В минувшую новогоднюю неделю, 2 января, близкие, друзья и коллеги попрощались с известным петербургским журналистом, писателем и просто замечательным человеком Алексеем Петровичем Самойловым (19.10.1936–25.12.2024).
Впервые я увидел его 25 лет назад в редакции газеты «Дело», когда он забежал туда по какой-то рабочей надобности. Всклокоченные волосы, очки на глазах, лукавая усмешка, в руках какие-то бумаги, книга… Он бегал из помещения в помещение, со всеми радостно здороваясь и успевая каждому бросить какую-то шутку.
И мне сразу показалось, что именно так и должен выглядеть настоящий писатель: деловой, с немножко небрежным видом, всем интересующийся, доброжелательный и общительный.
Спустя какое-то время мы с ним познакомились, причем инициатором нашего первого рукопожатного общения был, конечно, он. И дело не в том, что у нас была разница в возрасте больше чем в 30 лет, а просто ему были очень интересны люди – молодые, старые, знакомые, незнакомые – не важно.
С этого момента Алексей Петрович стал приоткрываться для меня с разных сторон. Сначала я был поражен его колоссальной эрудицией. Мне казалось, что он знал ответ на любой вопрос из гуманитарной сферы и на любую тему мог поддержать разговор. Причем делал это легко, непринужденно, обязательно с улыбкой или некими присущими только ему интонациями. И обязательно демонстрировал при этом недюжинное чувство юмора. А какие тосты произносил! Всегда оригинально вворачивал в пожелания какие-то литературные легенды, разные забавные истории – и никогда в этом не повторялся. Очень жалею, что не записывал эти его экспромты.
Помню, как однажды на одном из праздников в «Деле» он встал и начал произносить тост. И в этот момент ему на мобильный кто-то позвонил. Он достал телефон из кармана и, поздоровавшись с абонентом, сказал ему: «Не могу говорить. Я сейчас произношу тост. Перезвони мне через час». Все присутствующие, конечно, грохнули от смеха – «тост на час»!
А вот еще несколько штрихов к его портрету.
В редакцию газеты «Дело» периодически заезжали разные известные политики и чиновники, чтобы давать обширные интервью для сотрудников СМИ. И Алексей Петрович частенько бывал на таких «сходках». Как-то в «Дело» приехал Эдуард Лимонов, глубоко погруженный в мир политики и явно заинтересованный в продвижении своих взглядов на глобальное мироустройство. На этой встрече было очень много политических вопросов и дискуссий, но было и некоторое количество тем личного порядка, затрагивавших жизнь Лимонова. Потом Алексей Петрович делился со мной своим впечатлением и говорил, что все эти политические взгляды и баталии – пустое, а вот когда Лимонова стали спрашивать о том, как он сидел в тюрьме, как жил за границей и прочее, – вот это самое интересное, неповторимое и нужное.
А еще, помню, в «Дело» однажды приехал давать интервью некий высокопоставленный чиновник. Что-то случилось с диктофоном Алексея Петровича в самом начале беседы, и он, схватив заранее подготовленные на всякий случай листы бумаги, стал первым попавшимся под руку карандашом быстро-быстро записывать своим размашистым почерком слова чиновника во время интервью, чтобы как можно больше сохранить информации. Алексей Петрович был очень расстроен, хотя на диктофоны записывали многие присутствовавшие коллеги и могли с ним этими записями поделиться. Но ему нужно было самому иметь такую запись, чтобы самостоятельно осмыслить услышанное.
А как он работал над письменным словом! Выверял каждый факт, не допускал никакого искажения действительности в письменных текстах: правильность дат, написания фамилий, географических названий, точность цитат – всё было крайне важно для него. В разговоре со мной он называл себя в этом смысле перфекционистом, что было абсолютной правдой. Мне не раз посчастливилось побывать у него дома в гостях, видеть его обширную библиотеку и листать его личные книги, прочитанные им. Особенность многих из них состояла в том, что на них были пометки шариковой авторучкой, сделанные рукой Алексея Петровича: когда он видел какую-то неточность в фактах, то сразу в читаемой им книге ее и правил.
При этом, насколько серьезно Алексей Петрович относился к слову письменному, настолько несерьезно к слову устному. В разговоре регулярно допускал разные придумки, полет фантазии, розыгрыши – и подчас непонятно было, где тут правда, а где вымысел. Однажды он приоткрыл мне этот свой секрет. На вопрос, зачем он так делает, сказал: «Надо же людей зажечь!» И ему очень хорошо удавалось зажигать людей в общении – не случайно он был душой многих компаний.
Потом, когда я всё больше и больше узнавал Алексея Петровича, то поражался его обширным знакомствам с ярчайшими деятелями из разных сфер жизни – спорта, театра, литературы, науки. С некоторыми он просто уважительно общался, а с некоторыми по-настоящему дружил. Борис Спасский, Михаил Таль, Владимир Кондрашин, Вячеслав Платонов, Виктор Набутов, Геннадий Шатков, Всеволод Бобров, Иннокентий Смоктуновский, Юрий Трифонов… всех не перечислить. О многих представителях той плеяды он писал статьи, часть из которых легла в основу его книги «Единственная игра, в которую стоит играть» (Санкт-Петербург, 2014 год). В ней, кстати, во вклейке есть фотография (ее прилагаю), на которой стоят его однокурсники, тоже уважаемые и в свое время известные люди. В ходе работы над книгой и перебирая старые фотографии, Алексей Петрович вытащил именно ее, показал мне и спросил: «А в чем отличие между мной и остальными, кто на этой фотографии?» Я сделал несколько сомнительных предположений, но ничего вразумительного не смог сказать. Тогда Алексей Петрович ответил: «В том, что никого из них уже нет в живых, кроме меня. А знаешь почему? Потому что должен остаться кто-то, кто будет сохранять и передавать память о них». Кажется, он еще употребил слово «воспеть» в отношении разных героев своих эссе, в том числе опубликованных в книге «Единственная игра».
- Фото из книги: Самойлов А. П. Единственная игра, в которую стоит играть. СПб., 2014.
А еще в этой книге – и в другой, следующей за ней, «Река времен» (2016 год) – Алексей Петрович поместил заметки, в которых, насколько возможно подробно, рассказал о своей жизни: о детстве и юности в Карелии, о том, как коснулась и его, малолетнего, Великая Отечественная война, о годах учебы на филологическом факультете ЛГУ, о работе в разных издательствах Петрозаводска и затем ставшего родным Ленинграда (где, в частности, он долгое время работал в журнале «Аврора», заведуя отделом публицистики).
Любой человек – это целый мир. Но когда этим человеком является энциклопедически образованный, добрый и общительный писатель, хранящий в своей памяти множество историй о выдающихся людях минувшей эпохи, с которыми он непосредственно взаимодействовал, – это целый мир в арифметической степени.
Я очень благодарен Алексею Петровичу за всё хорошее, что он для меня сделал, за те литературные и жизненные уроки, которые он мне преподал, за гостеприимство, внимание и отзывчивость. Низкий ему поклон! Светлая ему память!
И огромное спасибо его жене Светлане Тойвовне, которая была всю жизнь для Алексея Петровича надеждой и опорой. Здоровья ей, сил и терпения!
Дмитрий Капитонов
