Допинг принимают не только люди, но и лошади. И с этим тоже борются. Часть секретов “Городу 812” рассказала Ольга ЗИБРЕВА, которую Международная федерация конного спорта (FEI) назначила этим летомтестирующим ветеринаром FEI. Первым и единственным в России – других врачей допинг-контроля в конном спорте России, помимо петербурженки, просто нет.
– У допинга в конном спорте своя специфика, не так ли?
– Начать надо с того, что само слово «допинг» вышло из конного спорта. Английское dope – подливать, и именно от этого глагола получил название специальный состав, который давали скаковым лошадям для улучшения резвости. Применение допинга может закамуфлировать нездоровье лошади и привести к необратимым последствиям как для самого животного, так и для всадника. Специфика еще и в том, что если в других видах спортсмен сам для себя решает, что и как ему принимать, то в конном спорте есть полностью зависящая от человека лошадь. Так что у нас уникальный вид спорта с двумя видами контроля параллельно и двумя системами антидопинговых правил – одна для спортсмена и одна для лошади.
– Для лошадей допинг вреден?
– Если в классических видах конного спорта трагические последствия от применения допинга редкость, то на испытаниях, на скачках даже в наше время много случаев гибели лошадей от злоупотреблений стимуляторами.
– А кто отвечает за использование допинга?
– В законе есть понятие «ответственное лицо» – это тот, кто имеет допуск к лошади и принимает решения, касающиеся этой лошади. Им может быть всадник, владелец лошади (как правило, это не одно и то же лицо), начальник команды, тренер, врач, родитель несовершеннолетнего всадника, грум. И в случае нарушения антидопингового законодательства, причем независимо от того, кто непосредственно стал тому виновником, именно ответственное лицо несет наказание.
– Как выбирают лошадей для контроля? Всех же не проверишь, раз проба так дорого стоит.
– Лошадь может быть протестирована до соревнований, во время и после них. Выбор может быть случайным, по жеребьевке, как это происходит в футболе и других командных видах спорта. Опять-таки, как это принято на всех чемпионатах Европы, мира и Олимпийских играх, в обязательном порядке проверяются победители и призеры. Но есть у нас еще и целевая выборка. Под нее попадают лошади, попавшие на реинспекцию.
Лошадь не заставишь, как футболиста или штангиста, выпить три-четыре бутылки пива.
– Что это?
– Все лошади, прибывающие на международные соревнования, проходят выводку – это контроль состояния лошади, чтобы всем было очевидно, что лошадь здорова, благополучна и может участвовать в соревнованиях без каких-либо последствий для ее состояния. Лошади, чье здоровье вызывает сомнение – подхрамывает, утомлена, закрепощена, что необязательно может быть симптомом заболевания, просто устала в пути к месту соревнований, или проблемы с ковкой, – подлежат реинспекции на следующий день. И те лошади, что на повторной проверке показали отличный результат, как правило, попадают на допинг-контроль. Ведь не исключено, что им помогли прийти в себя медикаментозно, замаскировав признаки болезни. Также вызывают интерес те лошади, что показали неожиданные результаты: средненький конь – и вдруг чемпионом стал.
– Практически допинг-контроль у лошадей как выглядит?
– Как у любого спортсмена: берется моча или кровь, чаще моча – в ней дольше присутствуют метаболиты. Правда, не всегда удается взять и то и другое. Лошадь не заставишь, как футболиста или штангиста, выпить три-четыре бутылки пива. Кровь же берут в любом случае.
– Большой список запрещенных препаратов в конном спорте?
– Он делится на строго запрещенные и контролируемые. Первые никогда не могут использоваться, ни до ни после соревнований – это наркотики, анаболики, вещества, которые влияют на организм лошади неестественным образом, модифицируют организм, могут привести к нарушениям, которые скажутся в дальнейшем. А контролируемыми мы называем те, что необходимы для лечения: обезболивающие препараты, противовоспалительные. Здесь необходимо знать, как долго они выводятся, какое они имеют перекрестное влияние. На данный момент в списке запрещенных порядка 1200 препаратов: около 400 контролируемые, остальные строго запрещенные. Список раз в год обновляется, постоянно растет. Помню, в нем было десятка два наименований, теперь больше тысячи. Инициатором внесения изменений или дополнений может быть любой человек: достаточно сделать запрос в федерацию со своими наблюдениями и выводами, его рассмотрит комиссия. Система, одним словом, динамичная.
– В биатлоне и лыжном спорте есть пример норвежских спортсменов, которым разрешен прием некоторых препаратов как страдающим астмой. В конном спорте нет ничего подобного?
– Мы считаем, что больные животные не должны участвовать в спортивном процессе. Единственное, что мы допускаем, это гормональный препарат, который контролирует проявление половых функций у кобыл во время соревнований, что отвлекает жеребцов, они же вместе выступают – как и всадники, мальчики с девочками. Конечно бывает ситуации, которые требуют врачебной помощи лошади непосредственно во время соревнований (травмы, колики, инфекция). Благополучие лошади – это кредо всего конного спорта, необходимо облегчить лошади любое страдание, а далее уже судейская комиссия совместно с ветеринаром решают, разрешить ли лошади дальнейшее участие в соревнованиях. Животное под воздействием препаратов может чувствовать себя более здоровым, более сильным и может получить преференции перед другими участниками соревнований. Это с одной стороны. С другой стороны, если у лошади под воздействием, скажем, обезболивающего пропадет желание беречь свою старую залеченную травму и она сама нанесет себе вред и травмируется повторно? Это может и всаднику навредить, даже убить! А такого, что предоставляется терапевтическое заключение, что лошадь всегда должна быть на гормонах, у нас не бывает. Если лошадь больная, оставьте ее в покое, пусть она детей в парке катает.
– Активисты обществ защиты животных, по идее, все равно должны иметь к вам претензии.
– До меня пока они не добралось, хотя мы все для них, конечно, живодеры. Лошадка должна гулять на лугу и радовать взгляд, мы же просим ее сделать что-то сверхъестественное, хотя и свойственное по природе. Защитники животных относятся ко всему негативно, хотя если бы не конный спорт, лошадь уже можно было бы считать вымершим животным.
Сейчас вокруг конного спорта, по крайней мере в нашей стране, относительно спокойно. По крайней мере, по сравнению с тем, какая волна прокатилась после известного фильма Александра Невзорова. Было много глупостей, когда, насмотревшись, люди шли на неадекватные поступки: бабушка бросается к карете с туристами, перерезает вожжи, лошади несутся, люди разбиваются. Что касается антидопинговой программы, зоозащитники должны быть только рады, ведь она тоже направлена на защиту животных.
– Ради результата конники идут и на другие ухищрения – смазывают кожу специальным бальзамом, используют электрошпоры…
– Да, существуют препараты, перераздражающие кожу и вынуждающие лошадь поднимать ноги, чтобы избежать любого контакта с препятствием. Для выявления подобных нарушений проводится лимбконтроль (limb – конечность), да и втираемые препараты (тот же жгучий перец) проявятся на допинг–контроле. Чтобы скрыть неустранимую аритмию, вызванную, например, артрозом сустава, замораживаются или перерезают нерв, отвечающий за чувствительность данной зоны. Срок эксплуатации лошади в целом сокращается, но на какое-то время ее еще можно задействовать. Ограничено применение ударно-волновой терапии – высокочастотный звуковой удар, который вызывает микровзрывы на границе сред с разной плотностью и разрушает рубцы, костные разросты. Если же бить по нерву, произойдет временная анальгезия нерва, три-четыре дня он не будет чувствителен.
С появлением нашей службы люди стали задумываться – звонят, спрашивают: а можно ли сделать то-то, а мы вот привыкли колоть такой-то препарат, для поддержания лошади в хорошей форме до и во время старта, можно ли? Рада, что люди начинают думать, наша задача – предупреждение, а не наказание.
А использование даже очень острых шпор, что приводит к повреждению тканей, всегда было запрещено, что уж говорить про электрошпоры. Кровь на боку у лошади наказуема, на соревнованиях в таких случаях следует назамедлительная дисквалификация. Следить за этим входит в обязанности судей и стюардов, которые работают на всех соревнованиях.
– Ваше назначение связано с докладом Макларена, после которого в России произошли серьезные изменения в антидопинговой программе?
– А разве произошли? Шучу! Нет, на самом деле это две разные истории. FEI еще до всех событий, связанных с обвинениями Макларена, запустила свою собственную программу антидопингового контроля на международных соревнованиях по всему миру, и Россия также входила в планы, однако профильных специалистов до последнего времени не было .
– Чем вам теперь предстоит заниматься?
– Тестирующий ветеринар Международной федерации конного спорта FEI – это ветеринарный врач, который вправе самостоятельно проводить всю процедуру допинг-контроля – от выбора соревнований до отправки проб в лабораторию. Он работает с ассистентом – тестирующим техником, но в экстренных случаях помогать ему могут ветеринарные делегаты FEI, входящие в судейскую комиссию на всех крупных международных соревнованиях.
– А кто же прежде занимался этой работой?
– Турниры проводились всегда, просто без допинг-контроля. В свое время предпринималась попытка развития Национальной программы допинг-контроля, но она просуществовала недолго, пару лет. В 2010 году была расформирована антидопинговая лаборатория, и на этом программа прекратила свое существование. FEI считанное количество раз организовывала допинг-контроль на своих соревнованиях, проводимых на территории России, прибегая к помощи специалистов из других стран. Честно говоря, иностранцы побаиваются русского менталитета, опасаются конфликтов с всадниками и владельцами лошадей, хотя прецедентов в классических видах спорта лично я не знаю.
И даже когда мы проводили соревнования, результаты часто ставились под сомнения. Мол, мало участников, допинг-контроль не развит, не разработана система наказаний, нет сформированного законодательства. Доходило даже до разговоров о договорном характере соревнований.
– Значит, наши мастера были в международной изоляции?
– Никакой изоляции не было и нет, наши лошади часто выезжают за рубеж и там проходят проверки. Можно было бы и в дальнейшем пользоваться услугами иностранных специалистов, только это дорогое удовольствие: приезд, размещение, питание специалиста, его посуточная оплата, покупка наборов для тестирования и сопутствующих расходников. Кроме того, само исследование одной лошади стоит около 500 евро. Все расходы должна нести национальная федерация. Скажем, немцы потянули бы, в Германии огромное количество членов федерации конного спорта, нам пришлось бы сложнее.
На наше счастье в 2016 году FEI реализовала программу Global EADCMP, согласно которой она берет на себя финансирование всех допинговых процедур в любой стране, где проходят соревнования под ее эгидой. Так, работая в рамках этой программы, я получаю из Лозанны, где находится штаб-квартира FIE, как расходные материалы, так и финансы на перемещение, отправку проб в Великобританию, оплату услуг ассистента. Федерация конного спорта России (ФКСР) обеспечивает только организационную поддержку.
– Но вы же не на всех соревнованиях работаете?
– Я согласовываю список стартов, на которых планирую проводить отбор допинг-проб, с головным офисом FEI. Учитывается и необходимость оптимизировать затраты, и логистика перемещений, и охват различных видов конного спорта. Первый опыт работы по программе Global EADCMP был в июле этого года на международных соревнованиях по конкуру VENTA CUP Петербурге. Я работаю ветеринарным врачом в конноспортивном клубе «Вента» и много лет провожу эти соревнования. Мне было проще подготовить в знакомом месте площадку для проведения допинг-контроля и обеспечить соблюдение всех норм и правил. До конца года запланировано еще два взятия проб – в Москве и в Московской области. На будущий год в России будет порядка двадцати конноспортивных международных соревнований, где-то половину надеюсь охватить.
– Как получилось, что именно вы, ветеринар из Петербурга, оказались на передовой борьбы с допингом в российском конном спорте?
– Я в конном спорте с одиннадцати лет и до сих пор выступаю в качестве спортсмена. После физико-математической школы поступила в Политех, и никакие мысли о ветеринарии меня не посещали, пока однажды не заболела собака. Вытаскивая Федора с того света, я подружилась с талантливыми ветеринарами, а вскоре оказалась у них ассистентом – раны обрабатывала, ставила капельницы, делала уколы. Меня пригласили работать в клинике, и я поняла, что это мое, поступила в Ветеринарный институт. Почти сразу начала работать как врач с лошадьми. Параллельно развитие в качестве тренера, спортсмена, судьи, врача ФКСР. Освоив национальный уровень, перешла на международный: сперва лечащий врач, затем ветеринарный делегат FEI. А тут как раз ввели должность допинг-техника (ассистента), и мне стало интересно, хватит ли образования, знаний и опыта для получения этого статуса. Прошла тестирование, сдала экзамены, получила назначение. Когда понадобился человек для развития допинг-программы в нашей стране, я оказалась единственной с базовой подготовкой в этом направлении. С одобрения ФКС моя кандидатура на роль допинг-ветеринара была выдвинута и согласована.
– С чего начинали?
– Совместно в ветеринарным комитетом ФКСР мы уже провели большую работу: перевели антидопинговые правила для конного спорта на русский язык, на их базе разработали национальные, наладили процедуру отправки допинг-проб в зарубежную лабораторию (таких по всему свету всего пять, мы приписаны к английской), получили согласования от Минсельхоза на вывоз биоматериала. На данный момент у меня уже есть аттестованные помощница, ветеринарный врач с московского ипподрома, по мере развития национальной программы будем готовить новых специалистов.
– Вы ориентируетесь на международные стандарты, а появится ли у нас национальная антидопинговая программа?
– Она необходима, Федерация конного спорта в ней заинтересована, но только на организацию специального отдела в уже существующей лаборатории, по оценкам Министерства сельского хозяйства, потребуется порядка полутора миллионов евро. Без поддержки государства тут никак не обойтись. Не стоит забывать, что допинг-контроль жизненно необходим ипподромам. Без подтверждения о чистоте лошади не фиксируется рекорд, не выплачиваются призовые. Для развития системы ипподромов в нашей стране нужен тотализатор, для тотализатора необходимы телетрансляции, нужна интеграция в мировую систему, для этого надо чтобы наши испытания признавались и котировались по всему белому свету, а это невозможно в современных условиях без допинг-проверки.
– В Петербурге до сих пор ведь нет ипподрома, хотя разговоры идут давно.
– Я сама участвовал в двух или трех проектах. Например, бывший вице-губернатор Виктор Лактионов, ныне возглавляющий Федерацию конного спорта Ленобласти, в свое время инициировал большой проект на севере города, включающий в себя и ипподром, и центр классических видов спорта. Ипподром не получилось построить, а центр классического конного спорта воплотился в конноспортивном клубе «Дерби» в Энколове. Но теперь объявлено, что и у нас в Питере, точнее в Солнечном, ипподром будет. Алексей Миллер руководит ОАО «Росипподромы», он заинтересованное лицо, а тут еще «Газпром» переезжает к нам. Так что будем надеяться, это даст толчок к развитию национальной антидопинговой программы.
Сергей ЛОПАТЕНОК
Скандалы с допингом в конном спорте
В конном спорте допинг – обычное дело. В 2008 году на Олимпиаде в Пекине с соревнований по конкуру были сняты сразу четыре лошади (из Ирландии, Норвегии, Бразилии и Германии), которым в ноги втирали запрещенный препарат капсаицин, улучшающий реакцию и снижающий болевые ощущения. Дошло до того, что появилось предложение вывести конкур из списка олимпийских дисциплин. Тогда же сборная Ирландии была лишена бронзы в командных соревнованиях, поскольку в крови одной из лошадей было обнаружено запрещенное вещество. Похожая история случилась четырьмя годами раньше с немцами, оставшимися без олимпийского золота. Тогда же в олимпийских Афинах пропала проба «В» лошади, завоевавшей золотую медаль в соревнованиях по конкуру. Ирландец Киан О’Коннор, завоевавший чемпионский титул, в итоге потерял право на медаль.
А совсем недавно угодил в скандал победитель Игр-2012 швейцарец Стив Герд. В крови его лошадей обнаружили кодеин, орипавин и морфин, однако спортсмен и его адвокаты сумели доказать, что они попали в организм животных через пищевые добавки, а не намеренно.
