Сегодня день рождения Ирины Чуди. Мне ее страшно не хватает. Не только для меня эта потеря – но и для всех тоже. Хотя бы потому, что не все ее рассказы остались записанными – и этих историй уже никак не восстановить.
Только некоторые остались. Вот маленькая история про Олега Целкова, Иосифа Бродского, Рида Грачева и Льва Лифшица. К сожалению, все ее участники уже не на этом свете. Это очень печально.
Сергей Балуев
***
В свое время меня интересовал вопрос: должно ли общественное быть главнее личного? Сейчас я уверена, что личные дела и личные качества, безусловно, должны перевешивать общественные интересы.
Не имеет значения, при какой системе ты живешь. При так называемом тоталитаризме или при так называемой демократии. При тоталитаризме тоже можно было жить примерно с теми же нравственными ценностями, что и сегодня. Если люди боялись тогда, они боятся и сейчас. Хотя другого. И наоборот.
Я помню одно первое мая, которое меня убедило, что любая система с человеком сделать ничего не может.
Тогда у меня были шикарные и респектабельные по сегодняшним меркам друзья. И вот первого мая мы с моими респектабельными по сегодняшним меркам друзьями пошли в мастерскую большого – просто огромного – художника Олега Целкова (который потом переехал в Европу). Пошла я, мой дружок-гений Рид Грачев, его дружок-гений Лев Лосев (в то время он еще был Лева Лифшиц). Ну, так, по мелочам – Клячкин. Их дружок-гений Бродский. Еще несколько человек.
Мастерская Целкова была на Моховой улице. Но во втором заднем дворе. В подвале. Кстати, и сейчас понятно, что Целков – гений. И тогда это было понятно. Только тогда об этом знали только те, кто видел, что он рисовал. За десять человек я ручаюсь.
Как я уже сказала, мастерская была в не очень глубоком, но подвале. И ни одной целковской картинки не было видно. Там плохо падал свет. И если сюжеты еще можно было рассмотреть, то понять, красивая картинка или нет, было невозможно.
И Целков сказал: «А что, пойдем на улицу!»
Он взял палку, прибил к ней последнюю картинку, которую написал. Называлась она «Автопортрет в нижнем белье». Картина была такая: стоял Целков в фиолетовой тренировочной одежде. А за ним стояла полка с бутылками разного формата, но примерно одного черно-зеленого цвета. И фон был очень красивый. Серовато-зеленый.
Что картина такая красивая, мы обнаружили только на улице.
Эта картинка на палке всех нас изумила и придала силы для того, чтобы устроить небольшую первомайскую демонстрацию. Мы вышли и пошли по Моховой, крича: «Да здравствует первое мая, день международной солидарности трудящегося и эксплуатируемого народа!»
Когда мы вышли на Моховую, я посмотрела кругом и про себя подсчитала процент гениев в нашей компании. Так вот, в этой компании их было примерно 40 процентов, а может быть, и больше. И эти гении шли по городу просто так, радуясь первому мая. И мало того, что они были гениальные, они были еще просто на редкость хорошие люди, не боящиеся нести картинку Целкова первого мая и устраивать вокруг нее народное ликование.
Народ, кстати, кругом был очень хороший, потому что это была Моховая. А Моховая – это театральный институт, это музыкальное училище, это студия ТЮЗа. Нас все приветствовали из окон и кричали: «А где же это вы взяли такую красивую картинку?»
На что Лосев сказал: «А мы ее сами нарисовали. И можем нарисовать еще очень много таких картинок. И нарисуем»… Лосев был настоящий поэт и поэтому предрекал чистую правду.
Ирина Чуди
На фото на заставке: Олег Целков
- Ирина Чуди. Фото Павла Маркина
