По просторам Европы в 1939 году СССР решил отправиться в путь вместе с гитлеровской Германией, подписав 23 августа 1939 г. «Договор о ненападении между Германией и Советским Союзом» сроком на 10 лет. Поскольку документ подписали не Сталин и Гитлер, а их уполномоченные, министры иностранных дел Молотов и Риббентроп, договор в итоге получил неофициальное наименование «пакта Молотова – Риббентропа».
Это событие, которое предопределило начало Второй мировой войны и Великой Отечественной, это важнейшее историческое событие первой половины XX века. Однако, несмотря на это, 80-летие пакта наши СМИ, работающие под контролем, не отмечают. Причина понятна: табуированное ныне в прикремленных СМИ очевидное сходство двух тоталитарных режимов, отлично осознававших свою близость и враждебность по отношению к «западным демократиям». Два диктатора поделили между собой Польшу (большая часть отошла Германии), Прибалтику и Бессарабию (отошло СССР).
Упоминалась и Финляндия как сфера интересов СССР: Гитлер не возражал, чтобы Сталин откусил себе кусок и здесь. Т.е. два хищника согласовали добычу на 1939 – 1940 гг. Сталин очень удачно нашел в лице Адольфа Гитлера партнера по тайному дележу территории Европы.
Август 1939
События развивались так.
14 августа германский посол в Москве Шуленбург сообщил Молотову, что различия в идеологии не исключают дружбы. Что можно договориться и по Прибалтике, и по Балканам, а «западные демократии» – общие враги и Германии, и СССР. А Риббентроп готов прибыть в Москву. 15 – 18 августа происходит обмен мнениями между Молотовым и Риббентропом, 18 августа Молотов назначает дату визита – 26 или 27 августа. Немцы считают, что решение принял Сталин и поторопил Молотова. 20 августа Сталину поступает послание Гитлера (он принял советский проект пакта о ненападении), немцы просят принять Риббентропа 23 августа. 21 августа Сталин пишет Гитлеру письмо:
«Согласие германского правительства на заключение пакта ненападения создает базу для ликвидации политической напряженности и установления мира и сотрудничества между нашими странами. Советское правительство поручило мне сообщить Вам, что оно согласно на приезд в Москву г. Риббентропа 23 августа» (РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 11. Д. 296. Л. 1 – фонд И.В.Сталина).
Договор с секретным протоколом подписали, после чего в ночь с 23 на 24 августа Сталин и Молотов побеседовали с Риббентропом за богато накрытым столом (текст беседы также опубликован). Обсудили цели Японии, Италии, Турции, потом дружно осудили Англию, согласившись на том, что ее претензии на мировое господство не соответствуют реальности:
«Господин Сталин живо согласился с этим и заметил следующее: британская армия слаба; британский флот больше не заслуживает своей прежней репутации. Английский воздушный флот, можно быть уверенным, увеличивается, но [Англии] не хватает пилотов. Если, несмотря на все это, Англия еще господствует в мире, то это происходит лишь благодаря глупости других стран, которые всегда давали себя обманывать. Смешно, например, что всего несколько сотен британцев правят Индией.
Имперский министр иностранных дел согласился с этим и конфиденциально заявил господину Сталину, что на днях Англия заново прощупывала почву с виноватым упоминанием 1914 года. Это был типично английский глупый маневр. Имперский министр иностранных дел предложил фюреру сообщить англичанам, что в случае германо-польского конфликта ответом на любой враждебный акт Великобритании будет бомбардировка Лондона».
Затем поговорили об армии Франции, Риббентроп указал «на численную неполноценность французской армии» и заверил Сталина, что «если Франция попытается воевать с Германией, она определенно будет побеждена». Сталин не возражал против такой победы.
Ради общей дружбы Риббентроп вдруг даже заявил, что Антикоминтерновский пакт Германии и Японии (с 1937 г. еще и Италии) «по обороне от коммунизма» на самом деле направлен не против СССР и коммунизма, а «против западных демократий. Он знал и мог догадаться по тону русской прессы, что Советское правительство осознает это полностью. Господин Сталин вставил, что Антикоминтерновский пакт испугал главным образом лондонское Сити и мелких английских торговцев. Имперский министр иностранных дел согласился и шутливо заметил, что господин Сталин, конечно же, напуган Антикоминтерновским пактом меньше, чем лондонское Сити и мелкие английские торговцы. А то, что думают об этом немцы, явствует из пошедшей от берлинцев, хорошо известных своим остроумием, шутки, ходящей уже несколько месяцев, а именно: “Сталин еще присоединится к Антикоминтерновскому пакту”».
Инвектива против западных демократий настолько Сталину понравилась, что он сделал вид, будто поверил бредовому высказыванию Риббентропа. Впрочем, это не удивительно: «СССР это страна лжи, абсолютной лжи, интегральной лжи. <…> СССР пропитан ложью от основания до верху» (Суварин Б. Признания в Москве // Русскiя записки (Париж). 1938. № 4. С. 164). Поэтому еще одна ложь мало что добавляла к итоговой сумме.
В заключение были подняты тосты.
«В ходе беседы господин Сталин неожиданно предложил тост за фюрера: “Я знаю, как сильно германская нация любит своего вождя, и поэтому мне хочется выпить за его здоровье”. <…> Господин Молотов поднял бокал за Сталина, отметив, что именно Сталин своей речью в марте этого года, которую в Германии правильно поняли, полностью изменил политические отношения. Господа Молотов и Сталин повторно выпили за Пакт о ненападении, за новую эру в германо-русских отношениях и за германскую нацию. Имперский министр иностранных дел, в свою очередь, предложил тост за господина Сталина, за Советское правительство и за благоприятное развитие отношений между Германией и Советским Союзом».
Свое удовлетворение Сталин выразил при прощании: «Советское правительство относится к новому пакту очень серьезно. Он может дать свое честное слово, что Советский Союз никогда не предаст своего партнера». По поводу последнего слова имеются разные мнения. Со ссылкой на американский сборник документов «Nazi-Soviet Relations» пишут о том, что Сталин сказал «своего товарища» (Геллер М.Я., Некрич А.М. Утопия у власти. М., 2000. С. 333).
Стоит отметить, что текст беседы, размещенный на сайте фонда А.Н.Яковлева, известен только по немецкому источнику (Politisches Archiv des Auswärtige Amtes. Bonn, Bestand Büro RAM. F/110019-30); в фонде Сталина в Российском государственном архиве социально-политической истории (РГАСПИ. Ф. 558) он наверняка есть, но не рассекречен: листы 2 – 5 процитированного выше дела 296 засекречены.
В СССР общественность шокирована: разоблачение нацистской Германии как главного врага, разоблачение Гитлера, гестапо и проч., активно велось с 1933 года. 6 сентября 1939 г. посол Шуленбург пишет Риббентропу: «Неожиданное изменение советской политики в отношении Германии выразилось в совершенно изменившемся тоне органов общественного мнения: население все еще поставлено в тупик происшедшим и опасается войны, но Советское правительство раньше всегда могло направлять позицию общественности».
Сентябрь 1939
20 сентября 1939 г. Молотов предложил провести в Москве переговоры по «об окончательном урегулировании польского вопроса» (РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 11. Д. 239. Л. 24). 23 сентября Риббентроп сообщает о своем согласии. Попутно СССР предъявляет требования Эстонии и Финляндии.
28 сентября 1939 г. в Москве подписали договор о дружбе и границе между СССР и Германией. Утром вышла «Правда» с заметкой о беседе 27 сентября Молотова с Риббентропом «по вопросам, связанным с событиями в Польше. Беседа происходила в присутствии т. Сталина, германского посла г. Шуленбурга и полпреда СССР в Германии т. Шкварцева и продолжалась свыше двух часов».
Эвфемизм «события в Польше» означает, что в соответствии с намеченным 23 августа 1939 г. планом Сталин и Гитлер разделил польскую территорию: 1 сентября вторглись войска Третьего Рейха, 17 сентября – советские войска, заняв территории, потом присоединенные к Украине и Белоруссии, а также Виленскую область. Это, кстати, информация к частому вопросу о том, «почему это Польша нас так ненавидит?» В Берлине советскую аннексию ждали с напряжением: это была первая проверка пакта в действии. Сталин не подвел. 9 сентября Молотов послал в Берлин свои поздравления по случаю вступления нацистских войск в Варшаву (РГАСПИ. Ф 558. Оп. 11. Д. 239. Л. 21). Праздник совместной агрессии отметили совместным военным парадом в Бресте.
Аннексия Польши была зафиксирована в новом договоре от 28 сентября 1939 г.: «Правительство СССР и Германское Правительство после распада бывшего Польского государства рассматривают исключительно как свою задачу восстановить мир и порядок на этой территории и обеспечить народам, живущим там, мирное существование, соответствующее их национальным особенностям».
Иными словами, Польша почему-то сама в сентябре 1939 г. «развалилась», и теперь миротворцы Сталин и Гитлер просто вынуждены обеспечить порядок и мир. Как это мило и знакомо звучит! К договору прикладывалась карта с новой границей между Россией и Германией. Причем сначала Сталин хотел объяснить советскому народу захват куска территории Польши необходимостью защиты украинцев и белорусов, которым теперь угрожает Германия (РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 11. Д. 239. Л. 21), 14 сентября Молотов предложил версию о защите русских меньшинств (Там же. Л. 22). Но после возражений Германии появились ссылки на некие «силы», которые могут воспользоваться хаосом. В итоге же в советских газетах аннексию представили как «освободительный поход». Как написал в 1940 г. в поэме «Дядя Степа в Красной Армии» сталинский выкормыш Сергей Михалков, «Наступают наши части, / Отступает польский пан. / Мы несем с собою счастье / Для рабочих и крестьян». Советская агрессия всегда несет счастье, таков закон политической природы СССР.
К договору были приложены три протокола, доверительный и два секретных. Первый касался переселения: СССР не препятствует немцам, оказавшимся на советской территории, переселяться в Германию, а Германия дает возможность переселяться со своих новых территорий украинцам и белорусам.
Первый секретный протокол немного менял договор от 23 августа. Литву делили на две части, германскую и советскую (границу решили окончательно провести после аннексии Прибалтики), а Люблинское воеводство и часть Варшавского забирала себе Германия. Вторым секретным протоколом оговаривался запрет и в СССР, и в Германии польской агитации. Оба хищника «ликвидируют зародыши подобной агитации на своих территориях и будут информировать друг друга о целесообразных для этого мероприятиях».
Атлас, подготовленный к печати в 1939 году и вышедший в 1940-м
От дедушки мне остался атлас мира, сданный в производство 17 ноября 1939 г. В нем зафиксирована новая карта Европы в соответствии с договором СССР и Германии от 28.09.1939. Польши нет, остался только кусочек с Варшавой, Люблином и Лодзью, который назван «областью гос. интересов Германии», он граничит с Германией и СССР.
Карта из советского атласа, где часть Польши названа областью государственных интересов Германии
28 сентября Молотов дал обед в честь дорогого германского гостя. На обеде присутствовал Сталин.
27 и 28 сентября 1939 г. Сталин и Молотов беседовали с Риббентропом, записи бесед опубликованы в переводе с немецких источников (Международная жизнь. 1991. № 7).
С окончанием польской войны Германия приобрела большую территорию для заселения. Тем самым нашли свое решение территориальные притязания Германии. Последние события принесли богатые плоды для Советского Союза: после ревизии положения в Прибалтике Советский Союз получил выход к Балтийскому морю ( «освобождение» Эстонии, Латвии и Литвы еще впереди, но их территориях уже размещены военные базы СССР – М.З.); установлена связь с близкими по крови белорусами и украинцами. В этой области нет никаких расхождений, которые могли бы привести к трениям между Германией и Советским Союзом. Фюрер не фантазер, и он не стремится к безбрежным территориальным завоеваниям. Что касается Советского Союза, то тот настолько велик, что у него не может быть никаких стремлений вмешиваться в немецкие территориальные дела».
А главный враг и Германии, и СССР – Англия. Как выразился Сталин, «советское правительство не собирается вступать в какие-нибудь связи с такими зажравшимися государствами, как Англия, Америка и Франция. Чемберлен – болван, а Даладье – еще больший болван». Польша же как таковая была бы «источником постоянных беспокойств», поэтому она не нужна никому. Наконец, Риббентроп поторопил Сталина с окончательным решением «прибалтийского вопроса». Небольшая дискуссия возникла по поводу линии раздела Литвы, решили обменяться какими-то территориями «баш на баш», взяли карту, стали проводить линии…
Финал беседы преступно излагать своими словами, потому что запись беседы – это чистая музыка:
«Ужин был дан в соседних залах Кремлевского дворца и происходил в очень непринужденной и дружественной атмосфере, которая особенно улучшилась после того, как хозяева в ходе ужина провозгласили многочисленные, в том числе весьма забавные, тосты в честь каждого из присутствовавших гостей. Первый тост был адресован г-ну министру. В нем содержалось приветствие “приносящему удачу” гостю, и он был завершен провозглашением “ура!” в честь Германии, ее фюрера и его министра.
В своем ответе г-н министр поблагодарил Советское правительство за теплый прием и заявил, что он с особым удовольствием последовал приглашению Советского правительства приехать в Москву во второй раз после того, как во время его первого посещения было заложено хорошее начало для установления дружественных отношений между Германией и Советским Союзом в форме пакта о ненападении. После этого поджигатели войны (Англия – М.З.) развязали войну, следствием которой было уничтожение Польши. Тот факт, что Германия и Советский Союз совместно приняли на себя задачу навести спокойствие и порядок на территории бывшего Польского государства, является залогом их дальнейшего дружественного сотрудничества на широкой основе».
Особенно хорошо замечание Риббентропа о неких «поджигателях войны», которые развязали войну, что привело к уничтожению Польши.
21 декабря 1939 г. Риббентроп поздравил Сталина с 60-летием: «Памятуя об исторических часах в Кремле, положивших начало решающему повороту в отношениях между обоими великими народами и тем самым создавших основу для длительной дружбы между ними, прошу Вас принять ко дню Вашего шестидесятилетия мои самые теплые поздравления» (РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 11. Д. 297. Л. 80). Ответ Сталина был опубликован в «Известиях» 25 декабря: поблагодарив, Сталин подчеркнул: «Дружба народов Германии и Советского Союза, скрепленная кровью, имеет все основания быть длительной и прочной».
Имелась в виду польская кровь.
Октябрь 1940
Продолжение отношений отмечено письмом Риббентропа Сталину от 13 октября 1940 г. (РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 11. Д. 296. Л. 9 – 20). Он констатировал, что прошел год с последней встречи, а «личный контакт, выходящий за рамки обычных дипломатических сношений, при авторитарных режимах, как наши, является время от времени неизбежным».
И далее Риббентроп объяснял логику внешнеполитической политики Германии, все время вынужденной защищаться от английских агрессоров, и доказывал на примерах агрессивную сущность политики Англии и идущей в ее фарватере Франции. И настоятельную необходимость для Германии контролировать нефтяные месторождения в Румынии, оберегая эту страну от посягательств Британии. «Германия теперь полна решимости вести войну против Англии и ее империи до тех пор, пока Британия не будет окончательно сломлена».
Далее Риббентроп уверял, что Берлинский пакт от 27 сентября 1940 г., заключенный странами Оси – Германией, Италией и Японией и также направленный на дележ сфер влияния, возник совершенно случайно, на основе импровизации и не направлен против СССР, а целью имеет исключительно предотвращение мировой войны, которую пытается развязать Англия. Собственно говоря, именно после заключения этого пакта, обеспокоившего СССР, Риббентроп и поспешил написать письмо Сталину.
В заключение последовало приглашение Молотова в Берлин для консультаций на предмет сотрудничества СССР со странами Оси.
Сталин ответил 21 октября 1940 г. (РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 11. Д. 296. Л. 31 – 32), поблагодарил за доверие, за политический анализ и сообщил что в ноябре Молотов приедет в Берлин.
Ноябрь 1940
В архиве Сталина сохранились записи двух бесед Молотова с Риббентропом в Берлине: первая от 12 ноября 1940 г. (РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 11. Д. 297. Л. 2 – 11), вторая – от 13 ноября (Там же. Л. 91 – 105). Примечательно, что листы 12 – 18 дела 297 заняты черновой записью первой беседы, а листы 19 – 90 по-прежнему архивом засекречены. Точно известно, что Молотов 12 ноября имел беседу с рейхсканцлером Гитлером, а 13 ноября контакт продолжился. Именно в беседах с Гитлером Молотов обсуждал вопрос о Финляндии. Но, видимо, архивистам запретили такие документы обнародовать как сильно компрометирующие и Сталина, и Молотова.
Из краткой записи беседы с Гитлером от 12 ноября известно следующее:
«Гитлер после пространного обзора мировой ситуации утверждает о наличии возможности сотрудничества СССР и странами, подписавшими пакт трех держав с целью удержать Америку вне Европы; Молотов соглашается с тем, что сотрудничество возможно, но просит четких заявлений о Финляндии, Балканах и Турции и о значении Нового Порядка в Европе и Азии» (РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 11. Д. 239. Л. 47).
Главная мысль Риббентропа 12 ноября – «Германия уже выиграла войну» с Англией. «Он полагает, что теперь мы переживаем начало конца Британской Империи. Англия разбита, и когда она признает поражение – это только вопрос времени». США ей вряд ли помогут, их вмешательство в войну «заранее обречено на провал». Отсюда вытекает естественная задача для СССР: примкнуть к Берлинскому пакту Германии, Италии и Японии и обозначить свои территориальные предпочтения так, как это сделали Германия и СССР 23 августа 1939 г. СССР Риббентроп предложил Персидский залив и зону Аравийского моря, а также выход к южному океану. Молотов ответил, что высказанные соображения представляют большой интерес, но потребовал конкретики, например, что такое «великое восточноазиатское пространство», где его границы, не вторгается ли это «великое пространство в территорию СССР, где вообще это всё? Риббентроп толком ответить не смог и все потопил в словоблудии. Молотов же подчеркнул, что договор 1939 г. сработал хорошо, а что дальше – надо обсуждать и обсуждать.
13 ноября Гитлер призывал Молотова «заключить соглашение о разделе Британской Империи; Молотов настаивает на том, что сначала должны быть признаны советские интересы в Финляндии, на Балканах и в Турции» (Там же. Л. 48).
Основная мысль Риббентропа в беседе 13 ноября – это еще более настойчивое приглашение СССР к сотрудничеству с государствами – участниками пакта трех и уже в этом формате определить их сферы интересов. «Сферы интересов» – это ключевое понятие, которым Германия оперирует в 1939 – 1940 гг. во внешней политике. И вновь речь идет о «доверительных документах», т.е. секретных протоколах, конституирующих новый порядок («новый порядок» – еще одно ключевое понятие) на основе взаимного уважения согласованных в договоре притязаний. Обо всем этом Риббентроп просит Молотова переговорить со Сталиным. Далее Риббентроп описывает аспирации (стремления) четырех стран, в частности, предполагает, что «центр тяжести аспираций СССР лежит в направлении на юг, т.е. к Индийскому океану». Ясно, что речь идет об Афганистане и Индии, которые находятся в сфере интересов Великобритании, с которой Германии хотелось бы столкнуть СССР, поскольку сама Германия в это время воюет с Англией. В качестве пряника предложены проливы Босфор и Дарданеллы: «Советскому Союзу должны быть предоставлены права прохода его военного флота через проливы, в то время как другие державы, за исключением черноморских, Италии и Германии, должны отказаться от своих прав на пропуск своих военных судов через проливы».
Молотов сразу же подчеркнул, что вопрос о проливах имеет для СССР первостепенное значение, поскольку контроль над ними позволяет предотвратить нападение с этой стороны, будь агрессором Англия или иная страна. Речь заходит о Турции, которой принадлежат проливы, и о Болгарии. После чего Молотов напоминает о важности для СССР вопроса о проливах, ведущих в океан из Балтийского моря, на что Риббентроп говорит, что важнее для Германии ответ на вопрос о желании СССР пробить выход в Индийский океан. В итоге Молотов сказал, что в принципе СССР не против присоединиться к пакту трех держав Оси, но нужно договариваться конкретно.
14 ноября 1940 г. Молотов вернулся в Москву, 26 ноября в Берлин пошел ответ, который советские архивисты пока скрывают, поскольку это полная компрометация миролюбивой сталинской внешней политики в предвоенный период и опровержение утверждений советских историков о том, что Сталин сразу же отверг предложение Гитлера о разделе мира. Нет, на самом деле ответ из Москвы был, в нем содержались весьма агрессивные контрпредложения СССР и согласие, в случае удовлетворения советских геополитических аппетитов (включавших, в частности, Восточную Турцию, Северный Иран и Ирак, а также устройство военной базы СССР в Проливах) на новый передел мира.
Молотов потом несколько раз запрашивал ответ из Берлина, но Гитлер уже не отвечал. 18 декабря 1940 г. директивой фюрера был утвержден план «Барбаросса».
Михаил Золотоносов
На фото на заставке: Сталин и Риббентроп
