Всегда восхищался советской Ленинианой. Возьмем, например, хрестоматийное стихотворение Твардовского «Ленин и печник».
Печник предъявляет Ленину вполне справедливую претензию: зачем, мол, лысый, топчешь покос. И спрашивает у нарушителя фамилию.
– Ленин, – просто отвечает.
– Ленин! – Тут и сел старик.
Вообще-то на этом месте лучше всего было бы и закончить стихотворение, указав, на какой срок сел старик – на 10 лет или на 15.
Старик и сам понимает, что вляпался по самые гланды:
И никак про случай этот
Позабыть печник не мог.
Проходит время, и к избушке печника подъезжают «два военных седока».
Почему, спрашивается, Ленин, которому нужно починить печку, отправляет за печником военных? Военным заняться больше нечем? Они вообще Троцкому подчиняются.
Военные, что характерно, не объясняют, зачем они приехали, а просто говорят «Вы такой-то» и «Собирайтесь!». Судя по всему, это даже не военные, а чекисты.
Жена печника понимает, что пришла расплата, и с мужем она прощается навсегда:
Сразу в слезы непременно,
К мужней шубе – головой.
То есть, заметим, ничего хорошего семейство печника от советской власти не ждет. И убеждено, что Ленин вполне может без суда и следствия (судить-то не за что) упрятать печника за решетку, если не хуже, хоть печник и принадлежит к беднейшим слоям населения.
Однако – обошлось. Печник починил Ленину печку, а Ленин ему уговорит:
Хорошо работать можешь,
Очень хорошо, старик.
Что это за слова такие? Это же речь какого-то штурмбаннфюрера в концлагере. «Гут, старик, гут, ты нам еще пригодишься».
Потом Ленин и печник пьют чай, ведут разговор.
Успокоившись немного,
Разогревшись за столом,
Приступил старик с тревогой
К разговору о былом.
Это как же старик боится этого лысого, что даже за столом он не совсем успокоился, а только «немного», да и к разговору о перепалке на лугу приступил «с тревогой».
И в чем вообще мораль этой истории? Видимо, в том, что Ленин был такой добрый, что не расстрелял печника, а всего лишь заставил его на себя работать (про то, что старику за работу заплатили, ничего не говорится).
Кстати, у Зощенко в «Рассказах о Ленине» печник пилит дерево в общественном лесу, где пилить нельзя. То есть Зощенко – в отличие от Твардовского – понимал, что надо печнику хоть какую-то вину приписать. Не просто же так он говорит жене: «Ну, прощайте, Катерина Максимовна. Наверно, уж с вами больше не увидимся».
Правда, у Зощенко печник совсем уж до неприличия унижается:
«Стоит перед Лениным, мнет шапку в своих руках и бормочет:
– Простите меня, старого дурака.
Ленин говорит:
– Ну, ладно, чего там! Я уж забыл про это».
Как видим, Ленин признает, что печник – старый дурак, но милостиво, по-барски его прощает.
Но самое гнусное в другом. Самое гнусное, что прошло сто лет. И если на место Ленина поставить Путина («лысый, ростом невелик»), то я печнику не завидую.
Глеб Сташков
