Целых два года режиссер Мэтью Вон и сценарист Джейн Голдман учились делать ужасно загадочные лица. И немудрено – первый «Kingsman: Секретная служба» закончился, как и положено, победой добра над злом, но рядовое спасение мира зрителей как-то не осчастливило. Всех волновал главный вопрос: так как же Он выживет?!
Последний раз публика была так заинтригована, кажется, когда Шерлок упал с крыши. Но Моффат и Гэттис сумели оживить своего героя, и Вон с Голдман тоже не оплошали. И выкрутились даже еще нахальнее. Хотя, казалось бы, куда уж больше. Занятно, что сюжет «воскресения» и «второго пришествия» – пусть и в комико-романтическом изводе – становится все популярнее. Конкурирует с ним в массовой культуре разве что сюжет о конце света (техногенной катастрофе, природном катаклизме и т. д.). Трудно предположить здесь случайность.
Как все мы помним, главная звезда «Kingsman» – агент британской секретной службы Галахад, сыгранный Колином Фертом, – почти в самом финале получал злодейскую пулю в голову, недвусмысленно падал замертво, а фонтанчик из крови и мозгов не оставлял пространства для воображения. Однако было совершенно очевидно, что «Kingsman» без Ферта мало кому интересен: пусть даже погони станут еще стремительнее, драки еще искуснее, оружие забавнее, молодые агенты и их домашние собачки симпатичнее, а шутки остроумнее, но без главного трюка иронический боевик Мэтью Вона долго не протянет.
Трюк же был едва ли не гениален в своей трогательной старомодности: сделать супергероя из актера, мирного, как голубь, и способного к атлетическим экзерсисам не больше, чем медвежонок Паддингтон. Интеллигент с лицензией на убийство – это и вправду было очень смешно. Недаром отличительным признаком «Kingsman» в двух фильмах франшизы стали большие квадратные очки в тяжелой оправе: через них агенты связываются между собой и – что куда занятнее – получают возможность видеть «призраков», погибших героев, никогда не оставляющих службу. В последней опции, если вдуматься, нет решительно ничего фантастического.
Мэтью Вон, рискнув пойти наперерез всем актуальным трендам (диктующим гуманизм, демократизм, бодипозитив, «новую искренность», свободолюбивую расслабленность, интеллектуальную неряшливость, богемную замурзанность и все, буквально все оттенки вульгарности), снял фильм в духе «дендистского реваншизма»: главным оружием агентов «Kingsman» оказался стиль.
То есть, разумеется, безупречно скроенные и сшитые костюмы всех этих галахадов и ланселотов, их туфли – «оксфорды, но не броги», зонтики и бутоньерки были оснащены всевозможными хитроумными взрывателями и стальными шипами, но тут важно не перепутать причину и следствие: Колин Ферт, его белые рубашки и галстуки, смертоносны сами по себе. Сначала манеры и умение носить костюм – потом курсы по отрыванию голов и уничтожению злодеев. Этому герой Ферта и учил юного Эггзи (Тарон Эджертон), не щадя сил на «отделку щенка под капитана». Как только талантливый лондонский гопник овладел искусством завязывания галстука и умением говорить «пожалуйста», злодеи были обречены.
Интеллигент, очкарик, левак в статусе супергероя – это еще и условие главного подвига агента Галахада в первом фильме. Мэтью Вон, как мало кто в современном кино умеющий лихо жонглировать оттенками вопиющей неполиткорректности, устроил, как мы помним, кровавую резню в церкви, под завязку набитой расистами, сексистами, ксенофобами, ханжами и прочими мракобесами (рядовыми избирателями Трампа, сказали бы сейчас). На вопрос милой леди, дескать, ах, отчего джентльмен в очках предпочитает покинуть эту теплую компанию (где священник как раз призывал верующих оскорбляться в своих чувствах что было мочи), Галахад выдал незабываемое: «Я католическая шлюха, но сейчас на отдыхе с моим черным бойфрендом-иудеем, который работает в центре абортов. Так что слава Сатане и приятного вам вечера, мэм!»
До таких идейных высот второй фильм «Kingsman: Золотое кольцо», конечно, не добрался, однако и в нем авторам удалось немало. Новый злодей, оснащенный, гад такой, новыми хорошенькими гаджетами, разнес все агентство «Kingsman» и желает большего. Повзрослевший Эггзи, уже почти совсем-совсем неотразимый в своем апельсиновом смокинге, и агент Мерлин (Марк Стронг, неотразимый по определению) заключают союз с американскими коллегами из секретного агентства «Statesman» – среди тамошних отцов-основателей были сплошь производители виски, с тех пор от бравых ковбоев (Джефф Бриджес, Ченинг Татум и Педро Паскаль, импозантные до невозможности) «немного отдает водкою», как сказал бы писатель Гоголь. Через сорок минут после начала фильма они воскресят Ферта, и зло будет обречено.
Борьба добра со злом в фильме Вона – это прежде всего конфликт стилей. Сэмюэль Л. Джексон в первом «Kingsman» был дурашливым хипстером-инфантилом, любителем гамбургеров и цифровых технологий. Неподражаемая Джулиана Мур – главная злодейка второго фильма, владелица крупнейшего наркокартеля, – фанатка американских 50-х, бриолина, розового мороженого и прочих нарядных благоглупостей и образцовых пошлостей вечного «Плезантвиля». Но ее триумф (наркотик, быстро и надежно убивающий жертву) был сомнителен с самого начала, еще до вмешательства секретных агентов обеих стран: дело в том, что президент США (Брюс Гринвуд, игравший некогда Кеннеди) решил обмануть «глупую бабу» и воспользоваться ее смертоносным изобретением, чтобы и в самом деле перетравить всех наркоманов в США. Президент в наручниках в финальных кадрах фильма – особый вид современной утопии.
Фантастическим напряжением мысли авторы второго «Kingsman» все-таки нашли человека, которого еще меньше можно представить в роли героя боевика, чем Колина Ферта. Звездой сопротивления в «Золотом круге» оказался сэр Элтон Джон. В самом безумном из своих костюмов из разноцветных перьев он летал на тросах, дрался высокими батманами, усмирял электрических псов, неутомимо посылал всех в жопу и норовил сделать Ферту предложение, от которого невозможно отказаться. Ведь на самом деле сэр Элтон всегда был глубоко законспирированным агентом «Kingsman». С этим согласится каждый, кто хоть раз видел Элтона Джона в его умопомрачительных очках.
Лилия ШИТЕНБУРГ
