2009 год для монументально-декоративного искусства, несмотря на кризис, оказался урожайным. В 2008-м в Петербурге было установлено 28 объектов, в 2009-м – практически столько же. Кроме памятников великим людям, ставили львов, сов, не забыв, впрочем, и про отечественную войну.
Памятники великим людям
Установка ПВЛ (памятники великим людям) продолжает оставаться одним из культурных инстинктов. Несмотря на то что этот жанр безнадежно устарел, а устанавливаемые объекты в абсолютном большинстве случаев не представляют практически никакого интереса в пластическом отношении, ставить ПВЛ продолжают. Из 24 объектов, установленных в Петербурге в 2009 году, к разделу ПВЛ относятся 12, и это о чем-то говорит.
Характерный пример – продолжение соцреалистической серии бюстов на Аллее почетных докторов (Аллее Славы) Гуманитарного университета профсоюзов (№ 2 и 20). Аллея как таковая давно стала комическим реликтом времен социализма, и всем понятно, что никакой выразительности при заданных жестких параметрах – высота бюста 70 см, лицо “в инфинитиве”, моделируемое по образцу надгробного бюста, – добиться немыслимо в принципе. Однако аллея продолжает удлиняться. На этот раз персонажами стали Абдусалам Гусейнов (р. 1939), директор Института философии РАН, и Николай Платэ (1934 – 2007), академик РАН, который 22 года руководил Институтом нефтехимического синтеза им. Топчиева АН СССР/РАН и был авторитетом мирового уровня в области высокомолекулярных соединений. Конечно, ничего нет страшного в том, что за забором ГУПа появились еще два бюста, но вообще-то смысл памятников в том, что их ставят не просто людям широко известным в узких кругах, а тем, кого знают все еще до установки памятника. Современный памятник должен быть не разновидностью культурно-просветительской работы (поставим – тогда все заинтересуются и узнают), а синтезом материального признания уже состоявшейся славы и оригинального пластического решения.
В данном случае нет ни того, ни другого, и вряд ли студенты ГУПа кинулись читать такие бестселлеры, как “Гребнеобразные полимеры и жидкие кристаллы” (1980) Платэ или даже “Введение в этику” (1985) Гусейнова. Кстати, Гусейнов был автором брошюр общества “Знание” типа “Марксизм о личности” (1967), а это как раз та стилистика, в которой выдержана вся Аллея славы, так что Гусейнов – персонаж характерный, и этот надгробного вида бюст по праву венчает здание марксистско-ленинской этики.
Указанному критерию (слава & оригинальная пластика) в определенной мере отвечает только памятник Шостаковичу (№ 16), хотя установлен он крайне неудачно, и контекст его губит. В то же время великий русский поэт Есенин, которого знают все, получил самое убогое из всех возможных пластическое воплощение.
Менделеев (№ 1), бюст которого открыли к 175-летию со дня рождения, вообще лишен какой-либо выразительности, к тому же установлен во дворе, т.е. призван просто центрировать ритуал возложения цветов в определенные дни. Это объект не искусства, а “датских” обрядов, инстинкт к которым у нас неуничтожим.
Появление бюста академика Щербы (№ 6) объясняется территориальной близостью к кафедре фонетики. Кстати, объект был создан в 2008 г. и стоял в интерьере, а затем его перенесли в “Парк современной скульптуры”, поскольку надо было что-то открыть в День филолога. Современной скульптура как таковая не является, поэтому “современность” имитирует постамент из стекла – уйти от традиционного гранита скульптора попросил декан филфака С. Богданов. Уловка трогательная, но дела не меняет.
Памятник Штиглицу (№ 10) – еще один результат активности “железнодорожного демиурга” В. Якунина и Центра национальной славы России. Штиглиц был директором банка, первым владельцем Петергофской железной дороги, около которой памятник и установили (привокзальная площадь), а также меценатом. Пытались открыть объект с лета 2007 г. (в 2007-м пышно отметили 150-летие Петергофской ж/д), но у РЖД парадоксально не хватало денег. Штиглиц изображен в виде полуфигуры (как говорят скульпторы, “пожопный портрет”), а самым забавным является цилиндр. Так проявилась бессознательная реакция скульптора на то, что изображен банкир, поскольку в советской карикатуре до самого последнего советского времени капиталист представал как толстяк в цилиндре со свирепой физиономией. Собственно, памятник Штиглицу – это и есть обобщенный капиталист, что выражено языком советского времени. Инстинкт – могучая вещь.
Байхуа юньдун
Два объекта – памятники Конфуцию (№ 17) и Хетагурову (№ 21) – имеют любопытные культурно-политические подтексты, чем и интересны. Кстати, оба стоят во дворах, так что мало кто их вообще увидит.
Автор 17-го номера, Чжо Госэнь, 23 декабря 2009 г. защитил в Университете им. Герцена кандидатскую диссертацию по искусствоведению “Современная китайская скульптура в свете национальных философско-эстетических традиций”, а памятник – это практическое к диссертации приложение. Главным было “стремление сочетать элементы традиционной пластики с современным пониманием формообразования в пластическом искусстве” и “необходимость изучения и претворения в жизнь лучших древнекитайских философско-эстетических идеалов” (автореферат диссертации, с. 3, 6).
Эстетическим итогом стало почти точное повторение статуи Конфуция работы неизвестного скульптора XIII – XIV вв., установленной в Пекине в храме Конфуция “Кунмяо” (1306), расположенном к северо-востоку от парка Бейхай (эпоха Юань, 1279 – 1368 гг.), так что осталось не вполне понятным, в чем состоит современное понимание формообразования – кроме почти точного повторения объекта XIV века. В сентябре 2009 г. в Поднебесной торжественно отмечали 2560-летие китайского философа, родившегося в 551 г. до н.э., и Петербург не остался в стороне от этого эпохального события.
Не менее интересно и другое. Это уже второй объект в честь Конфуция в Петербурге – первый, бюст работы неизвестного скульптора (типовая отливка), был открыт 1 ноября 2008 г. во дворе филфака, в “Парке современной скульптуры” (постамент Георгия Постникова). Бюст был подарен Госсоветом КНР еще в 2007 г. в связи с открытием 3 сентября Института Конфуция (в 2007 г. в 50 странах мира действовали 170 Институтов Конфуция). В 2009 г. в России Институты Конфуция были открыты в Петербурге, Иркутске и Владивостоке. В 2008 г. памятник Конфуцию был установлен в Москве на территории Китайского делового центра “Парк Хуамин”, создаваемого в Северо-Восточном административном округе, причем специальным распоряжением правительства Москвы развертывалась подготовка к торжественному открытию памятника). Наконец, в июле 2009 г. стало известно, что памятник Конфуцию будет в сентябре открыт в Этнодворе Боровского района Калужской области.
Кому и зачем ставили памятники в Петербурге в 2009 году
2009 год для монументально-декоративного искусства, несмотря на кризис, оказался урожайным. В 2008-м в Петербурге было установлено 28 объектов, в 2009-м – практически столько же. Кроме памятников великим людям, ставили львов, сов, не забыв, впрочем, и про отечественную войну.
Памятники великим людям
Установка ПВЛ (памятники великим людям) продолжает оставаться одним из культурных инстинктов. Несмотря на то что этот жанр безнадежно устарел, а устанавливаемые объекты в абсолютном большинстве случаев не представляют практически никакого интереса в пластическом отношении, ставить ПВЛ продолжают. Из 24 объектов, установленных в Петербурге в 2009 году, к разделу ПВЛ относятся 12, и это о чем-то говорит.
Характерный пример – продолжение соцреалистической серии бюстов на Аллее почетных докторов (Аллее Славы) Гуманитарного университета профсоюзов (№ 2 и 20). Аллея как таковая давно стала комическим реликтом времен социализма, и всем понятно, что никакой выразительности при заданных жестких параметрах – высота бюста 70 см, лицо “в инфинитиве”, моделируемое по образцу надгробного бюста, – добиться немыслимо в принципе. Однако аллея продолжает удлиняться. На этот раз персонажами стали Абдусалам Гусейнов (р. 1939), директор Института философии РАН, и Николай Платэ (1934 – 2007), академик РАН, который 22 года руководил Институтом нефтехимического синтеза им. Топчиева АН СССР/РАН и был авторитетом мирового уровня в области высокомолекулярных соединений. Конечно, ничего нет страшного в том, что за забором ГУПа появились еще два бюста, но вообще-то смысл памятников в том, что их ставят не просто людям широко известным в узких кругах, а тем, кого знают все еще до установки памятника. Современный памятник должен быть не разновидностью культурно-просветительской работы (поставим – тогда все заинтересуются и узнают), а синтезом материального признания уже состоявшейся славы и оригинального пластического решения.
В данном случае нет ни того, ни другого, и вряд ли студенты ГУПа кинулись читать такие бестселлеры, как “Гребнеобразные полимеры и жидкие кристаллы” (1980) Платэ или даже “Введение в этику” (1985) Гусейнова. Кстати, Гусейнов был автором брошюр общества “Знание” типа “Марксизм о личности” (1967), а это как раз та стилистика, в которой выдержана вся Аллея славы, так что Гусейнов – персонаж характерный, и этот надгробного вида бюст по праву венчает здание марксистско-ленинской этики.
Указанному критерию (слава & оригинальная пластика) в определенной мере отвечает только памятник Шостаковичу (№ 16), хотя установлен он крайне неудачно, и контекст его губит. В то же время великий русский поэт Есенин, которого знают все, получил самое убогое из всех возможных пластическое воплощение.
Менделеев (№ 1), бюст которого открыли к 175-летию со дня рождения, вообще лишен какой-либо выразительности, к тому же установлен во дворе, т.е. призван просто центрировать ритуал возложения цветов в определенные дни. Это объект не искусства, а “датских” обрядов, инстинкт к которым у нас неуничтожим.
Появление бюста академика Щербы (№ 6) объясняется территориальной близостью к кафедре фонетики. Кстати, объект был создан в 2008 г. и стоял в интерьере, а затем его перенесли в “Парк современной скульптуры”, поскольку надо было что-то открыть в День филолога. Современной скульптура как таковая не является, поэтому “современность” имитирует постамент из стекла – уйти от традиционного гранита скульптора попросил декан филфака С. Богданов. Уловка трогательная, но дела не меняет.
Памятник Штиглицу (№ 10) – еще один результат активности “железнодорожного демиурга” В. Якунина и Центра национальной славы России. Штиглиц был директором банка, первым владельцем Петергофской железной дороги, около которой памятник и установили (привокзальная площадь), а также меценатом. Пытались открыть объект с лета 2007 г. (в 2007-м пышно отметили 150-летие Петергофской ж/д), но у РЖД парадоксально не хватало денег. Штиглиц изображен в виде полуфигуры (как говорят скульпторы, “пожопный портрет”), а самым забавным является цилиндр. Так проявилась бессознательная реакция скульптора на то, что изображен банкир, поскольку в советской карикатуре до самого последнего советского времени капиталист представал как толстяк в цилиндре со свирепой физиономией. Собственно, памятник Штиглицу – это и есть обобщенный капиталист, что выражено языком советского времени. Инстинкт – могучая вещь.
Байхуа юньдун
Два объекта – памятники Конфуцию (№ 17) и Хетагурову (№ 21) – имеют любопытные культурно-политические подтексты, чем и интересны. Кстати, оба стоят во дворах, так что мало кто их вообще увидит.
Автор 17-го номера, Чжо Госэнь, 23 декабря 2009 г. защитил в Университете им. Герцена кандидатскую диссертацию по искусствоведению “Современная китайская скульптура в свете национальных философско-эстетических традиций”, а памятник – это практическое к диссертации приложение. Главным было “стремление сочетать элементы традиционной пластики с современным пониманием формообразования в пластическом искусстве” и “необходимость изучения и претворения в жизнь лучших древнекитайских философско-эстетических идеалов” (автореферат диссертации, с. 3, 6).
Эстетическим итогом стало почти точное повторение статуи Конфуция работы неизвестного скульптора XIII – XIV вв., установленной в Пекине в храме Конфуция “Кунмяо” (1306), расположенном к северо-востоку от парка Бейхай (эпоха Юань, 1279 – 1368 гг.), так что осталось не вполне понятным, в чем состоит современное понимание формообразования – кроме почти точного повторения объекта XIV века. В сентябре 2009 г. в Поднебесной торжественно отмечали 2560-летие китайского философа, родившегося в 551 г. до н.э., и Петербург не остался в стороне от этого эпохального события.
Не менее интересно и другое. Это уже второй объект в честь Конфуция в Петербурге – первый, бюст работы неизвестного скульптора (типовая отливка), был открыт 1 ноября 2008 г. во дворе филфака, в “Парке современной скульптуры” (постамент Георгия Постникова). Бюст был подарен Госсоветом КНР еще в 2007 г. в связи с открытием 3 сентября Института Конфуция (в 2007 г. в 50 странах мира действовали 170 Институтов Конфуция). В 2009 г. в России Институты Конфуция были открыты в Петербурге, Иркутске и Владивостоке. В 2008 г. памятник Конфуцию был установлен в Москве на территории Китайского делового центра “Парк Хуамин”, создаваемого в Северо-Восточном административном округе, причем специальным распоряжением правительства Москвы развертывалась подготовка к торжественному открытию памятника). Наконец, в июле 2009 г. стало известно, что памятник Конфуцию будет в сентябре открыт в Этнодворе Боровского района Калужской области.
Таким образом, второй петербургский объект в честь Конфуция – это еще один этап китайской культурной экспансии как части генерального процесса, который недавно очень выразительно описал А. Пионтковский в серии статей “Остров Сибирь. Китайное стало явным” на Гранях.ру. Основная идея статей – Китай, “обладающий второй экономикой мира, многомиллионной армией …захочет преодолеть крупнейшую геополитическую катастрофу XIV века – распад Монгольской империи, или для начала хотя бы крупнейшую геополитическую катастрофу второй половины XIX века”. А для этого медленно, как змея, поглощает и переваривает Сибирь, о чем китайский политолог Сун Цзы писал еще в 1988 г.: “Эффективный контроль, осуществляемый в течение продолжительного времени над стратегическим районом, который находится за пределами географических границ, в конечном итоге приведет к переносу географических границ”. Естественно, этот процесс сопровождается и культурной экспансией, а памятники ее символизируют.
Что же касается так называемого памятника Хетагурову, основоположнику осетинской литературы, то, во-первых, это не памятник, а выставочная работа, довольно убогая и совсем неоригинальная, а во-вторых, она незаконно поставлена в охранной зоне, где ничего ставить вообще нельзя и ничего не требуется. Но после того как В. Горевой воткнул сюда статую Клодта, путь оказался расчищенным, и теперь, видимо, пользуясь полным бездействием инстанций контроля, каждый желающий потащит сюда свои изделия.
Тематически же Хетагуров примыкает к линии, четко обозначенной в Петербурге памятниками Шевченко, Джамбулу и Низами, – это символы национальных культур, конституированные при Сталине в 1930-е гг. Особенно смешно получилось с Низами – он был “подарен” Сталиным азербайджанцам, хотя жил в то время, когда ни Азербайджана, ни азербайджанцев еще не было. Хетагуров тоже был узаконен Сталиным. Как пишет С. Дзарасов (“Северная Осетия”, 2009, 11 ноября): “Когда встал вопрос о поднятии значения национальных культур для укрепления дружбы между народами СССР, то наряду с именами Тараса Шевченко, Сулеймана Стальского, Джамбула Джабаева всплыло и имя Коста Хетагурова <…> Подписанное Сталиным и Молотовым постановление ЦК ВКП(б) и Совета народных комиссаров СССР о праздновании 80-летия Коста Хетагурова (в 1939 г. – М. З.) положило начало его всесоюзному, а затем мировому признанию”.
Так что мы не только активно помогаем в китайской культурной экспансии, расставляя (пока по дворам) ее монументальные символы, но и продолжаем осуществлять сталинскую культурную политику. В общем, байхуа юньдун, пусть расцветают сто цветов, пусть соперничают сто школ.
Голова академика Карпинского
На общем унылом фоне решение памятника Карпинскому (№ 24), видному российскому геологу, представляется наиболее интересным и даже свежим. Это не случайно, поскольку был организован конкурс проектов, прошедший в два тура. Инициатором был Лев Красный (1911 – 2008), член-корреспондент РАН, лауреат Ленинской премии, который написал письмо губернатору. Итоги первого тура подвели 5 мая 2008 г. Было подано 13 проектов десятью творческими коллективами, жюри (во главе с А. Чаркиным, также в жюри входило 5 сотрудников ВСЕГЕИ и 4 скульптора) отобрало пять проектов, причем проекта Н. Карповой, который в итоге победил, среди пятерки не было. Однако было разрешено подавать и встречные проекты, что Карпова и сделала. На второй тур жюри предложило представить портрет Карпинского в 1,25 нат. в.
Подведение итогов 2-го тура состоялось 24 сентября 2008 г. Рейтинговое голосование дало двух победителей с одинаковым числом очков. В связи с такой ситуацией жюри решило снова посмотреть все работы, тем более что представителей ВСЕГЕИ в жюри явно что-то не устраивало, и представленные всеми фигуры казались неинтересными… После тщательного обсуждения (геологи оказались людьми очень тщательными) выбрали портрет Карпинского, представленный Карповой. Возможно, сыграла свою роль дешевизна головы относительно фигуры в полный рост.
Идея памятника проста: голова философа. Не уверен, что это имеет отношение к Карпинскому, но исходной для скульптора была пластическая идея, а Карпинский – не более чем ее носитель. Получилось неплохо, хотя фон для памятника весьма невыгодный – пятиэтажный дом на 20-й линии с непрезентальным фасадом, и вообще архитектурная ситуация тут сложная, и ставить памятник практически негде. Вообще-то размещать надо было во дворе ВСЕГЕИ или на ул. Карпинского (Калининский район), но хотелось, чтобы было рядом с “метрополией” и на виду у всех. А мест в городе практически уже не осталось, поэтому Карпинского, как ранее Шостаковича, поставили просто на тротуаре.
Военная тема
Великая Отечественная война представлена тремя объектами. Про памятник узникам фашистских концлагерей написали очень мало, потому что стоит он в Красном Селе, а ехать туда все поленились. И событие осталось “микрорайонным”, что несправедливо, поскольку памятник получился интересным, большой эмоциональной силы.
А кроме того, кажется, вообще первый такого рода в России, поскольку у нас всегда любили и любят ставить памятники победителям и героям. А здесь – узникам, жертвам, которых государство часто переводило из концлагеря немецкого в концлагерь советский.
История памятника началась в 2002 году с того, что инициативная группа из бывших малолетних узников фашистских концлагерей обратилась к губернатору с предложением о создании памятника. Вскоре появилось распоряжение губернатора об установке закладного камня, а в июне 2003-го состоялось его торжественное открытие. Место было выбрано не случайно: по данным Центрального госархива СПб, здесь находились три лагеря для военнопленных и беженцев.
В 2007-м был объявлен конкурс проектов, в котором победила Мария Третьякова. Все еще имелся в виду памятник детям – узникам нацистских лагерей. Впрочем, к апрелю 2008-го, когда демонстрировался макет, памятник был посвящен уже всем узникам. Но фигура мальчика – перевертыш фигуры Родины-матери на Пискаревском кладбище, ребенок, брошенный Родиной-матерью, оставленный на поругание, – остался от первой программы памятника.
“Фигуру сама рубила, остальное дорабатывала за рабочими… сама мысль участвовать в конкурсе появилась всего за 4 дня до подачи проектов. Но и после победы в конкурсе памятник продолжал жить и развиваться с двух сторон – с архитектурной и со скульптурной – менялись масштабы, пропорции, ракурсы, появились фонари. Так что было интересно” (из письма скульптора от 25.01.2010).
Сначала открытие было назначено на декабрь 2008-го, но отменено. Решили подождать до 11 апреля – Международного дня освобождения узников фашистских лагерей.
Аллея с фонарями-виселицами ведет к монументу – образ лаконичный и легко узнаваемый. В конце аллеи стоит композиция из гранитных блоков высотой 270 см с тенями людей, впечатавшимися в гранит, а с тыльной стороны – окно с решеткой и колючая проволока. Несчастный ребенок, вырубленный из гранита, то ли застыл в ожидании смерти, то ли вернулся с того света, чтобы напомнить нам об ужасе. “Не забывайте нас” – выбито на граните. Полное собрание лагерных символов, все очень просто, не грандиозно, но проникновенно. Пожалуй, это самое значительное произведение монументально-декоративного искусства 2009 года.
Мемориальная доска Герою Советского Союза М. С. Харченко (1918 – 1942) установлена на фасаде школы № 104, которая находится на ул. Харченко и носит имя Харченко. Здание школы – интересный образец конструктивизма (арх. В. О. Мунц, 1932) и является с 2001 г. вновь выявленным объектом, представляющим культурную ценность. В 2006 – 2009 гг. здание школы ремонтировали, причем под наблюдением КГИОП, проект предусмотрел укрепление несущих конструкций и возврат к проекту 1932 г., хотя строители, естественно, предлагали снести здание и построить такое же, но новое. Однако здание сохранили. 1 сентября 2009 г. школа открылась, и на левом пилоне у входа оказалась мемориальная доска – ООО “Стройремонт” установил ее незаконно, без разрешения КГИОП, а КГИОП сделал вид, что этого не заметил.
Композиционно объект повторил мемориальную доску Герою Советского Союза В. А. Лягину (на фасаде д. 7 по ул. Пестеля). Скульптор Юсуфов показал руководителю “Стройремонта” доску, посвященную Лягину, она очень понравилась, и была заказана примерно такая же. Простора для творчества осталось немного.
Декоративная треть
Третья часть от всех установленных объектов в Петербурге в 2009-м (8 штук) – декоративные.
“Совы” (Садовая, 55 – 57) – это восстановленные по мелкой фотографии скульптуры на крыше “Дома городских учреждений”. Находясь в русле готической традиции (дом построен в стиле неоготики) сова, как заметил скульптор, “следящая огромными, видящими в темноте глазами за всем происходящим внизу, становится помощником городской власти”.
“Фортуна” (установлена на коньке крыши ресторанно-гостиничного комплекса на Санкт-Петербургском шоссе) отражает укрепляющуюся с каждым годом моду на неоклассику. Именно в этом стиле архитектор Иван Князев (20 лет назад прославившийся виллой Гутцайта в стиле модерн в Тярлеве) построил “Летний дворец” – любопытное здание с точки зрения архитектуры. Это мастерски сделанный ретроспективизм “под Ринальди” – нервное барокко, успокаивающееся в классицизме, причем впечатление возникает такое, что построено здание в XIX в. Статуя богини удачи на коньке крыши поддержана скульптурами внутри ресторана, где установлены работы Павла Игнатьева “Фортуна” (повторение “коньковой”), “Марс”, “Венера”, и Владислава Маначинского “Кариатида” (4 штуки, высота 300 см) и путти (высота 100 см). Статуи сделаны из искусственного мрамора. Кстати, “Фортуна” – единственный женский персонаж из всех установленных в 2009 г.
Мода на неоклассику уже проявлялась в классического вида статуях на фасадах гостиницы на пл. Островского, 2а: 12 женских фигур “Весна”, “Осень”, “Лето”, повторяются четыре раза), атланты, вазы и львиные маски. Все это также делал В. Маначинский. Он же мне только что сообщил, что 10 статуй его работы будут стоять на фасадах бизнес-центра “Галерея”, который строят на месте знаменитой “ямы” на Лиговском пр. По 5 раз будут повторяться выполненные в классической манере “Гермес” и “Флора”, на 15 мая 2010 г. намечено поставить две первые статуи. Зданию в стиле “большой сарай”, спроектированному архитектурной мастерской “Григорьев и партнеры”, решили придать неоклассические акценты.
Другой способ маркировать богатство – ставить у входа львов. Летом 2009-го у второго входа в клуб “Талион” (Мойка, 59) установили 4 львов. У входа в “Талион” с мая 2003-го уже стояло четыре льва. И вот спустя шесть лет у второго входа поставили еще четырех львов работы того же скульптора – всего теперь их восемь, целый прайд, и это, очевидно, не предел.
Других львов, спящих у входа в кафе пятизвездочной гостиницы (Биржевой пер., 2 – 4), купили в магазине “Динос-парк”, их сделал какой-то безымянный халтурщик. Главный архитектор проекта В. Хиврич (мастерская Е. Герасимова) ничего про этих львов не знает, “ЛенСпецСМУ”, которое строило здание, – тоже. Возможно, дешевку установила финская фирма Vallila Interior, которая проектировала дизайн интерьеров, но на мой вопрос они не ответили, наверное, не знают английского языка.
Появились два интересных фонтана (№№ 12 и 19) – в частности, работы Д. и Д. Каминкеров (фонтан “Крылатый морской конь” около здания администрации Приморского района). На мой взгляд, это лучшее из того, что Каминкер поставил в Петербурге (имею в виду “Каменного гребца” и две статуи на ул. Б. Московской – Правды).
Наконец, “Ботинки” (№ 11) – это продолжение целой серии занятных кованых арт-объектов кузнеца-художника Виктора Кириченко, которые появляются в Курортном районе, начиная с 2008 г.: “Дерево счастья” (Зеленогорск, июль 2008 г.), “Бабушкин стульчик” (Зеленогорск, октябрь 2008 г.), “Желудь” (пос. Солнечное, 8 ноября 2008 г., совм. с Георгием Чащихиным).
Полтавская битва с Украиной
Иногда самые незначительные монументальные мелочи имеют важное государственное значение. В 2009-м было отпраздновано 300-летие Полтавской баталии. И этому событию был посвящен объект, установленный на бывшем Сампсониевском кладбище. Надпись на объекте (“В память о захоронениях Сампсониевского кладбища XVIII века”) и форма надгробного монумента вместе с тем противоречили сообщениям о том, что это памятный знак в честь 300-летия Полтавской битвы. К тому же именно в том месте, где знак поставили, уже стояли два объекта, посвященных Полтаве, – восстановленный в 2003 году знаменитый памятник Петру I работы М. М. Антокольского, первоначально открытый в 1909 г. и посвященный 200-летию Полтавской баталии, и сам собор, возведенный в честь св. Сампсония Странноприимца, который также является памятником Полтаве и ее героям – он освящен в честь святого, память которого приходится на день, когда была одержана победа над шведским войском Карла XII.
Однако нужен был еще и информационный повод в контексте антирусской кампании на Украине. Не случайно памятные знаки в честь 300-летия ПБ открыли в музее-заповеднике “Коломенское” и в Белгороде.
На Украине же продолжилась установка памятников Мазепе. Самый первый – бюст в селе Мазепинцы Белоцерковского района был открыт еще в ноябре 1994 г. Затем появился совместный памятник “великой дружбе” – гетману Мазепе и Карлу XII, его открыли в сентябре 2008 г. на вершине холма в селе Дегтяревке Новгород-Северского района Черниговской области. В январе 2009 г. был открыт вращающийся памятник, посвященный Мазепе, его поставили на смотровой площадке возле киевского Дворца для детей и юношества, причем было намечено до конца 2010 г. поставить и второй памятник Мазепе в Киеве на пл. Славы. Наконец, в августе 2009-го бронзовый бюст Мазепы на колонне из белого мрамора был открыт в Чернигове. В самой Полтаве памятник Мазепе собирались ставить с 2008-го, однако возник затяжной скандал, и 17 июля 2009 г. строительство памятника было остановлено.
На этом историко-истерическом фоне в России обошлись малой монументальной кровью. Задора не было, да и не ставить же скульптурную группу “Бегство Мазепы с гетманской казной к Карлу XII осенью 1708 года”.
