Подведены первые итоги Тотального диктанта, в ходе которого участники воспроизводили текст писательницы Анны Матвеевой. В Петербурге диктант очно писали 7607 человек – в возрасте от 8 до 92 лет. Отличниками стали 423 человека.
В 2023 году участников было 7400 и 414 написали диктант на отлично.
Организаторы в этот раз заготовили 11 тысяч мест, но многих, вероятно, отпугнул сильный апрельский снегопад. Всего в очном Тотальном диктанте по миру приняли участие 132 тысячи человек.
Вот третья часть текста, которую воспроизводили в Петербурге.
Правда или желание
Передо мной высится стопка старых тетрадей. Вместо закладок — открытки с церемонными обращениями, конверты с чьими-то срезанными локонами, вырезки из уже не существующих газет. В дневниках моей бабушки удивительным образом обнаружились те сюжеты, которые я сочиняла для нее в детстве: каникулы в поместье, бал, пусть и провинциальный, а еще, разумеется, безумная любовь и роковое предательство. Но это была лишь интродукция к спектаклю, который готовился сыграть для нашей семьи — и для тысяч других — безжалостный двадцатый век. Жесткие, как накрахмаленный воротник, правила, по которым жило дворянское сословие, были отменены в одночасье. Из дневников пропали описания шляпок и перечисления оценок в табеле — на смену им пришли полные горечи рассказы о войнах, революциях, эпидемиях. Но тем, кто ведет дневник, всегда чуточку легче в сравнении с остальными: они знают, кому можно довериться, даже если время не поощряет откровенности.
Думаю, бабушка удивилась бы, узнав о современных дневниках — тех, что ведем сегодня мы с вами. Наш век — век триумфального возвращения эпистолярного жанра, когда мы можем не встречаться месяцами с теми, кого любим, предпочитая опасной реальности гигиеничную переписку. Мы возмущаемся, если нам звонят, не упредив об этом письменным сообщением, но при этом выставляем свою жизнь на всеобщее обозрение в блогах и пабликах. Сетевой дневник не столько честный разговор с самим собой, сколько старательно обставленная витрина, откуда в любой момент можно удалить лишнюю деталь.
Но правда в том, что дневник — это единственное литературное произведение, которое сразу же пишется набело. Ему попросту не нужны черновики.
Моя бабушка вела предельно честный — по ее собственному выражению, объективный — дневник. Возможно, она не задумывалась о том, что его когда-нибудь прочтут другие люди. Возможно, ей этого хотелось. Как в той игре, между правдой и желанием — желанием выглядеть перед потомками наилучшим образом — она всегда выбирала правду.
Пишущих сильно затруднили «уже не существующие газеты», многие предпочли «несуществующие».
Ева Долазкина, собирающая курьезы, в этом году обнаружила: вместо «жесткие, как накрахмаленный воротник, правила» – «жесткие, как накрахмаленные на воротник правила», а «перечисление оценок в табеле» стали «перечислением о ценах».
Б.В.
