В продолжение дискуссии о культе прогресса – начало см. тут, тут и тут.
Человек: Остановись мгновение, ты прекрасно!
Мгновение: ахахах!
.
Безусловно, все общества, даже самые статичные, непрерывно изменяются. Что-то в них становится более сложным и развитым, что-то, напротив, упрощается и деградирует, что-то – просто обновляется «развлечения и красоты ради».
Но возведение постоянных изменений и обновлений в культ, в «обязательную программу», это, с точки зрения психологической гигиены человека – нонсенс.
Дело в том, что любое изменение привычного заставляет человека заново адаптироваться к новой реальности. А это, в свою очередь, вызывает дополнительное напряжение его психических компенсаторно-адаптационных механизмов. Если же такое напряжение оказывается константным, то неизбежна патологическая невротизация со всеми сопутствующими «радостями»: большей раздражительностью, большей утомляемостью, большей депрессивностью и в целом – большей потенциальной агрессивностью. Одним словом, стремление к прогрессу, возведенное в культ, ведет к неизбежному дистрессовому перенапряжению человеческой психики и, как следствие, снижению качества жизни.
Неслучаен придуманный И.В. фон Гёте и быстро ставший универсальным и популярным образ счастья как «остановившегося мгновения». Иными словами, счастье – это момент достижения некоего состояния гомеостаза. И для своей максимальной пролонгации это состояние нуждается в максимальном предотвращении любых изменений, в том числе прогрессивных.
Одним словом, если думать о том, как сделать так, чтобы снизилась или даже исчезла тенденция ко всеобщему «подсаживанию» на антидепрессанты (а в культивирующих глобальную инновационность странах «золотого миллиарда» она, похоже, еще более тотальна, чем в России), то формально логичным было бы предложить человечеству отказаться от культа перманентного научно-технического и культурно-ценностного «прогресса». Потому что культ и того, и другого ведет, как можно заметить, к дегуманизации социума.
В первом случае человек ежесекундно невротизируется «прогрессивными обновлениями» и, кроме того, глобально вытесняется и порабощается «цифрой», теряя свою социальную идентичность и превращаясь в «нано-тварь дрожащую».
Во втором случае – «обнуляются» культурные традиции, на которых держатся цивилизации всех уровней – от транснационального до локального, включая традиции конкретных семей.
Таким образом, путь к счастью, или, говоря языком медицины, к социально-психологической норме, – это не всё более ускоряющаяся гонка за техническими и культурными «прогрессивными инновациями», а поиск новых — в русле традиционно-гуманистических идеалов — путей дальнейшего совершенствования нашего несовершенного мира. Речь о таких путях, которые исключают обе крайности — как прогрессистскую, так и консервативную. То есть, во-первых, исключают игнорирование – при постановке инновационно-технократических целей – психических особенностей и потребностей человека. А во-вторых, исключают национал-державные, мракобесные и прочие антигуманистические запреты на новизну, осуществляемые под флагом насаждения «всеобщего счастья».
Александр Коцюбинский,
профессор, доктор медицинских наук
