Левитан, обладающий голосом необыкновенной силы, читал сводки Совинформбюро во время Великой Отечественной войны, возвестил о взятии Берлина 4 мая 1945 года и о Победе. А в апреле 61-го Юрий Борисович сообщил миру о первом полете в космос Юрия Гагарина.
Юрбор – так его звали коллеги из Радиокомитета. Советское информационное бюро было создано на третий день войны – 24 июня 1941 года. Ежедневно люди замирали у репродуктора при словах, произнесенных Юрием Левитаном: “От советского информбюро…” Генерал Черняховский как-то сказал: “Юрий Левитан мог заменить целую дивизию…” Левитан часто получал письма с фронта. Солдаты писали: “Идем вперед. Берегите голос. Работы вам прибавится”.
Гитлер объявил его своим личным врагом номер один и обещал “повесить, как только вермахт войдет в Москву”. За голову первого диктора Советского Союза было обещано вознаграждение – 250 тысяч марок.
Летом сорок первого года бомба упала во двор Радиокомитета, и немецкое радио поспешило сообщить: “Большевистский радиоцентр разрушен! Левитан убит!” Но слухи о смерти диктора были явно преувеличены: бомба угодила в канализационный люк и не взорвалась. Как вспоминал сам Левитан, не прошло и четверти часа, как в эфире вновь зазвучал его голос.
“Мои друзья из редакции журнала “Юность” спрашивали меня: было ли мне в те годы известно, что гитлеровцы назначили за мою голову денежную награду? – вспоминал Левитан. – Ну, что мне ответить? Да, военные товарищи, приезжавшие с фронта в Москву, показывали мне и такого рода листовки. Дело тут заключается не в том, что как раз моя голова расценивалась высоко. Насколько я в курсе событий, кто-то в геббельсовском министерстве пропаганды хотел, чтобы именно диктор Московского радио оповестил из Берлина весь мир о падении Москвы и капитуляции России, которую гитлеровцы ожидали со дня на день. Иезуитская затейка!..”
В своих воспоминаниях, опубликованных в “Юности” от 1966 года, Юрий Левитан признавался: “Итак, никаких надежд написать когда-нибудь мемуары у меня нет. И я уже смирился с этой мыслью. Но вот однажды, много лет спустя после войны, я выступал в Ленинграде. Как-то само собой случилось, что я прочел публике давнюю сводку Совинформбюро о прорыве блокады Ленинграда. Воспроизвел не только текст, но и нюансы той интонации, с которой читал эту же сводку тогда. И увидел, что многие в зале плакали, а у меня самого вдруг пошли по телу мурашки. Мы все будто окунулись в атмосферу тех тяжких лет, как если бы вернулся давно минувший день. Я читал по памяти сводки Советского Информбюро и, как мне кажется, создавал у слушателей то настроение, которое когда-то с чуткостью барометра отражало состояние дел на фронтах войны, все больше и больше различных подробностей всплывало в моей памяти. Оказалось, что дело обстоит не так уж бедственно, что я помню значительно больше, чем предполагал. Очевидно, есть события такой силы и значения, что их не могут вытравить годы из самой слабой памяти…”
Левитан родился во Владимире, многие годы прожил в Москве. Но для блокадных петербуржцев за 900 страшных дней стал по-настоящему родным человеком, помогающем выжить.
“Помню многое, но очень отрывочно, как отдельные эпизодические картины, выхваченные прожектором из темноты, – это из воспоминаний блокадницы Зинаиды Степановой. – Было тихое отчаяние, но от него спасало радио. Приникали к черной тарелке репродуктора, слушали голос Левитана, и, если сводка Информбюро была хорошей, радовались… Стихи Ольги Берггольц воспринимали не как поэзию, а как продолжение фронтовой сводки. Запомнились, конечно, и ленинградский метроном, сирена воздушной тревоги. От бомбежек прятались в подвале дома, превращенном в бомбоубежище. Жгли в печах роскошный петербургский паркет, жгли мебель, книги. Возили на санках воду из канала Грибоедова. Отоваривали карточки в булочной, которая по имени прежнего хозяина называлась “У Крина” и была украшена фигурками ангелов…”
А вот другое свидетельство блокадника Александра Леонова: “Левитан казался родным человеком, живущим рядом. Казалось, произнесенные им слова помогают выжить в тех нечеловеческих условиях, поверить в то, что этот ад кончится, и он обязательно об этом возвестит…”
Он был народным артистом, но в лицо его знали немногие. Он вспоминал, что из-за этого чуть не опоздал сообщить о Победе над фашистской Германией. “Радиостудия, откуда велись такие передачи, находилась недалеко от Кремля, за зданием ГУМа. Чтобы попасть туда, предстояло пересечь Красную площадь. Но перед нами – море людское. С помощью милиции и солдат взяли с боем метров пять, а дальше никак. “Товарищи, – кричу, – пропустите, мы по делу!” А нам отвечают: “Какие там дела! Сейчас по радио Левитан приказ о победе передаст, салют будет. Стойте, как все, слушайте и смотрите!” Ничего себе совет… И тут нас осенило: в Кремле ведь тоже есть радиостанция, нужно читать оттуда! Бежим назад, объясняем ситуацию коменданту и тот дает команду охране не останавливать двух бегущих по кремлевским коридорам людей. Вот и радиостанция. Срываем с пакета сургучные печати, раскрываем текст. На часах 21 час 55 минут. “Говорит Москва. Фашистская Германия разгромлена…”
После войны народ слышал его все реже, с начала 70-х годов Левитан почти не выходил в прямой эфир, поскольку начальству казалось, что его голос ассоциируется у слушателей, которые должны быть настроены исключительно на позитив, с чрезвычайными ситуациями. Он стал озвучивать кинохронику. Умер в августе 1983-го, когда, несмотря на боли в сердце, поехал встречаться с ветеранами. Перед отъездом сказал: “Я не могу подвести людей. Меня ждут”.
Тот август выдался необычайно жарким — столбик термометра показывал больше 40 градусов. 4 августа на поле под Прохоровкой, где во время Великой Отечественной состоялась знаменитая Курская битва, Юрию Борисовичу стало плохо. Врачи сельской больницы, в которую доставили Левитана, ничего сделать уже не могли. В ночь на 4 августа 1983 года страна лишилась своего главного голоса. В Москве проститься с Левитаном пришли десятки тысяч человек…
В 2008 году в Екатеринбурге прошли съемки документального фильма о жизни в тыловом Свердловске во время войны. Один из главных героев картины — прославленный радиодиктор Юрий Левитан. Документов о его работе на Урале и уж тем более свидетелей почти не осталось. Пребывание Левитана в Свердловске было строжайше засекречено. Его перевезли туда в сентябре 1941 года. Радиокомитет располагался в двухэтажном особняке на перекрестке улиц Радищева и 8-го Марта (на этом доме сейчас установлена мемориальная доска – см. снимок внизу). Теперь там региональное отделение партии “Яблоко”, “Пельменная” и бюро по трудоустройству лиц без определенного места жительства. Подвал, в котором работал Левитан, до сих пор существует.
Левитан работал в Свердловске до марта 1943 года. Эта тайна была раскрыта только через двадцать лет после победы. И, по словам драматурга Александра Архипова, написавшего сценарий для фильма о тыловом Свердловске, сегодня найти документы о том времени практически невозможно: “Не осталось ничего. Нет кинохроники… Вернее, она была в свое время, кинохроника, например, о жизни Свердловска 1942-43 года, но ее нет в архивах, она не сохранилась. Во время войны сводки никто не записывал. Сейчас уже не секрет, что все сводки, которые звучат, Левитан начитывал уже после войны”.
За более чем полувековую службу во Всесоюзном радиокомитете не раз и не два (но значительно реже, чем у других коллег) случалось Юрию Борисовичу и ошибаться. Один из таких “проколов” связан с именем “серого кардинала Кремля”, секретаря ЦК Михаила Суслова. Получив срочное сообщение о награждении Суслова в связи с очередным юбилеем, Левитан сел к микрофону и прочел: “Сегодня в Кремле товарищу Суслову в торжественной обстановке был вручён орган Дружбы народов”. Долго после этого сотрудники радио выясняли меж собой, какой всё же орган может быть у дружбы народов…
Многолетний друг Левитана, знаменитый ученый и бард Александр Моисеевич Городницкий вспоминал: “Я хорошо копировал голос Левитана и изображал, как он читал нам сводки Советского информбюро. Я, конечно, гиперболизировал, но был близок к истине и тем самым веселил Юру: “Внимание, внимание! Сегодня на всех просторах нашей необъятной Родины опять Четверг! Прослушайте важное сообщение! Советское правительство, идя навстречу пожеланиям трудящихся, решило снизить цены на предметы первой необходимости. Кресло гинекологическое — цена снижена на восемнадцать процентов, дым едкий — на двадцать шесть процентов, стекло битое — на тридцать пять процентов, глобусы тертые — на пятнадцать, часы без механизмов — на девятнадцать процентов. Тем самым каждая советская семья в течение десяти лет сэкономит триста четыре рубля восемьдесят семь копеек… (И скороговоркой.) Повышены цены на масло, мясо, сахар и молоко…Кроме того, советское правительство торжественно клянется, что каждая семья в этой пятилетке будет иметь на Черном море свой буй!”.
Никита Богословский , известный композитор и большой шутник, уговорил однажды Юрия Борисовича нарисовать какой-то совершенно детский домик с трубой, вставил этот листок в рамку и повесил на стену… А потом вызывал на спор гостей, утверждая, что это “самый настоящий Левитан”! Не уточняя, конечно, Исаак или Юрий…
Активист Вячеслав Волков предлагает установить в Петербурге памятник легендарному диктору Юрию Левитану, голос которого помогал выживать в блокадном Ленинграде. Власти идею не поддерживают, ссылаясь на букву закона.
В защиту этой идеи высказались Москва и Берлин. Проект поддержали в том числе Николай Беляев – участник штурма рейхстага, комсорг полка 150-й стрелковой дивизии, передававший Егорову и Кантария штурмовой флаг (ему за девяносто, он живет в Петербурге); Иван Клочков – человек легендарный, тоже участник штурма Берлина и водружения знамени Победы над рейхстагом; народный артист России Василий Лановой; Владимир Ходырев, некогда возглавлявший Исполком Ленсовета; народный художник России, профессор, автор памятников во многих городах страны Анатолий Дема.
А вот властям Петербурга идея не понравилась. На одном из заседаний, проходивших в октябре 2009 года, оргкомитет по подготовке к празднованию 65-й годовщины Победы постановил: “установка памятника Ю. Б. Левитану в настоящее время не представляется возможным…” Объяснение простое — со дня смерти великого диктора прошло 26 лет. А, как объяснили Волкову городские власти, по закону Санкт-Петербурга это недостаточный срок для того, чтобы речь шла об установке памятника.
И напоследок вновь вернусь к Александру Городницкому. 14 октября 1987 года он посвятил своему другу Юрию Левитану простые и точные строки новой песни:
Я помню грозный этот голос
В те исторические дни.
Он был подобьем правды голой
И дымной танковой брони…
