Андрей Дмитриевич Сахаров (21.05.1921 – 14.12.1989) умер во время второго Съезда народных депутатов. Невозможно представить его в нынешнем политическом пейзаже, который исчерпывающим образом описывается двумя строчками из классической зековской песни: «А на вышке все тот же надоевший чекист».
Curriculum vitae
Приняв самое активное участие в создании термоядерного оружия при тоталитарном режиме, получив все мыслимые советские награды (Герой Социалистического Труда 1953, 1955, 1962; лауреат Сталинской в 1953 и Ленинской премий в 1962 г.), академик Сахаров вдруг вынырнул после суда над Синявским и Даниэлем (1966) из самых суперсекретных недр военно-промышленного комплекса и добровольно сверзился с его высот, восстав против всей Системы в целом. Поворотная веха в его жизни – книга «Размышления о прогрессе, мирном сосуществовании и интеллектуальной свободе», которая вышла на Западе в 1968 г. – в год «Пражской весны», когда было ощущение, что социализм может надеть на себя маску с человекообразным лицом.
Как указано в материалах КГБ (известных нам по знаменитому «архиву В.Н.Митрохина»), Сахаров «с 1966 года отходит от научной работы и занимается исключительно антиобщественной деятельностью, и с этого времени КГБ стал проводить документальные мероприятия по компрометации его личности и занятий».
Следуя известной формуле, можно сказать, что суд над Синявским и Даниэлем разбудил Сахарова, и он развернул агитацию. Назвать ее революционной или антисоветской невозможно, потому что его взгляды поначалу совсем не были радикальными. Он не призывал к экономической инверсии режима, он просто вдруг ощутил себя свободным и начал свободно высказываться по любым вопросам, например, указывая на необходимость юридического оформления гражданских свобод.
В «Памятной записке» (1971), отправленной Брежневу, академик предлагал: «Вынести на всенародное обсуждение проект закона о печати и средствах массовой информации… Принять законы, обеспечивающие простое и беспрепятственное осуществление гражданами их права на выезд за пределы страны… Расширение возможностей и выгодности частной инициативы… Рассмотреть вопрос о постепенной отмене паспортного режима… Прекратить глушение иностранных радиопередач…».
«В конце 1970 года он совместно с Чалидзе и Твердохлебовым создают Комитет прав человека. Сахаров использует свой аворитет для воздействия на решения судебных органов и создания ажиотажа вокруг судебных процессов над антиобщественными элементами (Лунин О.С. в Киеве, Буковский в 1972 году). Спецслужбы противника проводят меропрятия на создание дополнительных гарантий безопасности Сахарова и склонению к выезду из СССР, о чем свидетельствует выдвижение его на Нобелевскую премию мира. Перед КГБ поставлена задача перехватывать все каналы связи советских диссидентов с иностранцами, с заграницей» («Архив В.Н.Митрохина»).
В условиях тоталитарного режима в СССР (пусть и находившегося в периоде распада) это было настолько неожиданно, что власти 12 лет (!) не могли придумать, что с Сахаровым сделать, настолько велики были его заслуги и необычно его поведение. Речь могла идти только о контроле и по возможности – изоляции.
«В октябре 1972 года Сахарову и Боннэр под видом иностранца был подставлен сотрудник ПГУ КГБ Котляр Георгий Иванович (Бертранд), который выступал перед ними как француз Буко Ален, 1935 г.р., уроженец Ниццы, французский гражданин, но с 1960 года живущий и работающий в Мехико в Институте антропологии и истории. Сахаров и Боннэр поверили легенде Бертранда, между ними сложились доверительные отношения <…>. Задание КГБ Бертранду: создать у Сахарова и Боннэр мнение, что к Сахарову проявляют интерес спецслужбы США. Руководство 5 Управления КГБ (начальник генерал-лейтенант Бобков и его заместитель генерал майор Никашин) осталось довольно результатом ввода Бертранда в разработку Сахарова и Боннэр и проделанной им работой, разведчик выполнил задание хорошо <…> За образцовое выполнение задания Бертранд был поощрен руководством службы» («Архив В.Н.Митрохина»).
- Котляр Георгий Иванович, 1935 г.р., уроженец Франции, гражданин СССР, в органах КГБ с 1959 г., сотрудник Особого резерва Управления «С» (нелегальная разведка) ПГУ КГБ. Был на нелегальной работе с женой в Мексике, участвовал в различных мероприятиях под видом иностранца, в частности в 1968 г. в ЧССР.
Особое значение КГБ придавало постоянной компрометации Сахарова. «В мае 1976 года в нью-йоркскую резидентуру отослана подготовленная КГБ статья “Мадам Боннэр – злой гений Сахарова”, она имеет своей целью скомпрометировать в глазах западной общественности деятельность Сахарова и его жены и развенчать создаваемый вражеской пропагандой образ Сахарова как “борца за гражданские права в СССР”.
В июле 1976 года эта статья через “Яка” была помещена в американской газете “Русский голос”, в ней Сахаров выставляется марионеткой в руках сионистов <…> Для доставки этой статьи в адреса СССР резидентурой КГБ в Нью-Йорке подготовлены 18 конвертов определенного формата, наклеены марки необходимого достоинства из Нью-Йорка в Москву и прошемпелеваны в почтовых отделениях Нью-Йорка под легендой коллекционирования марок. 18 гашеных ковертов с марками трех манхэттенских почтовых отделений отосланы в Москву, где в эти конверты были вложены ранее поступившие экземпляры газеты “Русский голос” <…> проштемпелеваны конверты штампами московских отделений почтовой связи <…> и отправлены по назначению. Статья болезненно воспринята Сахаровым и его женой, осложнила отношения Сахарова с известными диссидентами в СССР, вызвала недоверие Сахарова к окружению <…> По представлению Крючкова и Бобкова председателем КГБ Андроповым в 1977 году утвержден план проведения акций по усилению разногласий между Сахаровым и диссидентами» («Архив В.Н.Митрохина»).
- Упомянутый агент «Як» – это Константин Яковлевич Осип, 1909 г.р., уроженец Житомирской области, в 1928 г. выехал из СССР в США, член Компартии США с 1933 г., с 1957 г. работал в газете «Русский голос» (с 1976 г. – редактор). Доверительная связь нью-йоркской резидентуры КГБ с 1958 г., использовался по диссидентам и Солженицыну.
Особый «комплекс оперативных мероприятий по разоблачению политической подоплеки присуждения Сахарову Нобелевской премии мира» был завизирован 22 октября 1975 г., на документе стоят подписи Иванова Б.С., Калугина О.Д., Иванова В.П. (Служба «А»), документ утвержден начальником Первого главного управления (ПГУ), согласован с Андроповым. «Служба “А”», входившая в состав ПГУ, занималась подготовкой дезинформации, в нее входила, в частности, ГРПП – Главная редакция политических публикаций – секретная редакция Агентства печати «Новости». Вся пропагандистская машина СССР работала против Сахарова и Боннэр.
В частности, комплекс мероприятий предусматривал эксплуатацию антисемитизма: КГБ инспирировал «выступления общественных деятелей арабских стран с осуждением решения Нобелевского комитета по Сахарову, представив его как сделку между Сахаровым и сионистами за выступления Сахарова по вопросу эмиграции евреев из Советского Союза: сионисты оказали решающее влияние на Нобелевский комитет при присууждении Нобелевской премии мира за 1975 год». Также планировалось опубликовать в западных СМИ статьи под условным названием «Семья убийц», в которых показать причастность «Аскета» (Сахарова) и «Лисы» (Боннэр) к безвременной кончине некоторых лиц, которые с ними сталкивались.
«В ноябре 1977 года Кирилл, архиепископ Русской православной церкви, ректор Ленинградской духовной академии, возглавил делегацию РПЦ в Рим в рамках программы обмена паломническими группами. Кириллу и членам делегации поставлена задача оказать выгодное воздействие на оценку Ватиканом Сахаровских чтений. Кирилл доложил советскому послу в Риме Рыжову о проделанной делегацией работе <…>. Посол дал положительную оценку итогам бесед архиепископа Кирилла в Ватикане» («Архив В.Н.Митрохина»).
КГБ предлагал предать Сахарова суду, уже были подобраны материалы для процесса, но в итоге перед скандальной московской Олимпиадой в январе 1980 г.чекисты сослали Сахарова без суда в г. Горький, куда был запрещен въезд иностранцам, под гласный надзор КГБ.
Такого еще не было, чтобы заласканный властью секретный академик, привыкший к бытовому комфорту и разным «бзикам», которые домашние должны были неукоснительно удовлетворять (Виктор Некрасов, например, был потрясен, когда увидел, находясь в гостях у Сахарова, что академику грели не только кисель, но и селедку, потому что он любил все тепленькое – Некрасов В.П. Странный человек // Сахаровский сборник. N.Y., 1981. С. 163), вдруг всем пренебрег и, несмотря на угрозу лишиться не только благ, но и самого элементарного, несмотря на угрозу сесть в андроповскую психушку или тюрьму и умереть там при темных обстоятельствах, стал открыто критиковать режим в СССР, нарушая и то лицемерие, на котором все держалось, и договор с властью: лояльность и конформизм в обмен на блага.
А город Горький (который, согласно анекдоту, после прибытия Сахарова переименовали в город Сладкий) в этом смысле был еще и тем хорош, что там с конца 1960-х гг. в магазинах не было жратвы. Сахаров отметил в письме президенту АН СССР А.П.Александрову от 20 октября 1980 г.: «Да, у меня есть крыша над головой (в Горьком говорят, что эта квартира – бывшая явка КГБ), а жена привозит из Москвы мясо, масло, творог и сыр, которых нет в Горьком». Понятно, что в этом был умысел: вот поживи-ка, сука неблагодарная, без академических благ…
Естественно, продолжались и провокации, публиковались фейковые статьи, компрометировавшие «Аскета» (Сахаров) и «Лису» (Боннэр), без устали работали резидентуры КГБ: Рим, Осло, Лиссабон, Мадрид, Париж, Нью-Йорк… Особо активную роль в игре против Сахарова играла резидентура в Нью-Йорке, которую с 1975 г. возглавлял Юрий Иванович Дроздов (1925 – 2017), находившийся под прикрытием заместителя постоянного представителя СССР при ООН (в 1979 – 1991 гг. начальник Управления «С», нелегальной разведки).
Абсолютному обывательскому большинству в Советском Союзе Сахаров казался «не от мира сего», глупым, непрактичным, «простаком», как назвал его одиозный «профессор» Н.Яковлев в статье «Продавшийся и простак» (Голос Родины. 1974. Февраль. № 13; «продавшимся» был Солженицын). Таким же Сахаров казался и Михаилу Горбачеву, и агрессивно-послушным нардепам I и II съездов, каждый из которых считал себя умнее и выше запинающегося кривоватого чудака. Глумливо осклабившиеся лица узбекской делегации казались кадром из фильма о гонимом толпой Пророке.
Кстати, все эти его особенности, над которыми зал съезда откровенно потешался, были следствием инсульта после принудительного кормления – во время ссылки в Горьком в 1980 – 1986 гг. Сахаров держал три голодовки, его насильно кормили через зонд в больнице (это была разновидность пыток, одобренная подонком Андроповым), и после одного такого кормления у него случился инсульт. Однако в основе характера академика неожиданно оказалась «непробиваемая человеческая упрь» (выражение А.Ремизова), которой вроде бы неоткуда было взяться после сталинской школы конформизма. А взялась!
В 1975 г. известность получили слова М.Бахтина: «Человек или больше своей судьбы, или меньше своей человечности» (Бахтин М.М. Вопросы литературы и эстетики. М., 1975. С. 479). Сахаров был прямой и яркой иллюстрацией первой части тезиса, доказательством того, что это возможно. То есть он очень логично и незаменимо вписался в русскую социально-психологическую парадигму.
Отказ от лжи и свобода высказываний – естественно, при наличии всех наград, означавших высшее государственное признание заслуг и международную известность, делали его опасным коммунистическому режиму и крайне неприятным для академиков и писателей, которые в письмах в «Правду» в августе – сентябре 1973 г. дружно осуждали его. Думаю, этой шайке и команду подавать не потребовалось, лаять начали сами. И пока Сахаров своим поведением спасал образ российского интеллигента, академики от Басова до Энгельгардта, писатели от Айтматова до Щипачева, кинорежиссеры от Александрова до Юткевича этот образ старательно пакостили, ведя себя, как и положено советским людям, – «применительно к подлости».
- Стоит отметить, что под письмом с гневным осуждением Сахарова и под скорбным некрологом стоят четыре фамилии одних и тех же академиков: Басов, Патон, Прохоров, Харитон. Под гневным письмом советских писателей стоит фамилия Айтматова. И он же персонально скорбит о кончине Сахарова. Лицемерию предела нет.
Кстати, и в 1970-е гг., и в ссылке академик не оставлял научную работу, и как пример можно привести две очень интересные работы, в которых была сформулирована гипотеза многолистной модели Вселенной – бесконечной последовательности 4-мерных континуумов с чередующимся общекосмологическим сжатием и расширением (каждый континуум называется «листом») [см.: Сахаров А.Д. Многолистная модель Вселенной (1970) // Сахаров А.Д. Научные труды. М., 1995. С. 269 – 276; Он же. Многолистные модели Вселенной (1982) // Там же. С. 283 – 299].
К концу жизни политические взгляды Сахарова, естественно, изменились (см., например, проект «Конституции Союза Советских Республик Европы и Азии», подготовленный Сахаровым), и в итоге он стал символизировать третий идеальный образ России, противостоящий двум наиболее распространенным: не дореволюционная монархическая Россия, «которую мы потеряли», со всеми своими царями и не коммуно-советское прошлое, ленинско-сталинское в своей основе, а новая демократическая Россия, освободившаяся от «национальных архетипов» и движущаяся в сторону других цивилизованных стран.
Этот третий образ особенно актуален сегодня, когда стало окончательно ясно, что антидемократическая Россия вообще никуда не движется и двигаться не может в принципе, потому что находится в параличе. Сказать об этом так, чтобы и страна услышала, и власть не смогла сделать вид, что заложило уши, мог бы только Сахаров. А впрочем…
Думаю, что Сахаров в лучшем случае оказался бы в эмиграции, потому что столь авторитетную критику новоявленный царь вряд ли бы потерпел. И по этой причине полагаю, даже хорошо, что Сахаров умер в самом начале реформы, не дожив до XXI века, в котором ему пришлось бы последние силы тратить на бесплодную борьбу с режимом, неизбежный конец которого для самого Сахарова был бы скрыт за жизненным горизонтом.
Михаил Золотоносов
