Проект строительства мусороперерабатывающего завода в Янине был презентован в Лондоне потенциальным инвесторам. Вернувшийся из Великобритании начальник городского Управления по работе с отходами Всеволод Хмыров рассказал «Городу» о мусоре все: кто и куда вывозит его сейчас, почему это плохо и как сделать так, чтобы было хорошо.
Куда вывозить
– В какой стадии сейчас строительство второй очереди в Янине?
– Мы надеемся, что на ближайшем заседании городского правительства будет принято постановление об объявлении конкурса. В Лондоне недавно состоялось road-show, то есть анонсирование предстоящего строительства.
– Почему отказались от строительства за счет бюджета?
– А кто говорил, что он будет построен за счет бюджета?
– В частности – губернатор на открытии первой очереди.
– Город должен получить работающую технологию, чтобы в нее вкладываться. А те разработки, которые прежде делались по второй очереди Янина – это фактически опытно-конструкторские работы. Поэтому сейчас решено привлечь лучшие мировые технологические решения и инвестиционные средства. Но я не исключаю, что в дальнейшем город будет за счет бюджета строить заводы по той технологии, которую применят в Янине. После того как она будет принята в результате конкурса.
– Говорят, что губернатор отказалась финансировать строительство второй очереди, так как была недовольна тем, как прошел первый этап реконструкции завода. Это правда?
– Я не могу комментировать слова губернатора.
– То есть проект “Механобра”, за который город уже заплатил, реализован не будет?
– Если “Механобр” примет участие в конкурсе со своим проектом и победит – то будет. Мы не привязываемся к конкретной технологии. Мы ждем предложений от инвесторов. Для нас важно построить максимально экологически безопасный завод с мощностью 350 – 400 тысяч тонн или 1,5 – 2 миллиона м3 мусора в год и минимальными затратами города.
– Сколько в итоге будет перерабатываться мусора?
– После строительства второй очереди у нас будет перерабатываться 4 миллиона м3 мусора в год – один на заводе на Волхонском шоссе, один – на нынешних мощностях в Янине и порядка 2 миллионов на его второй очереди. Таким образом, мы будем перерабатывать около половины всего мусора – сейчас у нас в год получается 8,5 миллиона м3 твердых бытовых отходов, куда включается и коммерческий мусор. Но не считая строительного, который составляет около 80 тысяч тонн в год
– Городская концепция по обращению с отходами предполагает строительство большого числа новых заводов – в Левашове, шиноперерабатывающего и т.д. Как обстоят дела с ними?
– Шиноперерабатывающий завод и мусоросортировочные комплексы – это инвестиционные проекты. Мусоросортировочный комплекс во Фрунзенском районе уже построен и заработает в первом квартале следующего года. Есть еще две заявки от инвесторов на строительство таких заводов – в Красногвардейском и Приморском районах. Что касается переработки мусора – наша задача довести ее до 100%, с учетом перспектив. Это Янино, будущий завод в Левашове, завод на Волхонке, который в перспективе тоже надо модернизировать. Самая тяжелая ситуация на юге – полигон на Волхонке уже практически выработан, нуждается в рекультивации, хотя туда по-прежнему свозятся коммунальные отходы. На юге остро требуется новый мусороперерабатывающий комплекс. Сегодня там идут изыскательские работы, их курирует Комитет по экологии. Принципиальное решение, вы знаете, было принято по Мге.
– Однако общественность сильно возмутила идея сделать свалку на месте боев.
– Это не свалка. Я считаю ошибкой то, что было решено отказаться от этого проекта. Там и география, и геология позволяют создать такой объект. Существует объективная и очень острая необходимость строить мусороперерабатывающий комплекс.
– А как участвует в этой истории Ленобласть? Это же ее территория.
– Строго говоря, Янино – тоже область. Никаких проблем с этим нет. Это общий интерес.
– То есть Ленобласть участвовать в управлении этим объектом не будет – она только сдает вам в аренду землю?
– Я не знаю о предложениях области по совместному управлению этим объектом. Если такие предложения поступят – я готов с ними работать для доклада правительству города. Но я твердо убежден – все земли, предназначенные для депонирования отходов, должны управляться государственными структурами, а не находиться в аренде у частных предприятий.
– Как в таком случае вы собираетесь решать вопрос с полигоном на Волхонке – он же в аренде?
– Никак не собираюсь. Это вопрос арендных отношений Ленинградской области, на территории которой он находится.
– А полигон в Новоселках еще не переполнен?
– Пока что он в рабочем состоянии и ресурсы его не исчерпаны. Хотя в дальнейшем, конечно, нужна рекультивация.
Как вывозить
– Кто у нас занимается вывозом мусора?
– На два автопарка – № 1 и № 6 – приходится почти 80% рынка вывоза городских отходов. Между собой они примерно равны.
– У всех компаний, занимающихся вывозом мусора, есть станции перегрузки?
– Практически у всех.
– И на всех сортируется мусор, из которого изымается все ценное?
– Да.
– А сколько их всего?
– Я не буду называть цифры. Потому что, сколько бы я ни назвал, – я все равно ошибусь. Станции перегрузки – это ненормально. Никаких площадей и зон перегрузки быть не должно.
– Но они есть.
– Это результат попустительства.
– С этим нужно бороться?
– Мне не нравится слово “борьба”. Люди работают по тем правилам, по которым им разрешают работать. При советской власти у нас была единая управляющая компания – Ленспецтранс, которая отвечала и за вывоз отходов, и за содержание полигонов. Потом все это приватизировалось. В 90-е годы финансирование было недостаточным, и станции перегрузки возникли как ноу-хау самих перевозчиков. Там из воздуха делался груз, из груза – воздух, а из отходов – вторсырье. Поэтому я считаю, что вопросами, связанными с отходами, должны заниматься специализированные компании комплексного обслуживания, а не случайные перевозчики.
– Кто заключает договоры на вывоз мусора?
– Управляющие компании, которые обслуживают жилой фонд. Перевозчик получает от них деньги и на вывоз, и на утилизацию – либо на полигоне, либо на заводе. Свалка мусора стоит около 60 руб. за м3, переработка – 200 руб., хотя соотношение цен должно быть обратное. После чего уже перевозчик расплачивается с теми, кому отвез мусор.
– А может свалить мусор на свалку по 60 руб., а потом на заводе оформить по 200 руб. и поделиться с ним выручкой.
– Ну акт выполненных работ – это все-таки документ.
– Ну кто проверит-то, сколько этого мусора переработали, а сколько отвезли на свалку.
– Вот в этом и есть беда города. Поэтому губернатор решила создать наше управление, и наша первая задача – создать жесточайшую систему контроля.
– Это правда, что на станциях перегрузки городской мусор трамбуется и смешивается с коммерческим?
– Если таковы правила игры и это позволяют делать – почему бы это не делать? Поставьте себя на место такого перевозчика. Я никого не обвиняю, потому что люди работают так, как им это позволяют. Если разгильдяи в управляющих компаниях хотят платить за воздух – будут платить за воздух. Если хотят рационально использовать средства, то задумаются – правильно ли, что пустые банки занимают 80% мусорного бака? Если бы вы свой мусор отдавали плотно спрессованным, из него нельзя было бы сделать воздух.
– Что же мне его – ногами утаптывать?
– Поэтому я и говорю – обращением с отходами должны заниматься управляющие компании “мусорщиков”, с четко отлаженной на каждом этапе системой контроля, а не некие летучие голландцы. Тот, кто платит, не должен быть жертвой обмана.
– И как этого можно добиться?
– Соответствующие нормативные акты, создание системы контроля и заинтересованности всех участников, работающих в отрасли. Стимулирование строительства мусоросортировочных комплексов.
Как разделять мусор
– Сколько у нас в городе контейнеров для раздельного сбора мусора?
– Понятия не имею. Вам это интересно?
– Насколько я знаю, установленных контейнеров гораздо меньше, чем закупленных за счет бюджета.
– Город вообще не должен их закупать. Это дело управляющих компаний – либо жилищной, либо мусорной. В общем, той, которая предоставляет услугу по вывозу мусора.
– Но город потратил на это немалые деньги.
– Город периодически делает то, на что его вынуждают обстоятельства. Из чего не следует, что это правильно и так должно быть. Например, у нас что ни пустырь – то несанкционированная свалка, и из бюджета выделяются огромные деньги на их ликвидацию. Это безобразие. Найти ключ к решению этой проблемы тоже задача управления.
– Ну, вот у нас сейчас по городу стоит некоторое количество контейнеров для раздельного сбора мусора. Даже если предположить, что граждане законопослушно сортируют мусор – что с ним бывает потом?
– Селективный сбор мусора нельзя рассматривать с начала – здесь нужно подходить с конца, с переработки. Так вот – невозможно внедрять эту систему и ставить баки для разного типа отходов, если нет мусоросортировочных комплексов, где в конечном итоге формируются товарные массы сырья. У нас есть пока только один, как я сказал, но он еще не начал работать. Поэтому сейчас этот мусор идет таким же путем, как и несортированный.
– Мусоросортировочный комплекс во Фрунзенском районе построен с участием бюджета?
– Там нет ни копейки бюджетных денег. Это риск инвесторов, которые взялись за такое правильное дело. Они, кстати, в мусоре не работают и зарабатывают деньги в другой сфере.
– И как он будет работать, если селективный сбор не налажен?
– Вот это – задача, которую мы сейчас должны решать.
– Так что же – инвесторы вложили деньги в еще не существующую систему?
– Вам это кажется фантастикой? Тем не менее это так. Люди поверили мне, поверили правительству. Сейчас мы ищем пути решения.
– Ну даже если вы наладите схему селективного сбора мусора – вам еще много лет придется призывать граждан к сознательности.
– Не согласен. Как человек в прошлом военный, я терпеть не могу рассуждения о том, что мы хуже немцев или англичан. У нас дисциплинированные люди – им надо сделать грамотное предложение. Не просто закупить и расставить баки, а показать жителям реальную выгоду от раздельного сбора мусора. В том числе и путем тарифов, покупки у населения отходов. Необходим закон о возвратной таре и упаковке, который уже лет 5 лежит в Госдуме, – в стоимость товара должна входить стоимость его утилизации.
– Сколько всего нужно для города таких мусоросортировочных комплексов?
– Мощность одного комплекса целесообразна около 100 тысяч тонн. А город производит около 3 миллионов тонн. Но этот комплекс – не просто некая сортировка, куда непонятно кто непонятно что свозит. Это база для управляющей компании, выполняющей весь цикл работы с мусором.
Антон МУХИН
Точка зрения
“Сколько город производит отходов, никто знать не хочет”
Василий Быков, директор ЗАО “Петроакт”, эксперт по обращению с отходами:
– На вопрос, что ценного можно найти в мусоре и сколько это ценное стоит, ответить невозможно. Если в отходах вторсырье, которое можно оттуда вынуть и сдать, то оно долго в баке не пролежит – его обязательно кто-нибудь умный и ловкий вытащит. Это и происходит на всем пути перемещения бытовых отходов. На контейнерной площадке их сортируют бомжи и дворники, забирают, что поценнее, потом их сортируют на станциях перегруза и сортировки перевозчики и забирают, что осталось, а все остальное благополучно добирается до полигона или на заводы МПБО. На этой конечной стадии ничего ценного там практически уже нет. Каких-нибудь 4 – 5 лет назад вторсырья было примерно 11 – 15%, но сейчас, после организации первичной сортировки на станциях перегруза, его остается 1 – 2%.
Сколько вторсырья на контейнерной площадке – никто не считал. Мы несколько лет предлагали Жилищному комитету провести эксперимент и определить, сколько и каких отходов образуется у двери домохозяйств в Петербурге, но никого было не уговорить. Только сейчас, с приходом Всеволода Хмырова в Управление по работе с отходами ситуация, похоже, меняется. Конечно, понятно, что сегодня никому не нужны точные цифры, сколько город производит отходов и сколько в них вторсырья. Это вопросы экономические и крайне неудобные. Если бытовой мусор постоянно смешивается с коммерческим (поскольку у них разная цена), то точная цифра образования бытового мусора в год раскрыла бы все карты. Если мы точно будем знать, сколько вторсырья присутствует в городских отходах, значит, мы сможем понять и реальный объем этого рынка, но это тоже никому не нужно. Года два назад в Смольном заговорили о вторсырье в городском мусоре и даже называли цифры от 36 до 60%, но если это признать, то выйдет, что мусор – это достаточно дорогой ресурс, и все, кто что-то оттуда вытаскивает, должны за него платить. А это никому не нужно. Поэтому все разговоры со временем и стихли.
