Идеи «Третьего Рима» и «особого пути» укореняются в нищете и бесправии. Чувствовать постоянно своё ничтожество человек не может – душа требует компенсации. Единственное доступное в этом подавленном состоянии «зато» – уверовать в свою особую духовность. И увидеть в нём великий, общезначимый смысл.
Большевики предложили ограбленному и заново закрепощённому народу «великий смысл» страданий – будущее светлое царство справедливости для всего человечества.
Куцая советская интеллигенция в собственную «особую духовность» охотно уверовала сама. Да и как ей было не уверовать, если никакой иной духовности, кроме доступного ей эскапизма, она не видела и не знала.
В тотальной нищете жаждущий дух мог только отказаться от стяжания материальных благ в виде «жигулей» и югославский «стенки».
Ничего в этом смысле не изменилось в течение 90-х для подавляющего большинства населения РФ. Разве что, способы «стяжания благ» сменились на ничуть не более привлекательные. А несправедливость стала ещё более очевидной.
Где-то тут растерянное и задавленное «я» снова подменилось спасительным «мы». Пусть «я» – ничто, но «мы»-то должны же что-то значить!..
«Настоящим царём» обязательно был бы признан тот, кто подтвердит вожделенное значение вновь осознанного «мы».
Московская подруга из лучших побуждений привезла мне в 2014-м из Дивеевского монастыря землю из Богородичной Канавки. По преданию Серафим Саровский якобы пообещал, что через эту канавку в последние времена Антихрист пройти не сможет. Такое околоправославное суеверие, каких немало. Я её, конечно, поблагодарила – от души ведь дарено – но сказала: «Он, может, и не прошёл бы через эту канавку, но вы же его туда на руках внесёте».
А если это «мы» веками настаивалось на вере в «наше особое предназначение», на вере в «нашу спасительную канавку», то «царя» непременно и на руках обязательно через канавку занесут прямо в алтарь, чтобы себе самим доказать свою правоту. И вдохновиться ею на войну за власть антихриста над миром.
Что русским народом владеет этот мессианский соблазн, увидел ещё Брянчанинов. А Гоголь догадался, что тьма невежества не рассеивается образованием. Всего-то надо уверовать в высший духовный смысл собственного убожества.
Ядовитая грибница мессианского соблазна, наверно, искореняется только вместе с личным убожеством. А свет просвещения – не в знании теоремы Пиагора и не в чтении популярных исторических интерпретаций. Если этот свет просвещения христианский, то он приходит только через осознание исключительно личного спасения через личную же ответственность.
И нет никаких «канавок», наций и государств, гарантирующих коллективное спасение христианину. Все они суть сатанинские ловушки для убогих душ.
Марина Шаповалова
