданской самоорганизации и способности ценить те самые демократические свободы – притом не на словах, а на деле, – о которых мы здесь, “в имперских столицах”, умеем только трындеть на кухнях и в перешёптываться в университетских коридорах?..
И на этот вопрос у меня, дорогие друзья, пока что нет вразумительного ответа…
Даниил Коцюбинский
