«Адмиралъ» возвращается. Правда, уже в виде сериала. Андрея Кравчука, режиссера этого неоднозначного фильма, упрекали чуть ли не во всех смертных грехах, мол, историю переврал, из белых сделал ангелов, а Колчака же и вовсе превратил в архангела. Накануне выхода сериала, режиссер жаловался Online812 на инфантильных русских.
Ангелом не был, зато Родину любил
Похоже, критика все-таки задела Андрея Кравчука за живое. В десятисерийный фильм “Адмиралъ”, который вот-вот начнут показывать, режиссер щедро добавил черной краски. Теперь, глядя на перерожденного Колчака, и в голову никому не придет, что белый офицер вот-вот начнет отращивать крылья.
– В фильме меня не интересовало, что красные срывали погоны у белых, а белые резали звезды на спинах у красных, а потом рубили головы. Меня привлекала любовь двух людей на фоне разрушенного мира. И мы не говорили в “Адмирале” ни о красном, ни о белом терроре. В телевизионной версия все чуть-чуть по-другому. Там есть атаман Семенов со своими зверствами в Забойкалье. Есть сцены, которые показывают, как жестоко проводили свою мобилизацию белые.
– Тем не менее, в фильме вы чересчур идеализировали белых. Это была ваша ошибка или сознательный ход?
– Никакой ошибки мы не допустили! – отчаянно выкрикнул Кравчук. – И вообще, никто не знает, как все было на самом деле. Участников событий не осталось. Нет ни одного документа, в котором было бы зафиксировано, что Колчак, как Петр Первый, топором рубил головы. Он не сдирал кожу с лица красных, он никого не пытал. Да, в отличии от Ленина он был некудышным политиком. “Вождь” обещал всем все, что угодно. И дарил это. А потом забирал обратно. Это был его принцип. Ленин, не скрывая, даже писал об этом в одной из своих работ. Колчак же не умел раздаривать обещания. Не умел обманывать. Он не был ангелом. Он был милитарист и шовинист. Но он любил родину и слыл патриотом, человеком слова и чести.
– Андрей Юрьевич, в фильме нет ни слова о том, что он шовинист и милитарист. Вы даже умолчали о массовом терроре, который устроили колчаковцы. А после вашего фильма в Москве открыли памятную доску, посвященную Колчаку… Кому нужно такое переиначивание истории?
– Если бы я сделал биографическое кино, никто бы на него не пошел. И никто так много не говорил бы об “Адмирале”, – наконец устало сказал Кравчук. – Ну, купите книжку об адмирале Колчаке и прочитайте ее, если вам так нужна его биография…
– То есть, снимая свои фильмы, вы ориентируетесь на массового зрителя, на 14-летних ребят, которые ищут в кинотеатрах лишь развлечение?
– Нет! Это бессмысленно. Нелепо снимать фильм для тинейджеров, для критиков. Никогда не угадаешь их настроение. Для меня, кстати, “Адмиралъ” это такое же авторское кино, как и мой “Итальянец”. Ведь в “Адмирале” я говорю о патриотизме и самопожертвовании.
Люди готовы убивать себя из-за большевиков?
– Думаете сейчас мы способны на такое же самопожертвование, или слово “патриотизм” окончательно изжило себя?
– Было немало случаев самопожертвования во время войны в Афганистане и Чечне. И это были мальчишки, которых никто идеологически не воспитывал. В детстве они играли лишь в компьютерные игры! Просто повседневная необходимость выживания, рынок, общество потребление, стимулирует в людях лишь одно желание – покупать и покупать. И какие-то вещи мы начинаем забывать. Раньше как сверкали глаза у людей! Вещь, вроде бы, неуловимая, но на экране сымитировать это нельзя. У Сережи Безрукова даже взгляд изменился, когда он стал сниматься в роли генерала Каппеля. Сейчас я такой взгляд редко вижу. В метро лишь серые уставшие лица. Жизнь стала, в какой-то мере, тяжелее. Но если ты разбил машину, что-то недополучил, жизнь на этом не заканчивается. Ужасно слышать, как из-за кризиса кто-то выбросился из окна. Настолько сейчас не ценна человеческая жизнь, что люди готовы при незначительных проблемах убивать себя.
– Как вы думаете, кто виноват в этом?
– Мне кажется, что большевики нанесли почти что непоправимый вред нам и стране. Мы до сих пор не можем выйти из этого состояния. До сих пор жадно смотрим в азиатскую сторону.
– То есть при Путине и Медведеве у нас азиатский способ управления?
– Нет, нет, – быстро и как-то радостно отозвался Кравчук. – Мы живем с остатками азиатского и пытаемся смотреть в сторону Европы. Выборы ведь все-таки у нас осталось. Я бы только посоветовал не бросать бомбы с зажигательной смесью в машины с мигалками, не взрывать памятники Ленину, а быть более активными на избирательных участках. Ведь не все куплено. Слишком многие сейчас живут в России и не относятся к ней как к своей стране. Если в Европе человек неправильно припарковался, то первый же прохожий сообщит об этом в полицию. Это такая гражданская позиция. В России этого человека назовут стукачом и подонком. Мы грязь в своем подъезде даже не замечаем. Мы готовы на все, чтобы переложить ответственность за себя, за страну на кого-то другого.
Мне хочется верить, что это изменится. У меня есть дети. Я их воспитываю так, чтобы они гордились той страной, в которой живут.
– И как? Получается?
– Нет, – неожиданно откровенно сказал Кравчук и быстро добавил. – Точнее не все получается. И “Адмирала” я снимал, чтобы у людей было хоть какое-то чувство гордости за себя. А пока мы, русские, как дети, которые не способны просчитать последствия своих поступков. Мы даже налоги не можем заплатить!
– А, может, мы как дети, у которых слишком много забирают и, чтобы не протянуть ноги, мы пытаемся себе хоть что-то взять?
– Взрослый человек в такой ситуации должен подтянуть поясок и спасать товарищей! Понятно, что не будете, как дети, не войдете в царствие небесное. Но взрослеть хотя бы немного надо уже!
Эту речь режиссер Кравчук вполне мог бы предложить президенту Медведеву. Тот с успехом прочитал бы ее, например, во время очередного новогоднего поздравления россиян. А опасную фразу про подтягивание поясков заглушили бы звоном бокалов.
“Я не хотел усыновлять детей”
– Кстати, о детях. Ваш фильм “Итальянец” о Ване Солнцеве из детдома на Западе собрал около сорока наград. В России же к фильму отнеслись более настороженно. Как вы думаете, в чем причина?
– Прокат вообще был неудачен. Фильм не рекламировали, ничего о нем не говорили. К тому же часть российской аудитории просто не хочет смотреть про это. Ну, мол, зачем нам еще слушать про детдомы. На Западе к этому спокойнее относятся. Иностранцы даже готовы усыновлять ВИЧ-инфецированных детей. У них развито желание служения кому-то. Когда все устаканивается, европейцы хотят чем-то оправдать свое существование в этом мире, сделать что-то значительное. Не только большой дом построить…
– А у вас развито служение кому-то? Вы, увидев этих ребят из детского дома под Выборгом (именно там снимался фильм “Итальянец”) не захотели кого-то усыновить?
– Я нет, не захотел, – спокойно ответил режиссер, который минутой раньше восторженно говорил об оправдании своего существования в этом мире. – У меня есть свои дети, я о них думал. Директор нашей картины “Итальянец” чуть было не усыновила кого-то. Но что-то ее остановило, наверно, она испугалась.
– Морально тяжело было находиться в детском доме?
– Да, очень тяжело. Очень тяжело. Дети там постоянно ищут отца или мать. Любого взрослого они воспринимают как потенциального родителя. Ты входишь в детский дом, они тут же на тебя бросаются и облепляют как грушу, крепко прижимаются. И тебе не двинутся, ты просишь – ну ребята, дайте пройти. Они тут же отходят. Но стоит тебе хотя бы одного из них погладить по голове или пожалеть и все тут же понимают – именно этого ребенка выбрали для усыновления. Ему начинают завидовать. Но злости в этом чувстве нет. Кровать никому не поджигают. Они уже понимают, что кто-то вытягивает счастливый билет, а кто-то нет.
