Имел я тут неосторожность прихворать и отправиться за оформлением бюллетеня в поликлинику…
Честно скажу – последний раз такие уходящие прямиком, вероятно, в Преисподнюю (ибо никто из толпы так и не откликнулся на мои отчаянные крики: «Кто последний?!!») очереди на прием к врачу я видел разве что в прошлом тысячелетии. При развитом, так сказать, социализме. Когда не было, само собой, никакой коммерческой медицины и когда 100% строителей коммунизма были обречены, толкаясь и сонно переругиваясь, звенеть поутру майонезными баночками с мочой и прочими дарами жизни. А потом высиживать долгими часами на клеенчатых «банкетках» (или простаивать у бледно-зеленых стен) возле заветной двери, за которой сидел злой и измученный дохтур, выписывавший всем одни и те же тетрациклины и сульфадимезины.
И вот – вернулось! Я снова окунулся в щемящую атмосферу всеобщего раздражения загнанных в клетку и ненавидящих друг друга хворающих соотечественников.
А причина соц. винтажа – на поверхности. В России сократили в три раза расходы на медицину и «оптимизировали» её, так сказать, до нитки. Ну, и взвинтили до потолка расходы на армию, полицию, спецслужбы и прочие “оздоровительные” железяки.
Зато воюем и побеждаем в Сирии! Зато не стоим на коленях! Сидим на попе ровно!
Я всё, конечно, понимаю. Понимаю, что мы бедные звери, голосим, как умеем, глухо заперты двери, мы открыть их не смеем и так далее. Шарманка старая…
Я не понимаю только одного. Как те, кто сидит, проклиная жизнь, в такой вот инфернальной очереди, потом приходит домой и включает Первый канал. Ну, или второй-третий-двадцать пятый. Почему по стране не катится эпидемия убийств телевизоров людьми, впавшими в состояние неконтролируемого аффекта?
Я бы сегодня – точно свой телевизор дефенестрировал. Если бы он у меня был…
Даниил Коцюбинский
