«Нераскрытый Серый Петербург» – так называется книга, которую выпустил петербургский офис международного архитектурного бюро MLA+. Она посвящена Серому поясу Петербурга.
Индустриальные и постиндустриальные территории Серого пояса занимают в Петербурге 143 тысячи гектаров. «Мы исследуем Серый пояс потому, что, с одной стороны, видим его большую ценность, а с другой – активную угрозу уничтожения», – объясняет генеральный директор MLA+ Яна Голубева.
Авторы называют Серый пояс «Третьим Петербургом» – т.е. уникальным промышленным наследием, сохранившим следы разных эпох. Эти территории, говорят авторы, богаты смыслами. Здесь есть, что развивать: действующие производства, заброшенные фабрики, пустующие земли; руины; жилые районы бывших рабочих городков; коммунальные зоны и буферные пространства.
Единой концепции развития Серого пояса власти не разработали, сйечас территория хаотично застраивается жильем, что, по мнению специалистов, совершенно неправильно.
Что можно делать с Серым поясом, архитекторы решили показать на пяти примерах – они выбрали пять площадок (завод Нобеля, Измайловская перспектива, Кировский завод, Невская мануфактура и участок на 17-й линии ВО), изучением которых занялись пять команд, состоящих из профессионалов и студентов. Для каждой территории команды в итоге выработали индивидуальный подход. Это не значит, что предложения будут воплощены в жизнь, но посмотреть на придумки интересно.
Публикуем несколько отрывков из них интервью с экспертами, которые вошли в эту книгу.
.
Серый пояс – он буквально серый
Артур Ларионов, сооснователь и руководитель АБ F/SH, Екатеринбург, автор проекта Uralruin:
– Как ты относишься к промышленным и постиндустриальным территориям? В чем их проблемы, потенциалы?
— Есть мнение, что любое заброшенное предприятие – это огромная проблема. Безусловно, в первую очередь можно подумать, что это экологическая и инфраструктурная проблема, однако, это вообще не так. Это проблема земельных отношений и собственности.
Серый пояс – он серый буквально. Это и цвет стен, и «серые» схемы сделок с недвижимостью и такие же «серые» десятки или сотни мелких предприятий и собственников на этих территориях и их полнейшая разобщенность и незаинтересованность в каких-либо изменениях. Зачастую это долгие судебные дела о банкротствах, имущественных арестах, а какие-то из собственников и вовсе могут находиться в учреждениях ФСИН (Федеральной службы исполнения наказаний).
С другой стороны, это тысячи бывших сотрудников крупных предприятий и просто сочувствующих людей, которые вспоминают былые времена индустриализации и болезненно воспринимают любые попытки захода девелопмента и сноса этих предприятий, потому что «довели страну» и «развалили». И всё это приводит к огромной социальной напряженности, которая куда страшнее чем номинально плохое состояние строений и загрязнение верхнего слоя почвы.
Потенциал огромных промышленных территорий Санкт-Петербурга в том, что они находятся не просто близко к городу, а сразу после исторического центра. И второй – их много. Это огромные площади, которые сейчас используются крайне неэффективно. В сухом остатке для девелопера – это условно пустая земля, которая идет в компании с социальным напряжением и проблемными кадастровыми номерами строений. Мало кто видит в этом иной потенциал. Тот, который может создать новую экономику, привести к эффектам, которые сложно измерить цифрами и экономическими стратегиями.
– Можно ли назвать промышленные территории ценными? Какие ценности этих территорий ты бы мог назвать?
— Я заметил в этих территориях некий парадокс. Парадокс заключается в том, что эти полузабытые или зачастую разрушенные объекты притягивают туристов и горожан и, что самое важное, именно в том виде, в котором они дошли до нас. Сегодня все эти пустующие площадки – огромная возможность для смелых городских экспериментов на стыке туризма, искусства, девелопмента и новых технологий производств. Особенно важно это для Санкт-Петербурга, где нет проблем с потоком туристов, но есть проблема с продуктом для туризма – показывается только несколько глав истории города, всё остальное остается за скобками массового туристического продукта. Для человека, незнакомого с историей, может сложиться ошибочное мнение, что не существует ничего за пределами Обводного канала.
.
Нужна единая концепция и специалисты мирового уровня
Евгений Хакимулин, руководитель отдела консалтинга команды FLACON-X:
– Какие ты видишь проблемы в реализации проектов в Сером поясе Петербурга?
— Прежде всего, проблемы в отсутствии единой концепции, каждая территория развивается по-своему. К тому же девелоперы строят в «промке» в основном низкокачественный эконом-класс, это убивает потенциал. Должна быть единая концепция развития Серого пояса, тем более, что в СПб он более консолидирован и четко выражен. В Москве промзоны раскиданы диффузно.
– Можно ли назвать опыт регенерации Ржавого пояса Москвы успешным? Если сравнить с изменениями, происходящими в Сером поясе Петербурга?
— В Москве только проекты, инициированные в последние годы, можно назвать удачными. Большинство из них еще не завершено, поэтому сложно пока сказать, насколько они будут успешны. Это прежде всего проекты, где жилье сбалансированно с количеством рабочих мест (т.е. уход от концепции спальных районов).
– Как ты видишь развитие промышленных территорий через 20 лет в Москве?
— Через 20 лет большинство существующих промышленных зон в Москве будут застроены жильем, в комбинации с новыми производствами и технопарками. Это может повлечь существенную смену географии точек экономической активности: буферные и периферийные территории (вдоль Москвы-реки и ж/д путей) станут самыми привлекательными для жизни (новый жилой фонд, высокопроизводительные рабочие места). Старые спальные районы, напротив, может ожидать маргинализация.
– Поможет ли городское сообщество для продвижения этой темы (например, чтобы девелоперы охотнее шли на развитие подобных территорий)?
— Думаю, нет. Сообщества хороши для развития точечных локаций. Для разработки грамотной концепции развития Серого пояса нужны специалисты мирового уровня.
.
Если ты никогда этого не видел, как ты можешь это ценить?
Яна Голубева, руководитель MLA+ Санкт-Петербург:
– Каким вы видите развитие Серого пояса в следующем десятилетии?
— В идеальном мире я бы хотела, чтобы была сформирована комиссия или организационная структура вроде агентства развития Серого пояса, которая занималась бы сначала оценкой всего, что там есть, определением основных активов. Второе – в Cером поясе нужно делать три вещи.
Первая – увеличивать его связанность. Там есть только связи север-юг, а восток-запад недостаточно связей. Соответственно, необходимо строить новые улицы, преодолевать препятствия в виде железной дороги, формировать зеленые связи, зеленый каркас. Это невозможно сделать отдельными собственниками земельных участков. Это должна быть организационная структура, в которую все входят. Это инфраструктурная задача. Я уверена, к этому будут прибавляться сети, по сетям мы меньше знаем.
Дальше – задача сохранения уникальных элементов и специфики, которая там есть. Это одна из сложных задач. Есть памятники архитектуры, это объекты с охранным статусом, но все, что такого статуса не имеет, сегодня не охраняется. Хотелось бы, чтобы охранялись какие-то более специфические моменты – артефакты, возможно, небольшие элементы, как бывшие железнодорожные рельсы, какие-то вещи, которые создают атмосферу, но не являются сегодня зафиксированной градостроительной ценностью.
Третье – в Cерый пояс нужны большие инвестиции. Это, скорее всего, федеральные инвестиции в новые объекты, новую тематику. Например, это могла бы быть тематика промышленного туризма. Университетские кампусы привнесли бы туда новую жизнь, в том числе, новый повод использовать эту территорию.
– В Петербурге существует гордость историческим центром. Но, с другой стороны, кажется, нет такой гордости Серым поясом. Можно сказать, что мало уважения к промышленной истории в России?
— Я думаю, ее точно недостаточно. Наверняка это поколенческая история. Говорят, что у людей, которые непосредственно соприкасались с этими территориями, как с местами своей работы, нет особой любви и ностальгии к этим местам. А для нового поколения – это ценность, но проблема с Серым поясом заключается в том, что очень многие объекты скрыты, их просто никто никогда не видел. Если ты никогда этого не видел, как ты можешь это оценить? Мне кажется, еще важна история с популяризацией и с показом альтернативных объектов.
– Застройка монофункциональными жилыми комплексами – это главная проблема для Серого пояса.
— Да, получается, что на сегодняшний момент действует исключительно экономическая модель, в которой выкупаются участки, и девелоперы застраивают их жильем. В такой ситуации они потихонечку вымещают все, что там было, с полным сносом, и у нас теряется эта уникальная ткань. Я советую вам съездить на территорию рядом с Балтийским вокзалом или с Варшавским вокзалом, с Московским проспектом, в то, что называется ЖК «Галактика», и посмотреть, как отлично все замещается, так, что даже не вспомнишь, что там было.
.
Сколько креативных кластеров нам нужно?
Анастасия Курочкина, организатор PROMLAB, архитектор MLA+:
– Как ты относишься к идее преобразования бывших промышленных территорий в креативные кластеры?
— Есть тенденция все промышленные территории переделать под креативные кластеры. Везде сделать креативные кластеры. Представь, весь Серый пояс Петербурга как креативный кластер. Если на Выборгской стороне, где завод Нобеля, потенциально возможно, выиграет этот креативный кластер, потому что люди нуждаются в общественной функции, то на Васильевском острове, если мы сделаем здесь еще один креативный кластер, то это будет убыточно и никому не нужно. То есть необходимо исходить из запроса людей.
В каждом районе есть характеристики территории и запросы людей. И не везде креативный кластер, к сожалению, подойдет. Это не работает как единое направление развития всех территорий бывших промзон. Поэтому тут мы немного и смеемся в том плане, что, представьте, сколько креативных кластеров будет в нашем Сером поясе.
В Петербурге, может, окупится и какой-то креативный кластер, но в малых городах совершенно другие проблемы. Понятное дело, там еще нужны общественные пространства, но креативный кластер не первоочередной.
– Главная идея и цель организации PromLab?
— Тема развития промышленных территорий с каждым годом звучит все громче, и проектов много. Тем не менее, мы все еще в поисках новых подходов к развитию промышленных территорий.
Лаборатория состояла из двух модулей. Первый модуль включал в себя работу над «Картой сокровищ Серого пояса». Карта состоит из ценных объектов: зданий, утраченных объектов, артефактов, экскурсионных маршрутов, событийных пространств, точек притяжения и т.д. Второй модуль включал в себя анализ и проектную работу над выявлением методов развития для 5 выбранных территорий.
Тестовые площадки мы выбрали так, чтобы они максимально отличались друг от друга. Проектные группы, работая с менторами, предлагали свое видение по преобразованию территорий. За время лаборатории нам удалось создать небольшое сообщество людей неравнодушных к этой теме.
– Какие промышленные территории больше всего тебе интересны?
— Есть пара территорий, которые я люблю. Точнее люблю свои ощущения и чувства, когда их посещаю или о них рассказываю. Это «Завод Нобеля» на Выборгской стороне (сейчас эта территория непроницаема и находится в запустении, но все же не утратила свою невероятную атмосферу), обожаю территорию «Севкабеля» за историю и преображение, Невскую мануфактуру, завод Ливиз.
.
Будет ли стерильный город кому-нибудь интересен?
Екатерина Ситникова, архитектор MLA+, тьютор команды «Кировский завод»:
– Почему важно сохранять производство в городе, а не просто переносить его куда-то?
— Во-первых, мне лично кажется, что производственная эстетика – это красиво, это важный пласт в истории городов. Вынос производств за городскую черту будто делает город очень стерильным. У нас там будут только благоустроенные улицы, парки и жилые комплексы. Будет ли интересен этот город для жизни, а не просто для того, чтобы работать и возвращаться в свою квартиру – это вопрос. Мне кажется, нет. Важно сохранять все исторические слои.
Это очень архетипичная типология. Города со времен промышленной революции возникали вокруг производств, они были привязаны к производству. Мы – люди, как вид, мы тоже зависим от производств. Сейчас потребление нематериального контента, производство чего-то нематериального очень активно развивается, но нам все равно нужно что-то материальное. Мы сидим на мебели, пользуемся машинами – это все производится. Производства трансформируются, не обязательно производству иметь дымящие трубы. Это может быть полностью роботизированный цех, не такой вредный для окружающей среды.
Было бы здорово открывать эти производства и показывать, как все производится, чтобы люди понимали, что для того, чтобы произвести машину, нужно много цехов, нужны детали, о которых ты даже, возможно, не подозреваешь. Это очень интересно.
– Как работники относятся к развитию территории? Они хотят, чтобы было развитие?
— Да, безусловно. Почти в 100% ответах нашего опросника было, что территория требует трансформации, что им хотелось бы что-то поменять. Были даже точечные предложения – что конкретно они хотят. В целом прослеживалась тенденция, что нет ощущения того, что это «мой завод», что «я здесь останусь на очень долго». Но в целом сотрудники заинтересованы в модернизации пространства и рабочей среды.
– Вы говорили с жителями тоже?
— Да, был опрос среди жителей Кировского района. Но тут проблема в том, что Кировский завод полностью за забором. У жителей мы можем спрашивать про их район, про то, как они относятся к тому, что есть что-то за забором, но я не думаю, что все знают, что Кировский завод – это множество разных производств, в том числе и легких. Сейчас даже делают одежду и мебель. Для меня это было неочевидным, я об этом не знала. Мы, исходя из опросов среди жителей, понимаем, какой запрос у жителей района на общественные пространства, на благоустроенную среду.
Интересно над этим подумать, но мы решили сузить вектор нашего исследования на то производство, которое внутри, которое закрыто. Мы много рассуждали, что сделать, чтобы оно приоткрылось, чтобы оно коммуницировало с жителями района, но не смогли смоделировать мотивацию завода – зачем ему открываться.
Прочитать полную версию книги можно тут.
А.К.
