Как девочки и мальчики стали учиться вместе и при чем тут «Незнайка».
Сто лет назад, в мае 1918 года, была прервана дореволюционная традиция раздельного обучения в учреждениях, где давали среднее образование, то есть в пансионах, прогимназиях, гимназиях, реальных училищах. Скажем, были гимназии мужские и женские, причем это были даже разные здания, чтобы на образовательном поле не могло произойти даже случайной встречи разнополых объектов образовательного процесса.
Скажем, в 1913 г. в Санкт-Петербурге 15 мужских гимназий и 11 женских, причем это только гимназии, а еще были мужские и женские училища, а также женские институты, начиная с самого знаменитого – Смольного института Императорского воспитательного общества благородных девиц. К примеру, 232-я школа, в которой я учился, до 1918 года была 2-й мужской гимназией (Казанская ул., 27). Среди преподавателей – ни одной женщины! Зато в Смольном институте среди преподавателей есть и мужчины, около 15 человек.
Между прочим, гендерная сегрегация была связана с тем, что программы обучения изначально различались: считалось, что женщине с ее слабым умом и склонностью к домоводству, танцам и пению просто не требуется тот же объем знаний, что и мужчине, которого надо готовить к государственной военной или гражданской службе, к занятию коммерцией, наукой… И права у выпускников мужских и женских гимназий были различными: у женщин, естественно, меньше. Потому что зачем вообще им нужны гражданские права? Это была именно та концепция, причем государственная, которую гениально сформулировала Г.В. Старовойтова: потолок женщины – это ее пол.
Понятно, что Цеткин, Арманд и Крупская такое одобрить не могли, поэтому 31 мая 1918 г. Народный комиссариат просвещения РСФСР ввел обязательное совместное обучение. Школа теперь называется единой трудовой, поскольку мальчики и девочки учатся вместе. И программа обучения с нового 1918/1919 учебного года тоже стала единой.
Судьбоносный момент выразительно описал Лев Кассиль в «Швамбрании»: «При слиянии мужской и женской гимназий классы так разбухли, что никак не уместились бы в прежних помещениях. Пришлось раздвоить классы на основные и параллельные, на “А” и “Б”. Мы образовали специальную комиссию для выбора девочек в наш класс».
Комиссия отправилась в женскую гимназию, где, в отличие от мужской, шла не революция, а обычные уроки: «В четвертом классе шел урок русского языка. Пухлая гимназистка с выражением читала: “Кто скачет, кто мчится под хладною мглой?”». В этот момент с криком: «Это мы!» гимназисты ворвались в класс и начали отбор… Главный смысл – облагораживающее влияние девочек: «Класс старался все-таки при девочках держаться пристойно.. С парт и стен были соскоблены слишком выразительные изречения. Чтоб высморкаться пальцами, ребята деликатно уходили за доску».
Совместное обучение просуществовало 25 лет – до 1943 года. Реверс Сталин наметил еще в конце 1930-х гг., когда мальчиков опять обрядили в гимназическую форму с фуражкой, гимнастеркой и солдатским поясным ремнем. Естественно, все это объяснили воспитанием патриотизма, ну а какой патриотизм без ремня?
Первый шаг – это принятое Советом Народных Комиссаров СССР постановление от 24 октября 1942 г., на основании которого раздельное обучение мальчиков и девочек вводилось в начальной школе и на занятиях по допризывной военной подготовке. Дети и подростки разного пола изучали в период войны эту дисциплину по различным программам начиная с V класса. После чего была подготовлена докладная записка «О введении раздельного обучения мальчиков и девочек в неполных средних и средних школах Союза ССР». В ней обосновывалась необходимость преобразований, а главная идея заключалась в том, что в 1918 г. надо было ликвидировать дискриминацию женщин, и эта задача давно выполнена. В то же время природа детей в зависимости от половой принадлежности различна, поэтому девочек необходимо в школах готовить к будущей практической деятельности иначе, чем мальчиков, учитывая особенности их физиологии. Кроме того, говорилось о необходимости укрепления дисциплины в школах и устранения «не всегда здоровых взаимоотношений, создающихся между мальчиками и девочками при совместном обучении».
В итоге Совет Народных Комиссаров СССР постановил ввести раздельное обучение мальчиков и девочек с 1 сентября 1943 г. во всех неполных средних и средних общеобразовательных школах областных, краевых центров, столичных центров союзных и автономных республик и крупных промышленных городов. В этих городах было приказано организовать отдельные мужские и женские школы. Согласно изданной Наркоматом просвещения РСФСР инструкции от 23 июля 1943 г. директорами мужских школ должны были назначаться обязательно мужчины, а женских – женщины.
Естественно, что начальный период плохо подготовленной реорганизации привел к полному беспорядку, и его еще не успели преодолеть, рассадив мальчиков и девочек по разным зданиям, как в 1950 г., еще при жизни «кремлевского горца», началась дискуссия о возврате к совместному обучению, поскольку раздельное обучение не давало ожидавшегося высокого качества обучения, требовало более значительного финансирования, не хватало учителей… В 69 мужских школах директорами вообще оказались женщины!
Дискуссию, которая длилась четыре года, начал профессор В.Н. Колбановский, опубликовавший статью «Волнующий вопрос» (Литературная газета. 1950. 8 апреля). Он отметил, что споры идут шесть лет – начиная с того момента, когда раздельное обучение было введено. Кроме того, по данным Колбановского, произошла опасная бифуркация, образование разделилось на «мужское» и «женское»: «В мужских школах кое-где начинает преобладать уклон в сторону изучения математики, физики, химии, а в женских – в сторону гуманитарных дисциплин: литературы, языка, истории». Еще хуже, девочек кое-где учат не столько физике и химии, сколько «физике и химии для домохозяек» – например, как в домашних условиях сварить мыло. Наконец, как написал Колбановский, при совместном обучении «мальчики и девочки оказывают друг на друга сдерживающее и облагораживающее влияние. Обучаясь совместно, мальчики и девочки с первых лет обучения привыкают друг к другу как к товарищам <…>. Нет того состояния отчужденности, которое нередко отмечается у детей, воспитывающихся раздельно». В общем, нужна «светлая юношеская дружба», которая потом порождает «высокую активность <…> в учении и в общественной деятельности».
После того как дискуссия прошла, ЦК КПСС обвинил в срыве реформы Министерство просвещения РСФСР, и было решено снова вернуться к совместному обучению. 17 апреля 1954 г. было принято постановление Совета Министров РСФСР о подготовке к введению совместного обучения в школах Москвы, Ленинграда и других городов. Во исполнение этого постановления Министерство просвещения РСФСР 27 апреля 1954 г. издало приказ, в соответствии с которым все снова пришло в движение: для каждой школы закреплялись микрорайоны, а учащиеся бывших мужских и женских школ распределялись по классам новых совместных школ. С 1 сентября 1954 г. раздельное обучение было ликвидировано.
Отражение этой метаморфозы в художественной литературе – знаменитая сказка Николая Носова «Приключения Незнайки и его друзей», первое книжное издание которой вышло именно в 1954 г. Как известно, сюжет сказки – это путешествие коротышек, живущих изолированным мужским кланом, на воздушном шаре, падение которого приводит к тому, что они оказываются в городе, где живут исключительно коротышки-девочки: Снежинка, Синеглазка, Белочка, Кисанька… Тогда происходит главное событие сказки: жившие изолированно от женских особей малыши встречаются с малышками – точно так же, как 1 сентября 1954 года мальчики и девочки встретились в советских школах.
В результате малыши узнают малышек, начинают дружить с ними, причем не «коллективно», а индивидуализированно, попарно, а малышки оказывают облагораживающее влияние – точно в соответствии с тезисами Колбановского – даже на такого сорванца, хвастунишку и вруна, как Незнайка, который в результате заявляет: «Я раньше не хотел водиться с малышками и считал, что малыши лучше, а теперь я вижу, что малыши вовсе не лучше. Малыши только дразнились, а малышки заступились за меня. Теперь всегда буду с малышками дружить». Тут заиграла музыка, и все бросились танцевать.
Более того, дружба с умной и образованной Синеглазкой оказывается для Незнайки мощным стимулом к самообразованию, он начинает учиться читать и красиво писать, чтобы обмениваться со своей подругой письмами. А это и есть та самая «высокая активность в учении», предсказанная Колбановским.
Михаил Золотоносов
