Я согласен с автором текста «Размышление о деструктивности прогресса в условиях умственного паралича гуманитариев» Даниилом Коцюбинским в том, что современная эпоха, по сути, ставит крест на том, что мы традиционно понимали под словом «прогресс». То есть на постепенном превращении человека во всё более свободного и духовно развитого субъекта.
Коцюбинский, правда, считает, что никакого прогресса в сфере высокой культуры и морали не существует вовсе. Здесь мне хотелось бы «вступиться за прогресс» и немного поспорить.
Прогресс – это развитие идеологии и практики самопринадлежности человека (права собственности на самого себя). В прошлые века на Западе гражданское общество (то есть всё, что не государство) стало сжимать государство, но в XX в. последнее сумело обратить движение вспять.
Да, жесткие формы госконтроля не удержались на Западе (нацизм, фашизм), но этот контроль не исчез.
После II мировой войны повсеместно в развитых странах он принял мягкую (гуманную) форму социального государства. Нежизнеспособность его как финансового проекта и, одновременно, его привлекательность как дармового источника благ привела к народозамещению. И сегодня оно достигло таких масштабов (Великобритания, Франция), что делает прогресс невозможным. Этносы-заместители чужды идеологии самопринадлежности, а исламская умма – так и вовсе ее полная противоположность. Цивилизации этих этносов, в лучшем случае, достигали какого-то уровня (Османская империя, империя Великих Моголов), а потом на века застывали на нем.
Параллельно идет и процесс вырождения автохтонов. Разлагающее влияние всеобщего вэлфера со временем отразилось и на их модели коллективного поведения. Отсутствие необходимости делом доказывать свое личное право на получение ресурсов породило едва ли не религиозный культ природы («дети цветов»), мультикультурализм (все культуры одинаково хороши, а деление их на прогрессивные и отсталые – расизм), непонятное преклонение перед так называемыми меньшинствами, включая группы с отклоняющимся поведением.
Тут невольно вспоминается эксперимент Джона Кэлхуна «Крысиный рай». Конечно, надо делать поправки на человеческое поведение. Но суть одна. С какого-то момента социальные гарантии ведут к вырождению. Причем в ряде моментов в крысином мире наблюдалось удивительное сходство с новейшими тенденциями в человеческом социуме (однополый секс, падение рождаемости, безволие).
Большая беда еще в том, что западные государства подхватили прогрессистскую повестку дня и добиваются следования ей методами, которые ранее встречались лишь в тоталитарных государствах. Сегодня в Великобритании публично заявить «я люблю бекон» – преступление. Одновременно цифровая революция открывает невиданные ранее возможности контроля, которые государства стремятся задействовать в качестве инструментов сужения самопринадлежности и, следовательно, расширения своего присутствия. Даже в личной переписке назвать содержание или поведение каких-либо меньшинств неприемлемым может обернуться большими неприятностями от «большого брата»: запретом на профессию, судебным преследованием.
В странах с этатистской исторической колеей цифровизация открыла перспективы осуществления вечной мечты их государств о тотальном присутствии, о вытеснении автономии человека из тех сфер, где она сохранялась так или иначе хотя бы в силу технической – в доцифровую эпоху – нереализуемости идеи тотального контроля. Вершина – китайский социальный рейтинг. Но заключенный в него человек перестает быть творческой величиной. Во всех смыслах.
И здесь наблюдается любопытная парадоксальная картина. Этатистские общества сегодня все более и более втягиваются в военное противостояние с Западом. Это требует инноваций и их внедрения. Однако реализация задачи тотального контроля за населением убивает то единственное, что сделало в западных цивилизациях их возможными – свободу.
Даниил Коцюбинский фактически повторяет слова французского этнографа Леви-Стросса: «XXI век будет веком гуманитарных наук — или его не будет вообще». Не смогу согласиться с этим мнением. Гуманитарные учения очень разные. И Карл Маркс, и Людвиг фон Мизес – создатели таковых. Получается, что гуманитарии не всегда гуманны. Часто под видом борьбы за лучшее для человека они создают идеологическую платформу для его деградации и облачения в смирительную рубашку государственного опекунства.
Андрей Заостровцев
На заставке: Питер Брейгель Старший. Страна лентяев. 1567 г.
