Как известно всей стране, на прошлой неделе Никита Сергеевич Михалков вступил в неравную схватку с отдельными лицами из подведомственного ему Союза кинематографистов. Лица эти поспешно решили, что одержали в той схватке верх, но страна-то знает, что последнее слово останется за Никитой Сергеевичем. Потому что с ним Бог, Андреевский флаг, Минюст и вековые традиции казачьей нагайки. И еще потому, что последним смеется тот, кто смеется хорошо. А лучше Никиты Михалкова в Союзе кинематографистов не смеется никто. Да и кроме него — тоже.
Страна все это знает потому, что видела много выступлений Никиты Михалкова. И на самом мятежном съезде, и в кулуарах, и в разных телестудиях. На съезде он, если верить ТВ-репортажам, то и дело вставал со своего места, начинал увещевать, уговаривать, стыдить и лишь в самых крайних случаях — отечески грозить. Просто видел ошибочность происходящего в целом и всячески на то указывал. И делал это неоднократно, не падая духом и не утрачивая веры в лучшие качества собравшихся.
На самом деле Никита Михалков на съезде говорил минут десять. Просто почему-то так получилось, что именно эти десять минут попали в новостные репортажи, а все прочие — нет. Не попал туда доклад комиссии, которая выявила множественные административные нарушения, связанные с распоряжением собственностью СК (особенно недвижимостью). Не было показано и общее голосование, на котором — с огромным перевесом — работу правления СК было решено расценить как неудовлетворительную. Не говоря уже о выступлениях кинематографистов, в которых те говорили о кромешном положении дел в нынешнем СК. И настаивали на кардинальной перемене курса. И настояли. Избрав новое правление и нового председателя.
Никита же Сергеевич тем временем давал множественные интервью. Линия роли была одна, менялись лишь обертоны — в зависимости от партнера. Но на телеканале “Звезда” экс-председатель развернулся вовсю. “Вы же понимаете, дело вовсе не в недвижимости… Дело в деньгах, и иностранных деньгах причем. Западные фонды, вроде Сороса, наше кино прибрать к рукам хотят. Вот сейчас во Владикавказе идет фестиваль правозащитного кино “Сталкер”, и там обсуждают вопрос об отделении Кавказа… Правозащитнички!” — сквозь бархат голоса прозвякивала сталь ружейного затвора…
Если коротко, то дело в следующем. За время правления Никиты Михалкова СК и вправду понес большой материальный ущерб: начиная от домов в Пахре и Болшеве и заканчивая знаменитой историей с продажей развлекательному центру “Арлекино” здания Киноцентра с Музеем кино. Продажу нескольких этажей Дома кино — последнего ведомственного здания СК — под бизнес-центр с трудом удалось предотвратить два года назад после отчаянного письма “наверх” за несколькими десятками подписей. Что же до ущерба морального (который в случае с творческим союзом едва ли не важнее), то и тут ситуация плачевная: влияние союза, который должен обеспечивать защиту членов своего цеха, свелось к нулю.
Когда выяснилось, что Михалков прочит себе в преемники Михаила Пореченкова (которого трудно не любить, но еще труднее — представить на посту председателя союза), — оппозиционеры кого только не пытались сговорить выставить свою кандидатуру! Охотников все не находилось. Взять в свои руки полностью разваленное хозяйство — с шансами на судебные иски в перспективе — не решался никто. Согласился один лишь Марлен Хуциев. В октябре ему исполнилось 83. Его на съезде и выбрали. Кандидатура и впрямь идеальная: даже разгневанный Михалков смог лишь пожалеть, что мятежники “подставили” такого достойного человека.
Это он слукавил. Достойных в союзе — много, Хуциев — один. И не в том даже дело, что его коллеги называют “совестью цеха”. За сорок лет работы в кино он снял шесть фильмов. В пяти из них (шестой — исторический, про войну) он каждый раз запечатлевал образ эпохи — да так, что и по сей день, стоит разговору зайти о том или ином периоде послевоенной истории, — именно они, пять, возникают в памяти первыми. И если уж Марлен Хуциев соглашается возглавить мятеж — значит, это правильный мятеж.
Еще один пустяк, который важнее иных документов: дух, царивший на мятежном съезде. Очевидцы не упомнят такого с легендарного V съезда СК в 1986-м, давшего толчок перестройке общественного сознания, — и начавшегося, как и нынешний, с того, что председателя СК (тогда — Льва Кулиджанова) не выбрали делегатом. Сейчас по коридорам бродили, переговариваясь, 50-, 60-, 70-тилетние делегаты (нынешний СК по возрасту весьма зрел, впрочем, на сразу после съезда приняли аж 60 кинематографистов “из молодых”), и глаза у них горели, как у мальчишек. В здании СК появились отъявленные затворники, которые на съезды отродясь не ходили. Михалков часто упоминал о расколе, который бунтари внесли в стройные ряды СК, это не так: большего единения союз не видал на протяжении последних полутора десятилетий. Кинематографистам очень хочется, чтобы их союз вновь обрел былое влияние. В гражданском смысле слова.
Михалков говорит, что съезд нелегитимен. Выборы делегатов проводились с нарушениями, без кворума. И в этом он прав. Правда, делегаты на прошлый съезд, Михалкова переизбравший, избирались точно с теми же нарушениями, недопустимыми с юридической точки зрения. Наконец, уже год как истек последний срок, предусмотренный Минюстом для очередного съезда, и уже год как идут запросы, и что откладывать съезд еще дальше — столь же незаконным. Все это, если Михалков доведет дело до суда, вряд ли примут во внимание: нынешний съезд сочтут незаконным и назначат новый. А уж там Михалков запустит в действие такие механизмы (они даже заранее известны в деталях), что на этот новый съезд его делегатом изберут обязательно. А съезд переизберет его — или изберет его ставленника — председателем. Тем, скорее всего, вся эта история и закончится…
Так о чем же она? О том, о чем и все подобные истории. О цене глотка свободы.
Алексей Гусев
