Никита Леонов не умеет сосредоточиться и считает, что миром правят эмоции. Ему не нравится силиконовая грудь, он предпочитает тайгу лесу в Финляндии и частично согласен с Воландом.
|
Досье : Никита Леонов, 45 лет, генеральный директор корпорации “Илим Тимбер Индастри”. Более трех тысяч подчиненных. Леонов любит петь |
– Отчего владельцы не вкладывают свои миллионы в свой же бизнес, если с кредитами так остро?
– Оттого что вкладывать свои – неправильно. Базовый постулат – деньги должны быть заемными. Свои вкладывают в новые проекты. Вообще деньги акционеров стоят дороже банковских. Буржуи рисковать не хотят.
– Почему дороже? Коротко объяснить возможно?
– В Евангелии Христос выделил из щедрых подношений одну монетку, отданную вдовой. Богачи обиделись. Ну не разбирались они в экономике, ведь у них, как и в банках, денег было больше. А у той вдовы, поделившейся с храмом, как и у акционеров, та же сумма была последней.
– Но сегодня деньги вкидывает в экономику государство.
– Правительство так поступает вопреки логике капитализма. Премьер платит за олигархов, таких, например, как Дерипаска. И не потому, что он их любит, а ради сохранения стратегических отраслей, заложенных и перезаложенных за миллиарды долларов в западных банках. Иначе Россия потеряет над ними контроль. А само наше государство никому ничего не должно. Не обеспеченный ничем рост активов привел к мыльному пузырю. Экономика не выдержала и начала стрелять. Тут все побежали к президенту, как во время бомбежки с криками: “Воздух!”.
– Получается шантаж?
– Получается.
– Чем они ответят за спасение?
– Это к Владимиру Владимировичу, пожалуйста.
– Долго еще лететь вниз?
– А вот это уже к астрологу. Хотя… еще немножко девальвации, и можно будет выдохнуть.
– Кому?
– Настоящему производству. Мы, например, 70 процентов товара продаем за валюту, а платим рабочим в рублях. Подсчитать не трудно. Только без вульгарного марксизма о потогонной системе. Вспомним, что дефолт 1998 года помог сталелитейным и нефтяным компаниям, когда рубль с 6 упал до 16 за доллар за полторы недели, а нефть-то уходила за валюту. С этого момента потекли к ним инвестиции, в том числе и западные. Ситуация выправилась. Кстати, и у рабочих. По мне бы быстрее дно, то есть ясность и управляемость процессом. После этого деньги придут вновь.
– Зачем же отрезают хвост по кускам – почему не девальвируют сразу и вдруг?
– Очевидно, в рациональность вмешивается политика управления людскими массами. Чтобы свыклись с мыслью. А то все как ломанутся.
– Кто крайний?
– Самый крайний, вернее, первый в очереди – это американский принцип необоснованного роста потребления.
– Так Путин прав, говоря, что зло пришло из-за океана?
– Всегда. Но! Если США безудержно поддерживали глобальное мировое потребительство вбрасыванием денег, то в России это легло на благодатную почву. С этого момента у меня вопрос к Путину. Он умный и знал, что кредиты обеспечиваются слепой верой в непрерывную доходность. Он как принц на ночной тусовке. Прекрасно видел, что у большинства девиц силиконовые груди, к тому же красотки постоянно увеличивают их размер тем же силиконом. А светское общество принимает это за красоту. И вдруг приходит разбуженный гвалтом злой такой король, имя которому реальность, и говорит, что выбирать невесту будет он. Но в общественной бане, когда она с шайкой и мочалкой. Там же красота настоящего тела чуток заметней. Дивам пришлось раздеться, и гламур стал похож на страшную русскую сказку. Картина Репина – “Страх после бала”.
– Это вы про список Форбс?
– Про него родимого.
– Список добровольно заблуждался или мошенники?
– Обманываться был рад.
– В чем успех вашей карьеры?
– В неумении сосредоточиться. Помните, в СССР была должность – главный специалист? То есть сверхпрофессионал в узкой области. А я лишь управляю главными специалистами, то есть знаю понемногу обо всем.
– Лишь?
– Кое-что уметь все-таки надо. Я не о командном голосе. Как-то в суде над Иосифом Бродским судья его спросила, как он переводит стихи с персидского. “Переводчик дает подстрочник, а я пишу стихи”, – ответил он. “Это все так могут”, – решила судья. Так вот переводчик был для Бродского главным специалистом.
– А судья кто?
– Скорее народ. Помните, Промокашка съязвил: “Это и я так могу, ты мне Мурку сбацай”. Народ выбирает власть, власть назначает судью. Другое дело, что сегодня выбранная власть делает вид, что представляет интересы государства.
– Бизнесмен делает деньги. Наделал под сто миллионов. Куда еще? В чем прикол?
– В амбициях. Ходорковский выстроил блистательную компанию, и его амбиции начали распространяться на власть в стране. СМИ отмечали, что Кумарину за полгода до ареста предлагали продать бизнес миллионов так за 800, уехать. Но он отказался. Та же гордость – вид с Тамбова. И? Декабристы без декабря. Вообще, кто выдумает, что “государство – это он”, пожалеет. Кому-то сегодня амбиции не позволяют тихо уйти и жить на эти сто миллионов. Ведь, скажут про такого – слабак, и перед самим собой бойцу будет стыдно. Гордыня – это серьезный движитель цивилизации. К тому же многим не выйти поодиночке из бизнеса – все слишком взаимосвязано.
– А можно выйти из строя?
– Можно. Но с минусом. Как у блатных: вход рубль – выход два.
– Исключения есть?
– В Петербурге живет интереснейший человек по имени Саша. Он вышел из крупного бизнеса с 400 миллионами долларов. Нигде дальше не замечен. Недавно встретил его в аэропорту, так он с семьей даже не через вип-зал шел на посадку.
– Как к нему относится бизнес-элита?
– Завидуют. Он смог не только заработать, но и изменить жизнь. Взял и сам себе скомандовал: “Вольно”.
– Научно-производственный прогресс греховен?
– Безусловно. Власть везде и всегда создает законы под бизнес. Именно в самых безукоризненных странах Европы ввели нужные законы для бизнеса о вырубке леса, которые лукаво позволяют считать, что лес не вырубают, а чистят. Теперь любое могучее дерево, которым можно любоваться, – это перестой. Его нынче просто необходимо пилить. И что? Мне в Финляндии лес не нравится – палка к палке, там все посажено человеком по ранжиру. Зато чистенько. Были бы Гималаи из сухой нефти, появились бы законы, предписывающие сносить горы неправильной формы.
– Недоразвитость некоторых стран – спасает самобытность природы?
– Разумеется. И этническую в том числе, как староверов. Цивилизация требует бумаги все больше, лес пилят, а на упаковках рисуют зелененькие листочки. Такое впечатление, что борются за экологию. Но вспять не развернуться. В Саратов, в глушь, в деревню – не уехать.
– Когда же мы с воодушевлением ударимся о дно?
– Как вы, очевидно, заметили, высоколобые интеллектуалы-аналитики, как, впрочем, и практики, а с ними и правители сегодня выглядят растерянно. Они же убедили себя и нас, что контролируют процессы. Ни черта. Рынок глубоко эмоционален. Тут скорее работает теория вероятности, и изменить ситуацию может какая-нибудь невероятная вещь. Как в “Мастере и Маргарите” – беда не в том, что мы смертны, а в том, что смертны внезапно. (Леонов достает бумажник.) Как вы думаете, чем мне расплатиться за свой кофе, кредиткой или наличными?
– Посоветуйте читателю.
– Все же кредиткой, вот этой. Заодно узнаю, сколько осталось на счете, – мне же эсэмэска придет.
– Никита Борисович, есть ли у вас яхта?
– Не-боль-шая (медленно, не вынимая толстую сигару изо рта, но продолжая просматривать содержимое портмоне).
Разговаривал Евгений Вышенков
Фото Ксения Потеева
Досье
Никита Леонов, 45 лет, генеральный директор корпорации “Илим Тимбер Индастри”. Более трех тысяч подчиненных. Леонов любит петь под караоке “Моя бабушка курит трубку” Гарика Сукачева и обожает никарагуанские сигары Bossner. Но в листе мадуро и размером “барон”.
