Всего 7 дней было выделено жителям Петербурга на подачу предложений к проекту нового генерального плана города (активные граждане героически скачивали плохо загружаемый – или вовсе зависавший – 7 гигабайтный проект, пытаясь в нем разобраться). 10 августа – последняя возможность подать официальные замечания. «Город 812» попросил экспертов оценить новый генплан.
.
«Я не понимаю, в чем идея этого генплана»
Мария Элькина, архитектурный критик, ведущий телеграм-канала «Город, говори»
– Мария, вместо обещанного горожанам арт-парка на Тучковом буяне новый генеральный план предусматривает появление небольшого сквера на Петроградской стороне. Идея арт-парка, с вашей точки зрения, изначально была фантастической?
– Это очень хитрая ситуация. На новом генеральном плане все, кроме театра Эйфмана, который уже почти подведен под крышу, обозначен зоной Р3. Это «иные» рекреационные зоны. Это не ЗНОП, но все же такая зона не предполагает строительства судов. При этом суды на этом месте проектируются, площадка целиком залита бетоном. Полагаю, что строительство сейчас ведется по старому разрешению, выданному на основе старого генплана. А в новом документе все нормально, жаловаться не на что.
– После просмотра нового генплана не складывается ли у вас впечатление, что он может сократить существующие границы охраны зелёных насаждений?
– Не буду врать, я не изучала полностью весь генплан. Но даже на поверхностный взгляд видно, что каких-то зеленых зоне не стало. Я сразу увидела, что исчезли зеленые полоски вдоль набережных на Петровском острове и рекреационная зона перед Охтинским мысом.
Куда большая проблема, как мне кажется, в том, что новый генплан занимает застройкой те зоны, которые могли бы быть зелёными. Большинство мегаполисов в мире, начиная примерно с середины XIX века, занимаются резервированием зелёных зон. Собственно, это предлагали делать и инженеры в начале XX века в Петербурге. Они понимали, что город растет и это необходимо. Так делали и советские планировщики – но это вообще не делается сейчас. На существующем намыве на Васильевском острове зеленых зон меньше 5%, на проектируемом их вовсе нет.
За последние 15 лет застроили почти весь Петровский остров. И на Петровском сейчас очень мало зеленых зон. Это очень плохо. Николай Баранов, главный архитектор Ленинграда, говорил ещё во время блокады, что Петровский остров – прекрасная возможность для создания рекреационной зоны города.
Потом, и для уже застроенной части города должна существовать стратегия озеленения. Для Петербурга это очень важная задача, потому что у нас как будто негде сажать деревья, у нас повсюду сети. И эта тема, конечно, должна отдельно разрабатываться , но мы не видим в новом генеральном плане этого. Хотя, как мне кажется, это стратегическая задача, задача номер один.
– Члены правления Союза архитекторов Петербурга – Святослав Гайкович и Сергей Бобылёв – заявили, что Союз никто не привлекал к обсуждению нового Генплана. А нужен ли тогда городу Союз и город Союзу?
– Наверное исключения бывают из всего, но лично я ни разу не видела компетентных мнений представителей старой гвардии Союза архитекторов по градостроительном вопросам.
Нужен ли нам Союз архитекторов? Конечно, нам нужна некая институция, которая будет отстаивать профессионализм и этические принципы с ним связанные. Правда, конкурсы, которые проводит Союз, на мой взгляд, значительно хуже, чем конкурсы, которые проводят частные компании. Тот же «Глорэкс» или «Газпром нефть» проводят конкурсы куда более профессионально. Куда более внятно ставят задачу, приглашают лучших архитекторов.
Кроме того, ходят шутки, что что сколько в Петербурге организованных Союзом конкурсов не проводи, всё равно выиграет «Студия 44». На мой взгляд Союз сегодня – скорее, для своих, чем для профессии. Но, повторю, такая институция в целом, безусловно, нужна.
– Хватит ли транспортным потребностям Петербурга новых станций метрополитена, предусмотренных новым генеральным планом?
– Я бы вообще не анализировала то, что касается предложений в нынешнем генеральном плане по организации метро. Потому что то, что представлено в генплане, совершенно не обязательно предполагает реализацию.
Проблема метро должна быть решена, во-первых, управленчески, во-вторых, технически. Лично я уверена, что ее вообще невозможно решить, и надо переходить на строительство наземного метро. Наземное метро строится гораздо быстрее, для него у нас достаточно места.
– Почему же мы до сих пор ставим строим станции глубокого заложения?
– Мне это до сих пор непонятно, может быть, мне не хватает технических знаний. Но до сих пор я не слышала ни от одного специалиста внятного ответа на этот вопрос.
– Заложенных в генплане станций-то хватит?
– Я бы просто сейчас не думала об этом. Судя по тому количеству жилья, которое сейчас закладывается в генплане, транспортный и инфраструктурный кризис будет, к сожалению, только усугубляться.
– А что, по вашим сведениям, творится в Москве с градостроительной тематикой?
– Москва растёт куда быстрее, чем Петербург. Скажем, у нас есть очень быстро застраиваемая территория Шушар, а в Москве таких мест куда больше. С другой стороны, то, что можно сделать профессиональными силами, в Москве делается куда лучше и эффективнее. Люди, которые поставлены для того, чтобы решать эти проблемы, их решают достаточно мягко. Например, понятно, что разрастание Москвы – это не очень хорошо, но при этом с общественным транспортом там ситуация куда лучше. Кроме того, там стараются создавать больше смешанной застройки.
– Как, кстати, вы относитесь к московскому проекту реновации жилья?
– К идее реновации, я отношусь скептически, но надо признать, что в Москве она делается на недостижимом для Петербурга уровне. По крайней мере, на уровне недостижимом для тех случаев, когда застройкой руководят государственные органы. У нас, конечно, бывает, что какой-нибудь частный инвестор сделал своём участке всё хорошо и классно. Но это, как правило, происходит не благодаря участию профессионалов, которые должны были бы ему помогать.
Поэтому в чём-то у нас ситуация остается лучше, чем в Москве, у нас куда больше возможностей по неиспользованным территориям. Но в чём-то у нас ситуация гораздо хуже. Потому что с тем градостроительным багажом, что у нас есть, мы обращаемся куда менее слаженно, бережно и эффективно, чем москвичи. Обращаемся более беспощадно. И это очень обидно.
– Какое целом у вас впечатление от генплана, который представили публике?
– Честно сказать, я не воспринимаю наш генплан слишком серьезно. Не потому, что его принятие не влечет за собой никаких последствий. Отсутствие за ним амбиций, стратегии и вдохновения совершенно очевидно. И вытекает из самого его устройства.
Если упрощать, то наш генеральный план – это территория города, расчерченная на прямоугольники (или другие фигуры), обозначающие разные функциональные зоны. Примерно так завещал поступать великий Ле Корбюзье в 1930-е годы. Наши планировщики используют еще советский модернистский опыт и советские же методы. Штука в том, что в 1965 году в таком подходе был смысл, поскольку Ленинград планировали развивать как промышленный мегаполис, а все строительство было абсолютно управляемым. Более или менее те же люди, которые составляли генплан, потом утверждали проекты детальной планировки для каждой большой территории.
– Разве сегодня что-то изменилось?
– Сейчас ситуация принципиально другая. Застройщики осваивают каждый свой участок, согласовать действия друг с другом им довольно сложно, да и не всегда хочется. Городские институции не предлагают для этого никакого действенного механизма. То есть если у вас жилье, то это будут просто кое-как налепленные жилые комплексы в указанных параметрах.
Да, справедливости ради надо сказать, что функциональными зонами дело не заканчивается. Есть еще регламенты, связанные с сохранением наследия, и любимейший документ КГА – Правила землепользования и застройки (ПЗЗ). По идее они и должны прописывать нормы, которые делают застройку удобоваримой (ну хотя бы). На деле ПЗЗ – это очень бюрократическая инструкция. В ней сказано, например, сколько машиномест должно быть на определенное количество квадратных метров жилья, офисов или магазинов
– Это же серьезные нормативы, без них ни сдать проект в экспертизу, ни построить здание.
– Я лично сомневаюсь в том, что эти цифры прописывались, исходя из изучения реалий. И подобного нормирования точно недостаточно для того, чтобы делать качество среды приемлемым. То есть ПЗЗ одновременно избыточны и недостаточны, в противоположность тому, чему учил нас школьный курс математики.
Итого, первое что нужно сказать про генплан – этот документ не способен предсказывать будущее качество застройки. Больше того, часто он сказывается на нем негативно, потому что бюрократические нормы не предполагают индивидуального подхода к каждой территории и принятия решений, которые были бы уместны именно для нее.
Второе наблюдение заключается в том, что сам принцип разделения на зоны явно устарел. Мир стремится всеми силами к тому, чтобы застройка везде, где это возможно, была многофункциональной, примерно как в старом центре Петербурга.
– И это оправданно?
– Какой смысл в том, чтобы отделять жилье от офисов? Раньше считалось, что это удобно для управления, но мир довольно давно разочаровался в такой идее.
И ещё, что мне не вполне ясно, – по какому принципу на генплане появляются жилые зоны? По идее, они должны быть там, где для них достаточно инфраструктуры и они не будут создавать социальных и логистических проблем для города. То есть, давайте честно, перспективной застройки должно быть мало. А ее много.
– Конкретизируйте, пожалуйста.
– Вот, например, продолжение намыва… Мы же видим, что даже на построенной части намыва с инфраструктурой уже сейчас колоссальные проблемы. Стоит ли создавать еще одну?
Это все были тактические соображения, а самое главное – стратегическое. Я не понимаю (и уверена, что никто не понимает), в чем основная идея этого генплана. Что мы хотим сделать из Петербурга? Как видим город в своем регионе, в России и в мире? Что должно измениться для жителей за ближайшие 20 лет? Я говорю не о количественных обещаниях, вроде «мы построим еще 89 станций метро» (их не построят), а об осмысленном понимании, чем город должен стать и как именно. Нет сомнений, что у составителей генплана 1965 года ответы на все это были. Они есть у большинства современных планировщиков. Нравятся они нам или нет – другое дело. Когда есть программа на будущее, ее можно обсуждать. Когда ее нет, обсуждать приходится отдельные квадратики на карте.
.
«Всё это не навсегда, а только до следующего губернатора»
Мария Тиника, градозащитник, специалист в области охраны ландшафтной архитектуры
– К великому сожалению, вся градостроительная система устарела так, что смотреть новый проект генплана,- это только расстраиваться. Предложения я даю только по Васильевскому.острову. Про сроки обсуждения для горожан – уже всё сказали, это насмешка, но это ничего не меняет.
Смешно обсуждать что-то, что устарело лет на 50. Зоны, функции, высотность, плотность и т.д., а главное – всё это опять же не навсегда, а только до следующего губернатора.
Я посмотрела парки, открытые за последние 40 лет. Грусть-тоска. Сам подход не верен, но сейчас вряд ли кто готов это обсуждать.
Я как-то писала о генплане Амстердама, вот, собственно, что надо делать и что надо обсуждать с жителями и другими заинтересованными сторонами.
.
«У нас и под видом поликлиник могут строиться торговые центры»
Дмитрий Ратников, издатель, главный редактор градостроительного портала «Канонер»
– Хватит ли Петербургу тех станций метрополитена, что предусмотрены в новом генеральном плане?
– На генеральный план в любом случае нельзя ориентироваться в плане строительства метро и количества станций. Так как там учитывается количество станций, больше которого построить нельзя. Невозможно больше построить. Лучше ориентироваться на бюджет. И на тот бюджет, который выделяется на строительство станций метро.
Я думаю, что будет на самом деле построено не более пяти или даже трёх процентов от того количества станций, которые указаны в новом генеральном плане.
Конечно, сейчас станций метро категорически не хватает Петербургу. И в юго-западной части они нужны, и в восточной, и в центре они не помешают. Но так как городской бюджет ограничен, единственная надежда теперь на то, что приход к строительству метро банка ВТБ поможет привлечь дополнительные деньги. Собственно, если бы этих денег не было, то банк бы и не пришёл. Остался бы наш «Метрострой».
– В генплане нет ранее обещанного арт-парка на Тучковом буяне. Этот проект изначально был нереализуем?
– Появление парка «Тучков буян» и первоначально не предусматривалась никакими генеральными планами и законами о защите зеленых насаждений общего пользования. То, что он там появился, – исключительно добрая воля руководителей города и страны.
С другой стороны, у нас действительно очень часто чиновники свои обещания не выполняют. Никакого большого парка там сейчас не планируется. Там планируется небольшая зелёная зона перед комплексом зданий Верховного суда.
Я не думаю, что идея со строительством парка Тучков буян изначально была фантастическая. Она вполне могла реализоваться. Но мне кажется, что здесь всё-таки выступили какие-то интересанты. Например, могу вполне предположить, что и сам проектировщик мог убедить чиновников решить, что строительство парка на этом месте экономически уж совсем никак не обоснованно. Хотя примеры, когда руководитель принимает решение строить объект вопреки какому-то экономическому смыслу, очень часто встречаются. И здесь это вполне могло быть реализовано. Но, видимо, кто-то в данном случае объяснил, что лучше так не делать.
Впрочем, очень важно, чтобы такие законы, как закон о генеральном плане, в принципе когда-нибудь исполнялись. Например, очень часто бывает, что в петербургском законе отводится место под строительство каких-то деловых объектов, а в итоге там строится, разумеется, апарт-отель. Или, наоборот, выделяются зоны под строительство спортивных объектов, а в итоге строятся те же самые апартаменты или какие-то другие вещи, которые в принципе нарушают смысл закона о генеральном плане. Более того, у нас бывает, что и под видом поликлиник строятся торговые центры.
И пока от этой практики не удастся избавиться, подобные законы в некотором смысле бессмысленны.
Алексей Шолохов
