Подумала, что пора от Земли Санникова двигаться ближе, к новейшей истории. И вот Татьяна Буланова с песней «Цветок»: «Не сойдутся Москва с Невой». Это вам, знаете ли, не любовный стон: «Не плачь, еще одна осталась ночь у нас с тобой». В «Цветке» поднят фундаментальный философский вопрос идентичностей. Что, думали блондинка? А вот поди знай.
- Татьяна Буланова, певица, блондинка, кстати
Почему не сойдутся Москва с Невой? А потому, что петербуржцы живут с москвичами в разном времени. И конфликт неизбежен. Время сакрально и когерентно. Петербуржцы определяют самих себя через символ – город Санкт-Петербург, который является внешним по отношению к ним. Город – это та референтная точка, вокруг которой происходит сборка «Мы – петербуржцы». То же самое и у москвичей. Так в чем же разница? Соперничество, неприятие, чужесть относительно друг друга? Или как поет Ваня Дмитренко: «Ты — Венера, я — Юпитер. Ты — Москва, я — Питер»?
Возьму за основу все время существования поселений на территории сегодняшнего Санкт-Петербурга. С 1300 года. Первая шведская крепость Ландскрона и поселение на Охте. Правда, через год крепость была сожжена конкурирующей фирмой – новгородцами. Но шведы тоже не думали сдаваться за здорово живешь. И их попытки вернуть себе земли увенчались успехом в марте 1611 года. Тогда же по приказу шведского короля Карла Девятого началось строительство крепости Ниеншанц. Одновременно вокруг крепости стал строится город Ниен. Который уже в 1632 году имел все городские атрибуты в виде полиции, судов и ЖКХ. Кстати, по размерам город был сопоставим с Выборгом. Только в 1656 году русская армия наконец добралась до города и разорила его. Но население примерно в три тысячи человек продолжало жить на землях разоренного Ниена.
А 16 (27) мая 1703 года Петр Первый решил-таки основать город на Неве, имени себя, с нуля. Но о том, что там как бы жили уже, до сих пор напоминает «Домик Петра Первого» (по легенде, построенный за три дня). Похож этот домик на уцелевшую шведскую постройку. Ну а че? Самодержец. Все сам да сам. Тут, как грицца, и тронуться недолго.
- Домик Петра Первого – внутри
А что же Москва? Первые поселения на территории Москвы относят к одиннадцатому веку. А первое письменное упоминание Москвы связано с Ростово-Суздальским князем – Юрий Долгорукий, который в 1147 году основывает на границах своих владений московскую усадьбу (ни Фороса, ни Сочи у него не было, а к Валдаю близко). То есть, пока ленинградское время было ноль часов ноль минут, в Москве уже вовсю тикало. Изначально Москва была уделом Великого княжества Владимирского и выделилась из него в виде Великого Московского княжества в 1263 году, как завещал Великий князь Владимирский Александр Ярославич Невский. Сыну своему, Даниилу, завещал. Сам Александр Ярославович избирался на должность татаро-монголами. Имел от хана ярлык на княжение. Это была такая бумажка, при наличии которой ни Швондер, ни кто-либо другой … не смели в его должности сомневаться. К ярлыку полагалась пайцза, которую Александр Невский и носил. Может, серебряная, а то и золоченая. И красиво, и земли раздавать можно. Какой-никакой бренд.
- Пайцза (басма). Символ делегирования власти. Носилась при помощи шнура или цепи на шее либо на поясе
Все эти татары, пожары и череда Иванов окончательно испортили москвичей, что отнюдь не исключает участия в порче и квартирного вопроса.
Но к чему это я, собственно? А к тому, что ни монголо-татарского ига, ни Иванов Грозных на территории Санкт-Петербурга не наблюдалось. Анамнез города отличается от московского. Не говоря уже об архитектуре, местности, климатических условиях. Петербург никогда не дышал воздухом второсортности – возможно, поэтому тут нет поголовной погони за статусами. Пространство и время города на Неве сформировали групповую идентичность жителей как некую неизбежную часть личности, которая отлична от идентичности москвичей. Может оттого петербуржцам важнее – музей на Охтинском мысе (колыбель города), чем лакшеристеклобетон.
Вот и приходится петь москвичке Кристине Орбакайте в песне «Москва-Санкт-Петербург»: «Посмотришь быстрым взглядом и уйдешь, я знаю, рейс не может быть отложен, и мысль меня пронзит, что ты хорош, настолько ровно, сколько невозможен».
Не хотела писать. Но я дама исключительно честная. У жителя Москвы Стаса Михайлова тоже есть песня «Петербург – Москва». Но пусть я буду злой бабой и все такое, но сюда я ее не включу. Потому что кура, греча, скучающий вид, гранитный поребрик, дожди, холод и изъявительная желчность цветом в рыбий жир ленинградских речных фонарей. Потому что вечная сложность, из которой вытекают медленными торфяными ручьями пятьдесят оттенков депрессии. Ну не попадает ни в один оттенок радостный Стас. Вот хоть убейте. И главное – потому что корюшка ныряет.
- Тотемная рыба Санкт-Петербурга – корюшка
Только в Петербурге корюшка приобретает огуречный аромат. За счет того, что воды Невы отмывают ее от соли. И, кстати, этот запах — эдакий стандарт качества. Говорит о том, что рыба свежа и прекрасна.
Разве можно Стаса Михайлова представить с пакетом корюшки в руках? Нет, разумеется, только с крестом на груди. А вот Татьяну Буланову легко.
Клара Шох
