Узнала о смерти Игоря Малашенко. Жалко очень . Для меня он – это хорошее НТВ, это умный человек, и, конечно,- муж непредсказуемой Божены Рынски.
Я её подписчица много лет и по постам в ФБ сложилось в моей голове представление об их с Игорем жизни. Вот спокойный тихий человек выбирает в жёны девушку с запредельными – иногда – нравами и ух каким характером (познакомила их Юлия Латынина ).Да, она агрессивна, когда её обижают. Она умеет за себя постоять. А что плохого? Молодец! Все эти годы, Божена стояла в за себя и мужа. Каждая история – бой, выигранный Боженой. Но про Игоря писала мало, «счастье любит тишину». И – шок. Пытаюсь представить, как сейчас Божена… Очень сочувствую и соболезную. Вот посты Божены Рынски с разницей в несколько часов через сутки после смерти мужа.
«Я предчувствовала что-то. Психотерапевт сказал, что у Игоря самоуничтожающее поведение, и что у него непреодолимое желание все отдать, свернуться калачиком и покончить с собой. Я передала Игорю все, стала объяснять, как я могла, что на самом деле, у нас хватит денег, чтобы выжить, что я готова с ним жить довольго скромно. Я в месяц жила на 2500 долларов, больше Игорь мне не давал, я иногда пеняла, но на самом деле, мне хватало. Я наловчилась вещи продавать в Америке, и мне было окей. Меня злило, что доченька потратила 25 000 долларов, передала свою карту матери, ничего ему не сказав. Меня бесило, что сын, уезжая в лагерь, получает 4000 на карманные расходы и спасибо не говорит, даже на письма не отвечает. Но если бы дети давали отцу тепло и писали, благодарили хотя бы, я бы не пеняла. В конце-концов, я начала уставать от борьбы.
Игорь мне не помогал, но наоборот, терял иногда важные вещи, отказывался снимать трубку, когда адвокаты звонили. Ему стало плохо перед судебным заседанием. Я начинала рыдать, кричала, что у меня депрессия самой, что у меня не было папы и мамы, и мне неоткуда брать тепло, чтобы его дальше тащить, что я скоро слягу, и вот что он будет делать. Я была уверена, что он проживет дольше, чем я, и что он мне не помогает из мстительности. Мол, ага, ты хотела развода, просила жениться, ну вот получай теперь.
Игорь лечиться не хотел, психотерапевт ему не понравился. В итоге, я пошла к гадалке, которую мне посоветовали в фейсбуке. Да, я знаю, что никаких гадалок не существует. Я понимаю. Даже Игорь говорил мне, что все это чушь. Но я хотела, ошла. И она сразу сказала: так, никакой смерти у него не стоит. У вас будет долгий и очень счастливый брак. И ребенок у вас прямо вот на пороге».
* * *
«Надо сказать, что у нас суррогатная мать последовательно сбрасывала эмбрионы. Остались заморженые еще. Я перестала реагировать на гормональную терапию, и яйцеклетки у меня забирали в естественном цикле. Каждый месяц общий наркоз. И в последнее время были одни неудачи. То пустая, то опять пустая, то бракованая оболочка. Меня истерзали наркозы, я стала плохо переносить их. И я начала сбоить. Игорь чудит: то отказывается на суд лететь, то документы теряет. Пошли огромные атомные счета от адвокатов. От бухгалтера, на котором настаивал алвокат. Я просила не прессинговать Игоря, они то унимались, то начинали давить. Деньги реально кончались. Игорь жутко паниковал. И вдруг наконец нашелся покупатель на английский дом. И мы воспряли,
Игорь с виду воспрял. А потом опять поник. И я ему говорю: вот видишь, тебе плохо потому что плохо, это от обстоятельств не зависит. Подожди, сейчас все закончится, мы будем тебя лечить. Вернемся в Москву, положу тебя в Соловьевку».
* * *
«Игорь хотел жить в Москве. И тогда бы он мог получать постоянное лечение. Ариэль, наш рижский терапевт, сказал, что у нас было не лечение, а хаос. Но у нас было проклятье. Квартира в NY на которую был взят моргедж. Ипотека. Дело в том, что налог на ипотеку, взятую заграницей, в России огромен. 35% на разницу между ипотечной ставкой NY и российской, если ты налоговый резидент. Пивоварова не давала продать квартиру и заплатить моргедж.
Когда Игорь был после смерти отца, она уговорила его создать компании и сдавать эту квартиру. Я была в страшном гневе, кричала, что мы не сможем нигде осесть теперь. Придумала схему с ВНЖ, чтобы в Латвии осесть. Квартиру надо было немедленно требовать выставлять на продажу, просить суд об определении. Но Игорь хотел, чтобы квартира была детям, адвокаты уговорили ее сдать в августе, когда он без меня прилетал на суд.
Я кричала, что это наше проклятье, что я разрываю помолвку, потому что не могу больше кочевать, бегать от резидетства. Игорь тогда сбежал в Испанию. Было похоже, что он хочет покончить с собой. Я мигом прыгнула в самолет, ночью нагрянула в дом. Он смеялся, сказал, что я сумасшедшая, что никого самоубийства он не собирался совершать. Утром нагрянула Пивоварова, чего мы не ожидали. Экономка же сказала, что она уехала. Мы взяли ключи от Лексуса и счастливые, помирившиеся, поколесили по городам и весям до Юрмалы.
Поэтому в этот раз я попросила экономку посмотреть, как он там. Она заехала. Сказала, что он нормальный и никакого суицида совершать не собирается. Я успокоилась. Написала ей, что испугалась. Попросила друга заезать посмотреть. Тот написал смс, но не заехал. Я думала в понедельник раздать зверье и вечером вылететь. Смотрела билеты. Как вдруг звонит тот самый друг, который не заехал….Ему позвонил охранник».
* * *
«Игорь очень страдал, что у него нет работы. Сначала Гусинский отрезал половину зарплаты у него в 2015 году. Потом, в 2017 перестал платить вообще, не переговорив. Игорь пошел покупать билеты, а его рабочий АМЕКС закрыт. Он позвонил финансисту, Стиву. Тот сказал, что столько, сколько Игорь потратил на полеты, никто в фирме не тратит. Игорь долго переживал от унижения. Что Гусь не сам с ним поговорил, а что просто взял и закрыл карту. Я очень много раз пыталась его устроиьт на работу. То я в Украине казахов ему подкинула, но они не перезвонили потом, да и опасное это дело было. Игорь не хотел без санкции Назарбаева лезть в Казахстан. Я еще в 2012 году просила и Авена, и Таню-Валю ему помочь. Таня-Валя честно и самоотверженно пытались, но Громов сказал, что Игорь в России не будет работать никогда. Игорь долго искал работу, но Россия была закрыта. В Украине мои друзья тоже пытались помочь, но не вышло. И на этом фоне в суде Рой Ховард кричал: “Игорь может и должен работать. Он не хочет работать, чтобы не содержать жену. Он работает на кеш и прячет”. Я вам клянусь памятью Игоря, он ничего не прятал. Елена была посвящена в его финансовые дела целиком, и она-то точно знала, что нычек нет. Судья не верил, что у Игоря реально нет денег, и он не зарабатывает где-то тайно.Его представляли хитрым новым русским, который кешит и прячет. Говорили, что все европейские деньги Игоря (кот наплакал там осталось, 400 000 долларов) должны быть переведены на арестованный счет, (Елена арестовала его американские счета). Игорь чудовищно паниковал. Для него самое страшное было остаться без денег. После приступа Игоря нам поставили норму 250 долларов в день. Адвокаты пугали, что если мы будем злить судью, то у Игоря заберут все. Мы настаивали, что у Игоря тяжелые серьезные депрессии, он не трудоспособен. Но в последний раз противники заявили, что наша медкарта – фальшивка».
Березовский, Малашенко, Немцов. Никто не выжил
Фото на заставке из Facebook Божены Рынски
