Он смотрит в упор из-под темных очков и чему-то по-детски улыбается. Иван Охлобыстин привез в Питер сериал «Интерны», где сыграл главврача, и благую весть: через год актер вернется в священники. За полтора дня своего пребывания в Петербурге он также успел: погулять по городу, сходить в кино на ночной сеанс, купить книги, написать заметку в своем блоге, встретиться с друзьями и сто раз позвонить жене и детям в Москву. А еще – поговорить о настоящем, прошлом и будущем. И о своих ипостасях, в которых сам иногда путается.
Врач в татуировках
— Иван, для вас важно, что в сериале речь идет о врачах?
— Конечно. Мой отец был врачом. И “Доктор Хаус” мне очень нравится. Круче него только “Сестра Джеки”. Играет там неказистая и крупная женщина. Но так классно! Простая медсестра, циничная, употребляющая наркотики, живущая с молодым мужем и любящая своих детей. При этом у нее роман с аптекарем, дающим ей эти пилюльки. Она спасает пациентов, она — полубог. А функция полубога — чувствовать на себе ответственность за других людей.
— Долго думали, сниматься в “мыле” или нет?
— Решение пойти на канал “ТНТ” далось мне непросто. Там ведь “Дом-2” и сестры Зайцевы, и еще много других “бяк”. У этого канала столь же противоречивое реноме, как и у меня. В этом мы и сошлись.
— А ничего, что у доктора Быкова из-под халата тату выглядывают?
— Ну и что? Однажды мой друг, байкер по имени Полковник, попал в серьезную аварию. Его привезли в какую-то районную больницу. Прибегает врач, смотрит на него и вдруг спрашивает: “Полковник, ты, что ли?” Тот кивает. “А я, — говорит врач, — Кот из Ярославля”. Полковник на него смотрит и смеется: “Ну и оденься иди по-человечески”. Так что у моего Быкова тоже есть бурная молодость, оттуда и татуировка.
— Когда решили сняться в сериале, ставили ли какие-то условия его авторам?
— Подписал договор о том, что меня не будут снимать в эротических сценах и сценах насилия. Насилия там, конечно, и быть не могло. А вот эротики — сколько хочешь. Ведь фильм взрослый: о любви, о жизни, об обычных людях. Иногда возникали сцены на грани фола. Но из меня эротический герой очень условный. Да что уж там – никакой, слава богу!
И йог, и поп
— Если уж вспомнили Бога: когда вы вернетесь в лоно церкви и приступите к своим обязанностям как священник?
— Как только я закончу договорные обязательства по фильмам. На мне висит “Генерация Пи”, “Чапаев”, а теперь и сериал “Интерны”. Уйти не могу — ребятам в таком случае автоматически урежут финансирование. Если б деньги были единственной причиной “отгулов”, уже вернулся бы. Но ведь сниматься я люблю! А все эти проекты будут длиться не меньше года. Через год посмотрим. К тому времени, рассчитываю, буду кормиться литературой.
— Прихожане не ропщут? Вы же наверняка чей-то духовный отец?
— У меня очень серьезное отношение к этому вопросу. Кто такой духовник? Человек, которому ты можешь позвонить в четыре часа ночи и сказать: “Батюшка, чего-то грустно…” И не услышать на том конце провода рык разъяренного быка. С духовником у прихожанина отношения – как у ребенка с отцом. А мне нужно заниматься своими детьми. И их все равно больше любишь, чем духовных. На мой взгляд, это небольшое предательство, так быть не должно. Поэтому я много лет себе не позволял заводить духовных детей. Правда, недавно заставили взять двух. Очень настырных и прилипчивых, как банный лист, отроков. Один из них — скинхед, а другой — экстремал, ездил на велосипеде по пустыне. Когда они ко мне подошли с просьбой, ответил: “Вы что, с ума сошли? Какой духовный отец? Я в себе-то не могу разобраться. А чему вас научу?” Выгнал их один раз, другой. А на третий они пошли к моему начальнику. Отец Дмитрий – мужик суровый, говорит: “Бери! Надо хоть кого-то, а то неправильно получается”. Пришлось согласиться. В итоге один раз ездил за скинхедом в милицию, другой — еще из какой-то ситуации ребят спасал. В общем, духовное отцовство — это большой геморрой. А у прихожан никогда не возникало ко мне претензий. Хотя в целом общество, на мой взгляд, не готово к такому батюшке.
— А вам самому надо служить Богу?
— Да, для меня это — высшее удовольствие. Во время евхаристии и богослужения куда-то “улетаю”. Поверьте, как человеку, занимавшемуся йогой! Меня всегда интересовал выход в открытое пространство. Приложил максимум усилий и, действительно, вышел, куда мог.
— Главное – потом вернуться вовремя!
— А вот с этим проблема. Как будто ты управляешь мотоциклом или КамАЗом, а потом вдруг чувствуешь, что машина тебя не слушается. И становится страшно.
— В таком случае, может, безопаснее с парашютом прыгать? И адреналин, и приземление гарантирует.
— Ерунда этот парашют, детский сад, вторая группа.
Профессиональный сказочник
— О литературном хлебе: вы ведь пишете не только сценарии, но и сказки. То есть постоянно придумываете свой мир…
— У меня есть девиз: “Жизнь — это сказка, которую каждый пишет для себя сам”. Многое из того, что свершилось в моей судьбе, я закладывал в голову чуть ли не с самого детства. Хотя был лишен большой семьи, потому что папа расстался с мамой. Он был взрослый человек, она — обманутая девчонка-студентка. Я жил с бабушкой, но всегда знал, что у меня будет много детей. Я был романтик, причем в действии. И мыслил большими категориями. Еще в школе составил себе программу-минимум. Выглядела она примерно так: я должен был усиленно учиться до 22 лет. Потом стать великим мыслителем. Но понимал, что меня могут недооценить. (Смеется.)
В детстве же я научился гипнозу. Рядом с нами жила цыганская семья. Я увидел, что они учат детей смотреть на гвоздь, и быстро выяснил зачем. Когда глаз долго не моргает, то человек глядит на собеседника, а мозг его начинает думать, что здесь не так. И понять этого сразу не может. Нескольких минут хватает для того, чтобы обчистить, обмануть, внедрить и так далее. Я активно в этом практиковался. Теперь в кадре помогает. Искусство актера в кино, на мой взгляд, заключается в том, чтобы органично выглядеть в кадре.
— Детей своих по той же системе тренируете?
— Я им говорю: талантлив каждый человек, только не все развивают таланты и находят их. Порой кто-то тупо, как баран, ломится в одну дверь, а для него распахнута совсем другая. Это трагедия. Вот и советую детям, чтобы они кумекали, у кого к чему есть способности. Девки слушают, а Ванька и Савва маленькие еще.
— А конец для своей личной сказки вы программируете? Каким он будет?
— Открытым. Я все свои сказки оставляю с таким финалом. Даже “Дом восходящего солнца”. Гарик (режиссер картины Гарик Сукачев. — Авт.) сделал правильно, что вложил в этот фильм трагичную линию. Зрители должны уйти из зала, загрустив, задумавшись и вспомнив юные времена, когда учились целоваться на помидорах…
Геймер и байкер
— Вы жене сразу количество детей и свою жизненную программу озвучили?
— Сразу я ничего не успел. А предложил: “Не предпринять ли нам, барышня, романтическую прогулку по ночной Москве?” – “Отчего бы и нет”, — сказала она и с удовольствием выпила стакан водки. “Но с одним условием, — продолжила Оксана, — если вы отвезете меня домой”. Домой я девушку отвез, правда, к себе. С тех пор и живем. А покорила она меня тем, что очень энергичная. От Оксаны как будто шаровые молнии били! И она призналась, что хочет много детей, это мне тоже понравилось.
— Ваша жена не жалеет, что оставила карьеру?
— Это был ее выбор. На самом деле она хорошая актриса. Комсомолка такая. Все делала по-честному. Ее заставляли в кадре плакать — плакала. Сказали изобразить страдания — изображала. Она не психическая, но талантливая.
— Даже не верится, что есть кто-то мощнее вас по энергетике!
— Я питаюсь из нескольких источников. Это не только жена. Меня в свое время Саша Баширов приучил к компьютерным играм. Вот уж никогда бы не подумал, что он их любит! Я-то геймер профессиональный, со стажем, учился в 1983 году на оператора ЭВМ. Во ВГИК я тогда уже поступил, но решил не терять год перед армией.
— Живы ли сейчас сапоги, сшитые байкерским сапожником, с надписью “РПЦ”, и носители вы их?
— Я веду на эти темы длительную перестрелку с матушкой. Она, зараза, нарочно куда-то сапоги засунула прошлой зимой. Оксана их недолюбливала, считала радикальными. А бабушкам-прихожанкам нравилось. Я однажды сапоги на службу не надел. Бабушки встревожились: “Наверное, оторвалось что-то…” Я говорю: “Нет, другие купил, хочу попробовать. А завтра в хороших приду…” В общем, Оксана убрала сапоги на антресоли. И они пропали. У нас в доме есть и еще одно загадочное место — балкон. Покупаю облюбованную кожаную куртку, но сразу не надеваю, думаю: доношу старую, еще чуть-чуть… И пока я ее донашиваю, новая бесследно исчезает. Потом, весной, с криками “У тебя везде навалено тряпок!” жена извлекает обновку с балкона. Не понимаю, как она так там оказывается.
— Вы по-прежнему одержимы поэзией?
— Мы выучили с дочкой Дусей несколько стихов наизусть, чтобы производить впечатление. А по поводу творчества – происходит это так: я, если свободен, прохожу в день по десять километров. По парковой зоне – там по дороге есть брусья и спортивные площадки. (Я ведь жилистый, бывший каратист.) И на ходу что-то сочиняю, обдумываю. Потом записываю.
— Простите, сколько часов в день вы спите?
— Стараюсь семь. Но часто не получается. В Питер приехал вчера, лег в гостинице отдохнуть, а не спится. Пошел в кино, просидел там до поздней ночи, в книжный магазин потом заглянул. И лишь после этого вояжа смог задремать.
— Удивительно, как вы все успеваете!
— Если какой-нибудь человек будет писать мою биографию, можно будет смело назвать ее “Брехня” или “Небывалая история”.
— А что ваши дети расскажут о вас внукам?
— Они скажут: “Папа добрый, крикливый, может выпороть. Злой редко, но лучше не попадаться. Иногда нас путает. В перстнях. Постоянно что-то делает: печатает или играет в компьютерные игрушки. И у папы такие же сумасшедшие друзья, как он сам”.
