Кто-то же убил эту «либеральную гниду» Элен Курагину. И Лев Толстой эту загадку в тексте «Войны и мира» закопал. Лучшие умы бьются над разгадкой.
Вместе с художником Богорадом продолжаем напоминать народу, какие книги он в школе читал, но забыл, что там написано. После “Шерлока Холмса” Конан Дойла переходим к «Войне и миру» Толстого.
«Война и мир» – книга объемная, поэтому мы из нее только одну историю перескажем: про самую красивую женщину в романе – Элен Курагину (Безухову).
Элен Курагина – дочь князя Василия Курагина – девушка нечеловеческой, по Толстому, красоты, хотя по нынешним меркам она, может, и не идеал: полные белые плечи, полные красивые руки, еще более красивая почти обнаженная грудь, прелестная голова, которую огибают две огромные косы (это описание из романа). В 1806 году Курагина выходит замуж за получившего большое наследство Пьера Безухова (которого в советской версии играл пухлый и немолодой Сергей Бондарчук, а в недавней английской – молодой и худощавый Пол Дано).
Курагина изменяет Безухову, в том числе с гвардейским офицером Долоховым. Безухов стреляется с ним – все остаются живы. Безухов хочет расстаться с женой, она отпускает его на условную свободу (они остаются в браке) в обмен на доверенность на управление великорусскими имениями Безухова. Потом у Курагиной новые любовники появляются. Один – чиновник, занимавший одну из высших должностей в империи. Другой – иностранный принц, ради которого она переходит в католичество. Потом принц и чиновник узнают о существовании друг друга. Наконец Курагина-Безухова определяется с будущим мужем, пишет Пьеру Безухову о разводе, но тот ничего не отвечает. В 1812 году Курагина заболевает и внезапно умирает.
Чем болела Курагина – непонятно. Знающие люди вообще в болезнь не верили («все очень хорошо знали, что болезнь прелестной графини происходила от неудобства выходить замуж сразу за двух мужей»). Но поскольку от этой несуществующей болезни она все же умерла, появилось другое объяснение: «в интимных кружках рассказывали подробности о том, как le médecin intime de la Reine d’Espagne предписал Элен небольшие дозы какого-то лекарства для произведения известного действия; но как Элен, мучимая тем, что старый граф подозревал ее, и тем, что муж, которому она писала (этот несчастный развратный Пьер), не отвечал ей, вдруг приняла огромную дозу выписанного ей лекарства и умерла».
То есть тут и вовсе намек на самоубийство. Но это не вписывается в характер Курагиной. Поэтому исследователи в это не верят. А верят в несчастный случай – болезнь была на самом деле, и она, вкупе с лечением, свела Курагину в могилу. Только на счет болезни, от которой Элен лечил le médecin intime de la Reine d’Espagne (т.е. врач по интимным болезням королевы Испании), расхождения есть: то ли от ангины, то ли от беременности, то ли от сифилиса, которым Курагину заразил иностранец. Последняя версия – Захара Прилепина. Он считает, что Элен Курагина – либеральная гнида. Аргументация такая: тяга к деньгам, беспорядочные связи, вранье, отказ от православия, любовь к иностранщине (Курагина-то родилась не Элен, а Еленой Васильевной, и лечится не у родных докторов). И от чего еще такая женщина может умереть, как не от последствий своих аморальных действий.
Мы с художником Богорадом Захара Прилепина не поддерживаем. Ни в его взглядах на либералов, ни в его версии смерти Курагиной. Потому что очень эта смерть подозрительна. Болезнь у нее – сомнительная. Самоубийство – невозможно. Остается убийство.
Тут подозрения на любовников – мог один из двух последних, между которыми Курагина выбирала, почувствовать себя обманутым? Или брат Анатоль, с которым Курагина когда-то состояла в любовной связи (правда, ему к моменту смерти сестры ампутировали ногу, но разве это кому-то мешало). Из сомнительных версий – мать Курагиной, которая, как уверял Толстой, питала давнюю зависть к дочери.
Но, исходя из вечного нашего убеждения, что за любым преступлением стоят деньги, самый очевидный подозреваемый – Пьер Безухов. Только он получал от смерти жены выгоду. Имения обратно возвращались. И свобода появлялась.
Правда, в момент гибели Курагиной, Безухов был в Москве, а потом в плену. Поэтому подозрения есть, а улик пока нет.
Художник Богорад, впрочем, считает, что это не главное. Главное – что Толстой не мог не убить такую нехорошую женщину в назидание потомкам. Потому что добро должно побеждать, а кто послужил инструментом для гуманиста Толстого – не так и важно.
Глобально мы с Богорадом, конечно, согласны. Одно только замечание. Все-таки Лев Николаевич был не только гуманистом, но и сексистом. Нехорошую женщину он сжил со света. А нехорошему мужчине Анатолю Курагину только ногу отрезал.
Странно, что феминистки этого не замечают.
Сергей Балуев
