Осколок снаряда, буржуйка, кровать и мешок опилок — все это экспонаты новой блокадной выставки Ленинградского зоопарка. Но вещи, наверное, не главное в этой экспозиции — куда важнее то, что за ними стоит — подвиг зоологов зоосада, которые все 900 дней блокады спасали жизни своим питомцам.
Спасение бегемота
С осени 1941 по весну 1943 года зоосад не принимал посетителей. Работники зверинца боролись за жизнь животных. Памятник нужно ставить зоологу Евдокии Дашиной. В городе, где еда была на вес золота, она смогла выкормить гигантскую бегемотиху Красавицу. Для нее Дашина выращивала овощи на огороде. Летом разрывалась между зоосадом и грядками в районе Удельной, где до войны хотели делать новый зверинец.
— А зимой Евдокия для бегемотихи и печку топила, и воду по 400 литров в сутки с Невы носила, и постоянно смазывала ее камфорным маслом, чтобы кожа Красавицы не трескалась, — рассказывает экскурсовод Ольга Лятнева. — А ела бегемотиха по 40 кило в день. Только что это был за корм… 36 килограмм распаренных опилок и 4 килограмма кормовой смеси — немного овощей, зерен, комбикорм.
И Красавица выжила. Она умерла уже в 60-е, когда ей было за 50 лет.
Корм был главной проблемой зоосада в те годы. Большинство животных кормили опилками. Помогло несчастье. В начале войны разбомбило деревянный аттракцион — американские горки, которые были высотой с пятиэтажный дом и тянулись вдоль зоопарка со стороны Кронверкского пролива. Их потом еще долго пилили на дрова и на корм. А однажды в зоопарке случился праздник — город прислал голодающим зверям целых два мешка хлебных крошек.
Медвежонка благодарил весь город
В первые же дни блокады, как только город перешел на военное положение, всех крупных хищников пришлось пристрелить. Оставлять их было опасно, Ленинград начали бомбить, в любой момент снаряд мог разломать клетки с опасными животными, и они бы вырвались в город.
— Так многие обезьяны погибли. Их отдел разбомбило, они разбежались. Кого-то удалось поймать, но большинство умерли от холода в блокадных подвалах, — говорит Ольга.
Из хищников в зоосаде остался уссурийский тигр. Видимо, в 1941-м он был еще маленьким и особой опасности не представлял. Но он так боялся бомбежек, что однажды не выдержал очередного артналета и умер от кровоизлияния в мозг.
Практически не выжили копытные. Кто-то погиб из-за прямых попаданий фашистских снарядов и от осколков. Но большинство страдали по другой причине. Антилопы, олени, лошади падали в воронки от снарядов в вольерах и ломали себе ноги. А для копытных это приговор. С такими травмами они практически не выживают. Сотрудники зверинца, несмотря ни на что, пытались их лечить, хоть как-то сохранить коллекцию. Но, едва поправившись, животные попадали в очередную воронку. Поэтому перенесшая всю блокаду антилопа нильгау стала местной легендой.
— Еще одна звезда блокадного зоосада — медведь Гришка, — поведала Лятнева. — Его маленьким принесли в зоопарк из леса. Он выступал перед детьми города на выездных представлениях. А после войны его клетка была завалена конфетами и печеньем. Дети запомнили его и долго благодарили за цирковые номера в блокаду.
Сосиски для Седого
Часть зверей, в основном крупных — носорога, крокодилов, шакалов, а также многих рептилий, — удалось вывезти в Казань. Но это их не спасло. Из-за разногласий с местным руководством животных не кормили, за ними не ухаживали, и они погибали. Заместитель ленинградского зоосада, сопровождавший этих мучеников, не вынес такого издевательства над своими подопечными и сам вскоре умер.
А в осажденном Ленинграде оставалось еще 20 сотрудников зверинца. Все они перебрались поближе к животным. Поселились с семьями в подсобных помещениях. Дети работников зверинца бегали к стоявшим неподалеку зенитчикам. Те подкармливали их кашей. Но ни у кого из них, даже самых маленьких, не было и мысли отобрать пищу у животных.
— Особенно трудно было содержать хищных птиц. Даже медведя можно кормить овощами и кашей — он всеядный, а птицы ничего, кроме дичи, не признают, — объясняет экскурсовод. — Но смотрители придумали хитрость. Они брали шкуры мышей, кроликов, набивали их кашей и зашивали. Птицы с жадностью бросались на тушки, разрывали и в порыве съедали все содержимое. И так шкуры можно было использовать несколько раз.
Всю блокаду в зоопарке продолжал действовать юннатский кружок, правда, в него ходили всего три ребенка, а ближе к концу блокады пришли еще две девочки. Одна из них ухаживала за собакой динго по кличке Седой (он хоть и хищник, но вел себя как домашний пес, потому его тоже пощадили). И однажды семье этой девочки достался паек из американской гуманитарной помощи. А в нем были настоящие сосиски. Ребенку было так жалко голодающего пса, что она за обедом оставляла кусочки сосисок для Седого. Но мама это быстро заметила, и динго остался без сосисок. К счастью, война уже подходила к концу, и Седой благополучно выжил и без них.
Елена Михина
