Состарившиеся дети 1968-го породили 1984-й, на фоне которого Трамп – какой бы он ни был «плохой парень» – имеет то преимущество, какое имеет свободный человек – перед тоталитарной сектой.
Он говорит, что думает. Хотя и не всегда думает, что говорит. В отличие от оруэлл-сектантов, которые не только запрещают себе и другим свободно говорить и думать, но требуют – под угрозой изгнания (Cancel culture) – строго следовать всем их тоталитарным «практикам».
Понятно, что в российском Зазеркалье – другие свищи и геморрои. Но суть несвободы всегда и везде одна: запрет на слова. Где запрещают говорить вслух то, что ты думаешь и что хотел бы сказать, – неважно, как запрещают, через штрафы и тюрьмы или через Cancel culture – там и концлагерь.
Вот почему с некоторых пор, сохраняя прежнее отношение к самодержавно-холопской цивилизации, в которой живу, я изменил отношение к Западу в его нынешнем словесно-запретительном изводе. И вот по какой причине я не готов видеть в Трампе (который, конечно, плеснул керосина в палестино-израильский костёр, но все же – в отличие от своих предшественников – не начал ни одной новой войны) – то абсолютное зло, которое видят в нем многие прогрессивные интеллектуалы.
Правда, и голосовать бы за него не стал – будь я хоть мистером Твистером, хоть негром преклонных годов. Что ж. Готов признать себя регрессивным абсентеистом.
Даниил Коцюбинский
