30 марта в Москве прошел съезд кинематографистов. Если считать с декабрьским, это восьмой по счету съезд. На предыдущем председателем союза был выбран режиссер Марлен Хуциев. Правда, суд полномочия Хуциева не утвердил, а сам съезд признал нелегитимным. Новый съезд созвал Никита Михалков, обеспокоенный тем, что события принимают нежелательный для части творческого союза оборот. И делегаты не подвели – подтвердили полномочия Никиты Сергеевича. Часть кинематографистов – те, что считают председателем союза Хуциева, Михалкова не признают. Кто прав в этой истории? – спросили мы накануне съезда у режиссеров Владимира Наумова и Юрия Мамина.
Против Михалкова
Юрий Мамин, режиссер, постановщик картин “Праздник Нептуна”, “Окно в Париж”, “Не думай о белых обезьянах” и др.:
– Объясните – почему такой шум вокруг съезда кинематографистов?
– Знаете, есть такая шутка среди кинематографистов “Из всех искусств для нас важнейшим является недвижимость”. Неплохо сказано. Я помню предыдущий съезд, когда ни слова не было о проблемах кинематографии. Зато они ругались по поводу дележки имущества. Вначале Никита Михалков играл там как бы положительную роль и что-то пытался отбить. Прямо обвинял многих людей, называл по фамилии тех, кто замешан в этих неблаговидных вещах.
– А у союза много недвижимости?
– С точки зрения целой страны она ничтожна, а с точки зрения группы людей или одного человека, она дает большие возможности. Когда я при Арановиче входил в секретариат союза Петербурга, то был свидетелем того, как разворовывалась собственность союза. Про покойного говорить не хочется, но все это происходило на моих глазах. Поэтому я оттуда и ушел.
– А сейчас что происходит?
– Что происходит? Идет борьба за место секретаря. Никита не хочет уходить. Он хочет остаться во что бы ни стало, хотя бы оставив там своего ставленника Пореченкова. Свою марионетку.
– То есть вы против Пореченкова?
– Какой он руководитель? Он им никогда не был и не умеет это делать. Об этом можно судить уже по тому, как он программу ведет. Переступая как косолапый… Это не его дело. Но дело не в этом. Помните, перед тем как избрать Владимира Владимировича Путина, наш прежний президент добился признания закона о том, чтобы семья президента была неприкосновенна? Вот это – то же самое. Злоупотреблений много. На съезде кто-то прочитал список той собственности союза, которая за эти десять лет пропала. Была каким-то образом приватизирована, что-то было продано. Огромный список. Потери колоссальные, и если кого-нибудь привлекать к суду, то мало не покажется. Это одна сторона дела. Другая сторона – человек, который приходит в союзе к власти, конечно, ничего не может сделать с самим союзом, но может обеспечить безбедное существование себе и своей команде. Потому что союз – это те люди, которые распределяют государственные дотации на кино.
– Неужели они там только и делали, что “пилили госбюджет”?
– Собрание союза, насколько я помню, для отвода глаз решало проблемы – прибавить сто рублей какому-нибудь пенсионеру или добавить ему еще неделю отпуска в подведомственом Доме творчества. Вот и все. Они занимаются пенсионерами. А на самом деле, когда это собрание заканчивается, дальше идет дележка собственности – какой-то кусок можно продать, кто-то на него позарился, надо придумывать документы – каким образом это привести в соответствие, чтобы тебя сразу не схватили. Этого было сделано очень много.
Причем я не говорю, что это делает именно Михалков. У него был Фонд культуры, так что сюда ему было влезать необязательно. Тем не менее, он же пытался продать территорию под Домом кино. Большие силы хотят на этом месте построить высотный дом. Он с ними в непосредственном контакте и предложил Дом кино разрушить, а в новом здании взять под Дом кино один этаж. Поэтому чаша терпения переполнилась, и все возмущенные попросили его уйти. Это было полгода назад.
В общем, чем угодно в союзе занимаются, только не помощью кинематографистам. Это одна сторона дела. Второе. Михалков предупреждает, что если не будет выбран новый председатель, то союз будет распущен. На самом деле он будет распущен на полгода. Я годами не вижу никакой союзовской деятельности, так что для меня эти полгода не являются чем-то страшным. Это будет потеря для тех, кто лично на этом наваривается.
– А идея превратить союз в профсоюз, а все остальные функции отдать Академии кинематографических искусств и наук вам нравится?
– Вообще, любой союз это общественная организация, которая должна стоять на страже интересов своих членов. Но союза как такового нет. Как организация, защищающая интересы, союз отсутствует. Интересы кинематографистов не защищаются ни перед студиями, ни перед продюсерами…
Что же до идеи сделать профсоюз из Союза кинематографистов, то я не в курсе. Знаю только, что 19 марта было собрание наших питерских кинематографистов, и они решили ехать туда, на съезд. Все, кто может, чтобы подтвердить свою точку зрения. Чтобы по крайней мере была возможность объективной точки зрения.
– А вы бы стали работать в союзе?
– Если бы речь шла о том, чтобы избирать меня в секретариат, то из эгоистических соображений я, может быть, этим и занялся.
– Почему из эгоистических?
– Потому что у нас все сейчас эгоисты. Все занимаются тем, что пытаются улучшить свое существование. И предадут любого. Почему и нет союза. Изменилась ментальность людей. Нездоровая соревновательность и отсутствие товарищества привели к тому, что фактически союза нет. И не важно поэтому, кто его возглавит.
– Так пускай будет Михалков.
– Надо сказать, что Никита Михалков точно совершил одно большое преступление – он задержал в своем столе закон об авторском праве. Он долго лежит в его столе. Лет шесть или семь. На предыдущем съезде я – единственный, кто от Питера выступал по этому поводу. Никто не решился выступить. Ни Масленников, ни Мельников не захотели связываться с Михалковым. А я выступил и спросил: “Почему вы держите у себя в столе закон, который Дума вам дала на подпись”. Меня спрашивают: “Кто вам сказал?” Я отвечаю: “Вот, сидит Масленников”. Тот закрыл лицо руками – не хотел, чтобы я его выдавал. А почему я должен об этом молчать? Я узнал это от Татарского, Татарский от Масленникова. Это все знают, и никто не может сказать.
– И что вам ответили?
– Он сказал: “Юра, неужели вы думаете, что какой-то секретарь Союза кинематографистов может что-то указывать Думе?” На что я ему ответил: “Никита, не прибедняйтесь. Когда вам надо было протолкнуть гимн с новыми словами вашего отца, протолкнули. И все сейчас встают и поют. Не надо прибедняться. У вас прекрасно получается работать с Думой”. Но тогда это было как шутка. Смеялся съезд, и он сам смеялся. Но на самом деле это абсолютная правда.
За Михалкова
Владимир Наумов, режиссер, постановщик картин “Бег”, “Тегеран 43”, “Десять лет без права переписки” и др.:
– Почему вы на стороне Михалкова?
– Михалков очень много сделал для союза. Что касается наших, условно говоря, противников, хотя никакие они не противники, то они ничего не сделали. А он сделал колоссальные дела. Я даже не подозревал, что такое можно сделать. Только в последний месяц, он благодаря своей пробивной силе, своему обаянию, своему таланту достал для наших стариков, оказавшихся в плачевном состоянии, очень большие деньги. И еще каждый год выплачивает дополнительно к их жалким пенсиям деньги.
– Так главная нынешняя проблема союза – это найти деньги на прибавки к пенсиям?
– Надо всем сосредоточиться и добиться от руководства нашей страны того, чтобы кинематограф не сгинул. Происходят очень тяжелые вещи – увольняются люди, снижаются зарплаты, останавливаются картины. Вот у меня личная проблема – на моей студии режиссер снял картину. Озвучил ее. Остались музыка и перезапись. А у меня не хватает денег. Не хватает из-за кризиса, из-за того, что поменялся климат. Вот надо союзу, всем нам встретиться и поговорить о серьезных вещах. А то, что они налетели! Есть человек, который помогает людям. Делает им добро.
– Если Михалков так много делает для кино и кинематографистов, то почему же его так не любят?
– Я понимаю, что многие ему завидуют, не вполне принимают его форму существования, самостоятельного такого поведения. Вот по этой причине. И конечно, там еще, наверное, замешано множество других проблем. Но основное – он работает для союза. Вот этот Матизен (Виктор Матизен, президент Гильдии киноведов и кинокритиков, оппонент Н. Михалкова), который с трудом может написать какую-нибудь статью, заявляет: “Михалков создал себе карманную академию!” И вот я подумал: “Кто у него сидит в кармане? Шахназаров, Панфилов”. Да что вы говорите! Там такая ругань идет! Все эти люди имеют свою собственную точку зрения. А в кармане, по-моему, сидит сам Матизен, и лучше бы он сидел в этом кармане и тихонечко занимался своим делом. А его дело – писать рецензии на фильмы. Или анализировать состояние кино.
– А как же Марлен Мартынович Хуциев, избранный на VII съезде председателем Союза кинематографистов – в его способностях вы сомневаетесь?
– Я это съездом не считаю. Я считаю это собранием. И хорошо, что собрались. Хоть увиделись раз в полгода. Но я уверен, что за Марленом Хуциевым, с которым я учился и дружу всю жизнь, кто-то стоит. Кто-то его толкает. И даже можно предположить кто.
– Кто – скажете?
– Нет (смеется). Но я не понимаю несчастного Марлена. Куда он влез?! Зачем ему это, Боже праведный? Вот я вам объяснил. Мало того, если вы меня спросите, кого из русских режиссеров знают на Западе, то я, рискуя вызвать большой гнев, отвечу: Эйзенштейна, Тарковского и Михалкова. Может быть, еще парочку. Я уже проводил такой эксперимент.
– К Михалкову предъявляют много имущественных претензий – например, по поводу Дома кино (Михалков предлагает снести старый Дом кино и построить на его месте культурно-деловой центр, часть которого будет отдана под нужды Союза кинематографистов). Это серьезные претензии?
– По поводу Дома кино я могу предъявить претензии! Мне не дали провести там премьеру моей картины (“Джоконда на асфальте”), хотя я предупредил – такого-то числа я хочу показать картину. Продали этот Дом кино неизвестному профсоюзу, или я не знаю кому. А какое Михалков имеет отношение к Дому кино?
– А вот еще Михалкова обвиняют в том, что его участие в продаже Киноцентра нанесло ущерб Союзу кинематографистов. И Музей кино лишился своего помещения.
– По поводу Киноцентра я вообще ничего не знаю. Вы про технологические вещи меня не спрашивайте. Я вам говорю об общем ощущении того, что происходит. Я вам даже больше скажу. Вот Михалков говорит о том, что он не хочет быть председателем союза. Что председателем должен быть кто-то из молодых. Если вы меня спросите, хорошо ли это, я скажу, что для союза это будет трагедией
– То есть Михаил Пореченков, которого Михалков прочит в преемники, вас не устраивает?
– Ну что вы! Я считаю, что сейчас есть только один человек, который имеет достаточно мощи, достаточно связей и достаточно энергии. Я звонил ему по одному делу, а мне говорят: “Он занят”. Я говорю: “Мне нужно. Срочно давайте”. Наконец, я слышу его хриплый голос, объясняю ему, в чем проблема, и говорю: “Ты должен приехать”. А он мне в ответ: “Ты знаешь, где я нахожусь? Лежу под танком”. Под танком! Он же одновременно еще и снимает! Подумайте, можно ли положить Марлена Мартыновича под танк или в какое-то другое место и спросить о чем-то по телефону? Он замечательный человек, прекрасный режиссер, мой друг… Хотя он на меня хочет подать в суд (смеется).
– А чем вас не устроило то, что происходило на VII съезде, когда избрали вашего друга Хуциева. Это было недемократично?
– Я принадлежу к числу тех людей, которые организовывали союз. Их осталось три-четыре человека. В оргкомитете союза. Мало того, я принадлежу к числу тех людей, которые спасали союз, когда Никита Хрущев пытался его уничтожить. Кстати, Марлен тоже был тогда в оргкомитете… И вот во время этого заседания, не могу его назвать съездом, собралось несколько человек. Злобные, незнакомые мне лица. А я кинематограф знаю довольно хорошо. И молодых, и среднего возраста. А тут большое количество странных людей, мне лично незнакомых.
– Вы там были?
– Я видел это по телевизору – меня не пригласили. Мало того, меня возмутило и вызвало снисходительное презрение то, что там произошло. Там какой-то даме из Министерства юстиции, которая хотела дать объяснение событий, не дали говорить – начали свистеть, топать ногами, кричать. Если бы это была компания биндюжников, то это было бы на месте. А тут это немного из другой оперы. Надо спокойно разобраться, чего хочет Никита.
– А чего он хочет?
– Никита хочет собрать съезд. И чтобы на нем было не тридцать человек, а максимальное количество людей. И путь они решают. Ведь он совсем не держится за это место. Хотя я считаю это большой ошибкой. Для союза это будет очень плохо.
– Михалков к вашему мнению прислушивается?
– Откуда я знаю. Вообще, не думайте, что у меня с ним такие… любовные отношения. Когда мы с ним познакомились, то чуть не подрались. Но я считаю, что лучше него человека, который мог бы принести пользу союзу, нет. Много замечательных людей, много тихих людей, много громких людей. Но сделать дело… У него есть очень много достоинств… Первое. Представьте себе, огромное количество денег каждый месяц, которые тратятся на наших стариков. Цифры я не называю. Второе. Он, человек небедный, положил свои личные деньги в банк, получает проценты и раздает людям. Ему приносят список людей, которые нуждаются особенно остро. На эти деньги люди операции делают. Книжки выпускают. Вот мой оператор Железняков. Слепой. Сейчас заканчивает писать книгу. И Никита старается ему каким-то образом помочь. Он не забывает про то, что есть союз. А есть такие союзнички…
– А почему в союз не вступают молодые кинематографисты?
– Почему не вступают?
– Например, Алексей Герман-младший не член союза.
– Ну, не хочет. Ну, не любит. Почему – надо его спросить. Хотя можно догадаться.
– Почему?
– Потому что он находится на стороне Марлена Мартыновича. Думая, что сам он такая гигантская персона, что тем самым создаст какой-то взрыв. А никто и не заметил. Вы вот мне сообщили, теперь я буду знать.
– Много обсуждается вопрос, откуда Никита Сергеевич возьмет деньги, чтобы оплатить приезд в Москву кинематографистов со всей страны. Вы не в курсе?
– Знаете, когда меня выбирали президентом академии, я сказал, что я не касаюсь денег, приема, билетов “Орла”. Но, несмотря на это, я уже нажил себе врагов. Все просят одно, второе, третье, наивно думая, что я могу решить этот вопрос. А я этим не занимаюсь и, главное, не хочу заниматься. И Марлен Мартынович, я тоже думаю, не кончал юридических вузов. По бухгалтерской части я его не проверял, но могу вам с уверенностью сказать – никакой он не бухгалтер. Он… бухгалтеренок. Что касается того, какой он режиссер, то я уже вам сказал, как я к нему отношусь. Он хороший режиссер.
– Чем же кончится это противостояние внутри киносообщества?
– На съезде все решится. Может, выберут Хуциева. Может, Хуциев вообще не придет. Может быть, выберут кого-то из молодых, потому что Никита Сергеевич настаивает на этом. Но это будет ужасно. Еще я думаю, что в союзе будут структурные перестановки. Но они будут решаться большинством. И я надеюсь, что на этот раз никто не будет топать ногами и свистеть.
Елена Некрасова
______________________________________________________
ПОЗИЦИЯ:
Петербургские кинематографисты решили ехать к Михалкову
Несмотря на то что большинство членов Союза кинематографистов Петербурга поддерживают Марлена Хуциева, это же большинство (400 против 8) приняло решение участвовать в чрезвычайном съезде, который созвал Никита Михалков.
Представитель Хуциева требовал запретить Михалкову до разрешения дела по иску о нелегитимности последнего съезда созывать новые съезды и распоряжаться движимым и недвижимым имуществом союза, однако суд это ходатайство отклонил.
Во всей этой неразберихе кинорежиссер Дмитрий Месхиев, глава Санкт-Петербургского отделения союза, придерживается нейтралитета.
“Мы здраво, по-питерски, умно проголосовали за спасение союза. При войнах невозможно что-то создавать. Для того чтобы создавать, нужен мир. Нам не ругаться надо, а сплотиться, потому что у нас вообще сейчас прекратили кино снимать. Надо заниматься прокатом, строительством сети кинотеатров…” – говорит Месхиев.
У кинорежиссера Евгения Татарского взгляд на ситуацию несколько иной.
“Позитивное отношение к происходящему только у Никиты Михалкова. За чей счет проводится внеплановый съезд? За счет союза. И это в то время, когда союз не рассчитался еще за прошлый съезд. И снова дорогостоящий Гостиный двор, гостиницы для делегатов – ну, кто же не хочет за счет союза съездить в Москву! Михалков говорил о рейдерстве. Но печати и счета контролирует он! О каком рейдерстве может идти речь?”
Михалков обещал петербургским кинематографистам организовать прицепные вагоны в Москву. 230 членов петербургского союза намерены посетить чрезвычайный съезд.
На вопрос, справедливы ли претензии кинематографистов к Никите Михалкову, Дмитрий Месхиев говорит: “Да, дыма без огня не бывает. Но его же нельзя голословно обвинить в воровстве! Эти обвинения бездоказательны. Я не могу поверить, что Михалков занимался тем, что сдавал помещения союза – налево. К тому же недвижимостью распоряжается правление, а не председатель единолично.
Мести Михалкова за поддержку Хуциева Месхиев не опасается.
“Михалков – умный и взрослый, он не будет заниматься мелким мщением Хуциеву или мне за мою позицию… Я учился у Хуциева. Я его люблю и не собираюсь предавать. Но я – сторонник мира”.
Алла Данина
