Почему у одних стран модернизация получается бороться с коррупцией, а у других – нет, «Город 812» рассказал Эрик Усланер, профессор государственного управления и политики в Университете Мэриленда (США), который много лет занимается исследованием коррупции.
– В каких странах с коррупцией борются успешнее всего?
– Есть два места, которые можно назвать образцами борьбы с коррупцией: Сингапур и Гонконг. Они начали свою антикоррупционную кампанию в 1960-е. Обе территории столкнулись в то время с внешней угрозой в лице Китая. Перед их лидерами встала проблема удержания власти в своих руках, а для этого нужно было заручиться поддержкой населения. И потому они были обеспокоены не реализацией коррупционных схем, а развитием государственных программ помощи обычным людям.
Если не вдаваться в подробности, то я считаю, что решение проблемы коррупции начинается со всеобщего базового образования. Когда у людей есть возможность совершенствовать свои навыки, возрастают и их шансы найти лучшую работу, которая делает их более независимыми от коррумпированных органов власти.
– Считается, что демократические страны борются с коррупцией более успешно. Это так?
– Это очень распространенное мнение, что общественное устройство определяет уровень коррупции. Но это не всегда так. Очень многие демократические режимы крайне коррумпированы. Одни европейские страны более успешны в борьбе с коррупцией, чем другие. Греция, например, очень коррумпирована, как и Италия, где, как считается, самый высокий уровень коррупции.
Наименее коррумпированными являются скандинавские страны – и в них же наиболее высокий уровень равенства. Известно, что в странах с высоким уровнем социального равенства люди лучше относятся друг к другу, уважают чужие права. А многие демократические страны при высоком уровне неравенства имеют и высокий уровень коррупции. Простое установление демократии не гарантирует равного распределения богатств в обществе, то есть общественное устройство тут ни при чем.
– О какого рода равенстве вы говорите?
– Под равенством я подразумеваю в первую очередь равное распределение доходов и богатств среди населения. Роль государства в обеспечении этого равенства огромна. В скандинавских странах делается все для этого: там, например, очень развита система всеобщего образования. Важнейшие услуги люди там получают просто потому, что они живут в этой стране. Необязательно быть гражданином, мигранты имеют те же права. Это создает ощущение включенности в общество и повышает уровень доверия. Равенство и доверие идут рука об руку: в обществе, где их уровень высок, автоматически снижается уровень коррупции, так как люди не чувствуют необходимости делиться на группы. Вместо этого они сами заботятся друг о друге. Я говорю не только об экономическом, но и о социальном равенстве, при котором люди ощущают себя частью одной группы, а не разных.
– Какая коррупция опаснее – бытовая или коррупция в верхах?
– Они неотделимы. Если верхушка общества не коррумпирована, то и в повседневной жизни не будет места для коррупции. И наоборот: если в вашей стране режим очень коррумпированный, то это влияет на среднестатистического жителя этой страны, так как он в итоге должен платить за самые необходимые услуги: за безопасность, за школу и так далее. А это означает, что у людей остается меньше денег на все остальное. Таким образом, от населения государство получает все меньше и меньше денег на обеспечение безопасности, образования, здравоохранения, дорог. И это замкнутый круг. Политики обеспокоены только тем, чтобы положить побольше денег в собственный карман. Очевидно, что любые украденные деньги – это деньги, которые не пошли на обеспечение работы общественных служб. И только кажется, что воруют не из ваших собственных карманов, – на деле именно так все и происходит.
– Где начинается коррупция: на макро- или на микроуровне?
– Как правило, на макроуровне. Но возникнув там, она очень быстро приходит в жизнь обычных людей, которые хоть и не приемлют коррупцию, играют по ее правилам, так как не видят вариантов борьбы с системой. И тут решающую роль играет государство.
– А культура и менталитет влияние оказывают?
– Нет коррумпированных по определению культур. Хотя многие азиатские культуры, ориентированные на самостоятельность и защиту интересов группы, предлагают нам лучшие примеры борьбы с коррупцией. Но коррупция – это не то, что наследуется. В первую очередь все зависит от экономики.
– Вы говорили, что всеобщее образование очень важно для борьбы с коррупцией. В России, например, очень высок процент людей с высшим образованием. Что у нас не так?
– Я не достаточно хорошо знаком с ситуацией в России во всех аспектах. Но что касается образования, то хоть оно и помогает улучшать условия жизни, но если для успеха вам нужны еще и хорошие связи, то образование отходит на второй план. Когда мы задаем вопрос: «Как вы считаете, что важнее для достижения успеха: упорный труд или связи?» – на Западе люди отвечают обычно: «Ты должен много работать». А в России вам все еще нужны связи. Тут и кроется проблема.
Анастасия Дмитриева
