Середина дня в кинотеатрах – время школьников и пенсионеров. Первые прогуливают физкультуру, вторые покупают недорогие билеты. И те и другие – публика благодарная. Поэтому вполне объяснимо, что в два часа дня на «Стилягах» было полно народу.
Старушки переругивались со школьниками, кидавшимися попкорном, те натужно матерились в ответ – короче, активно демонстрировалось все то, за что я так люблю ходить в наши кинотеатры. Это называется “всюду жизнь”.
А потом начался фильм, который его создатели загодя назвали “фильмом-праздником”. И судя по трейлеру, праздник действительно должен был быть. Красивые молодые люди в ярких костюмах с невероятными прическами, артист Гармаш с баяном…
Когда “Стиляги” были готовы, их показывали избранным зрителям. Не в том смысле избранным, что в Кремле, а в том смысле, что кого набрали в фокус-группу, тем и показали. Задолго до проката. И рассказывают, что зрители сказали “в канун Нового года нам хочется праздника, а вы нам что показываете, что это за драматическая драма?”. Вроде как после этого фильм был перемонтирован, туда добавили больше веселья, но драма все равно никуда не делась.
История вкратце такова. Комсомолец по имени Мэлс (составлено из Маркса, Энгельса, Ленина, Сталина) ходит строем и совершает набеги на Парк культуры, где стрижет стилягам коки и разрезает ножницами “дудочки”. В одну из облав он влюбляется в самую клевую чувиху – Пользу (она же Полина), после чего покупает на трудовые и мозолистые умопомрачительный костюм и ботинки, начесывает кок и отбрасывает от своего имени букву “с”. В другое время этот поступок ему бы дорого стоил. Но на дворе – 55-й год. И за это, конечно, клеймят, но вроде уже не убивают.
Новоиспеченный Мэл вливается в стиляжью тусовку. Сын врача учит его танцевать. Сын дипломата – клеить чувих. Дочка партийной функционерши – целоваться. Сам по себе он учится играть на саксофоне.
Как оказалось в финале, Валерий Тодоровский снимал всего лишь историю подросткового бунта, а не эпохи. Главный герой в фильме вовсе не Мэл, а сын дипломата Фред. Папа сказал ему, что детскими болезнями нужно переболеть в детстве и что если Фред хочет поехать на стажировку в Штаты, то нужно подстричься в стиле “полубокс”, раздать дружкам яркие шмотки, да и с самими дружками расстаться необходимо тоже. И Фред все это делает. И делает исключительно ради того, чтобы выяснить: по-настоящему свободному человеку не нужно и не хочется выделяться.
Все остальное – рассказ о неизбежном. О том, что однажды и Мэла вынудят стать обратно Мэлсом. Он превратится во взрослого тридцатилетнего козла, обремененного семьей и, скорее всего, пьющего. Самая клевая чувиха станет уставшей, раздраженной женщиной…
Снимал Валерий Тодоровский свое кино настолько неторопливо, что кажется, будто именно он и распоряжается временем. Но, несмотря на всю вдумчивость, у него получились очередные “Старые песни о главном” – возможно, в канун Нового года в России просто невозможно снять другой по жанру фильм. Лучшее, что есть в “Стилягах” – это песни. Перепетые, с другими текстами – это все равно главные русские хиты относительно далеких 80-х и совсем близких 90-х годов.
Трогательно, когда парочка, только что лишившаяся невинности, поет “Восьмиклассницу” Цоя. Когда в магазине, среди “скороходовских” ботинок, Мэлс тянет “Я то, что надо”. И Фред с “Маленькой бэйбой”, и девичье трио с “Ему не нужна американская жена”. И, конечно, Гармаш. Находясь в своей стихии – набитой битком коммуналке с примусами, кастрюльками, велосипедами, очередью в уборную – он поет “Человека и кошку” группы “Ноль”. В ней текст менять не нужно, она в тему.
Кстати, молодые играют не хуже Гармаша, Янковского, Ярмольника и Розановой. Но получился все равно не совсем фильм, а капустник с ностальгией. Но не по 50-м годам, а просто – по молодости. Идеально подходит для новогоднего телевидения, в кинотеатре смотрится диковато. От “Иронии судьбы-2” “Стиляг” отличают песни и отсутствие жирного продакт-плейсмента.
Катя Щербакова
