Имя американской журналистки Нелли Блай в XIX веке гремело на весь мир. Молодая провинциалка стала первой женщиной, прославившейся своими скандальными репортажами, и получила прозвище «Мисс Сенсация». В 1889 году она побила рекорд Филеаса Фогга, совершив кругосветное путешествие за 72 дня 6 часов 10 минут 11 секунд. После чего поздравительную телеграмму ей прислал сам Жюль Верн: «Я никогда не сомневался в успехе Нелли Блай. Она доказала свое упорство и мужество. Ура в ее честь. Жюль Верн». Но первую известность она получила после своего скандального репортажа из сумасшедшего дома для женщин на острове Блекуэлл.
Молодая журналистка притворилась безумной, и в течение 10 дней водила за нос весь персонал клиники. Изучив литературу по этому вопросу и проконсультировавшись со специалистами, Блай переоделась в бродяжку и отправилась в общежитие для нищих в Нью-Йорке. Там она просидела какое-то время, отказываясь ото сна, и все время смотрела на себя в зеркало. Из общежития ее забрали в полицию, откуда судья, заподозрив ее в слабоумии, отправил ее на медицинское освидетельствование. Там Нелли Блай обследовал консилиум из 5 врачей. Четверо признали ее абсолютно безумной, и лишь один заподозрил в ней симулянтку. Тем не менее, Блай определили в Блэкуэллскую больницу. Побывав там, она поняла, насколько ужасны условия, в которых содержатся душевнобольные жительницы Нью-Йорка. Женщин кормили объедками, поливали ледяной водой и запирали в карцере. По помещению бегали крысы. Пробыв в лечебнице 10 дней, Нелли испугалась, что еще немного, и она по-настоящему выживет из ума. Тогда она вспомнила рекомендацию своего редактора, и открылась тому самому врачу, который в ней сомневался. Психиатр выписал ее как излечившуюся.
Выйдя из сумасшедшего дома, Нелли Блай опубликовала несколько разоблачительных статей. В них она назвала лечебницу “человеческой крысоловкой, куда легко попасть, но откуда невозможно выбраться”. Ее публикации произвели эффект разорвавшейся бомбы. По результатам расследования было возбуждено уголовное дело, репортершу вызывали в суд, и, в конце концов, городской администрацией были предприняты серьезные меры – уволена большая часть персонала, а за госпиталем был усилен надзор общественных организаций и попечительских обществ. На улучшение положения больных был отпущен почти миллион долларов. По слухам, через какое-то время тот самый врач, который помог Нелли выбраться из темницы – Фрэнк Ингрем, предложил Блай выйти за него замуж. И она уже почти согласилась, когда он поставил ей условие бросить работу. На это Блай пойти не могла, и правильно сделала – впереди ее ждала мировая слава и десятки сенсаций. Но об этом позже, а пока предлагаем ознакомиться с фрагментами книги Нелли Блай “10 дней в сумасшедшем доме”, выпущенной на основе публикаций в пулицеровской газете “The World”.
Прибытие в сумасшедший дом
“Нас отвели в холодную, сырую ванную комнату и велели раздеться. Протестовала ли я? Ну, я никогда в своей жизни так сильно не хотела отпроситься. Они сказали, что если я этого не сделаю, они применят силу и это будет не очень-то вежливо. В этот момент я заметила одну из самых безумных женщин в палате с большой линялой тряпкой в руках, которая была готова наполнить ванну. Она разговаривала сама с собой и злобно хихикала. Теперь я понимала, что они будут делать со мной. Я вздрогнула. Они начали раздевать меня, и один за другим стащили с меня одежду. Наконец все было снято, кроме одной детали гардероба. “Я не сниму это”, яростно сказала я, но они сняли и это. Я взглянула на группу пациентов, собравшихся у дверей и наблюдавших за этой сценой, и прыгнула в ванну с большим энтузиазмом, чем это было бы прилично.
Вода была ледяной, и я начала возмущаться. Насколько это было бесполезно! Я умоляла, чтобы хотя бы другие пациенты наконец ушли, но мне приказали замолчать. Безумная женщина начала меня скрести щеткой. Я не могу найти другого слова, чтобы выразить это мытье. Из маленькой железной коробочки она достала немного жидкого мыла и натерла меня им, даже все мое лицо и прекрасные волосы… Мои зубы стучали и мои ноги покрылись гусиной кожей и посинели от холода. Вскоре, одно за одним, на меня было выплеснуто три ведра ледяной воды. Вода попала мне в глаза, уши, нос и рот. Я думаю, что я испытала что-то сродни ощущений тонущего человека, когда они вытащили меня, тяжело дышащую, дрожащую и трепещущую из ванны…”.
“Меня отвели в комнату 28 и я попыталась устроиться на кровати. Это была непосильная задача. Кровать имела возвышение в центре и скашивалась в обе стороны…”.
Ночные кошмары
“Я не могла заснуть, так что я лежала в кровати и рисовала в своем воображении ужасные картины, в случае если сумасшедший дом загорится. Каждая дверь запиралась отдельно и на окнах были решетки, так что побег был невозможен. В каждом здании, вроде того в котором нахожусь я, … около 300 женщин. Они заперты в комнатах. Невозможно выйти, если двери заблокированы. … Если здание загорится, тюремщики или медсестры не будут думать о том, чтобы выпустить пациентов…”.
Пациенты
“Сумасшествие! Что может быть хоть в половину так же ужасно? Мое сердце затрепетало, когда я посмотрела на старую седоволосую женщину, бесцельно разговаривавшую с космосом. На одной женщине была смирительная рубашка, и две других женщины тащили ее за собой. Уродливые, слепые, старые, молодые, грубые или даже немного милые; одна бесчувственная человеческая масса…”.
Условия жизни
“Раз в неделю пациенты принимают ванну, и только тогда они видят мыло за все это время. Одна из пациенток протянула мне кусок мыла размером с наперсток, я посчитала это большим комплиментом, потому что она стремиться быть хорошей, но я подумала, что она больше радуется дешевому мылу, чем я, так что я поблагодарила ее, но отказалась брать его.
В банный день ванны заполнялись водой и пациентки мылись, одна за другой, не меняя воды. Это делалось, пока вода не становилась вязкой, а затем разрешалось спустить ее и те же ванны использовались для стирки. Одни и те же полотенца использовались для всех женщин, как для тех, у кого была сыпь, и тех, у кого ее не было. Здоровые пациентки боролись за смену воды, но их заставляли подчиняться указаниям ленивых деспотичных медсестер. Платья редко менялись чаще, чем раз в месяц. Если к пациенту приходили визитеры, я видела, как сестры торопились поменять платье перед их приходом”.
“Что, кроме пытки, сделает человека безумным быстрее, чем это лечение? Сюда присылают лечиться женщин с отклонениями психики. Я бы хотела чтобы врачи-эксперты, которые осуждают меня за мои действия, которые сами доказали свою компетентность, попробовали отправить туда вменяемую и физически здоровую женщину, заставить её молчать, сидеть с шести утра до восьми вечера на скамейке с прямой спинкой, и не разрешать ей двигаться или разговаривать, не давать ей читать и не рассказывать, что происходит в мире, плохо её кормить и жестоко лечить, и посмотреть, сколько времени пройдёт, прежде чем она станет безумной. Два месяца сделают её психическим и физическим инвалидом”.
Постоянный голод
“Пять дней мы были вынуждены сидеть в комнате весь день… Каждый пациент был ожесточен и устал. Мы сидели небольшими группами на скамейках и мучились болью в животах в мечтах, что мы съедим первое, что попадется когда мы выйдем. Если бы я не знала, насколько голодны были они и как страдали от этого, разговоры были бы очень интересными. И это меня очень расстраивало. Когда разговор о еде, который казался темой номер один, был исчерпан, они выразили свое мнение по поводу учреждения и его руководства. Осуждение медсестер и пищи было единогласным”.
После крупного скандала ее имя, казалось, знал уже весь Нью-Йорк. Тираж “New York World” с ее статьями разбирался в считанные секунды. Но мисс Блай не хотела останавливаться на достигнутом. С использованием того же метода с переодеванием она написала еще несколько репортажей-разоблачений, в том числе и про “французского профессора”, лечившего от всех болезней целительным электричеством. После полицейского расследования по следам статьи Блай, аферист угодил за решетку.
И вот однажды со страниц “The World” Мисс Сенсация заявила, что она готова побить рекорд героя фантастического романа Жюля Верна Филеаса Фогга, объехавшего вокруг света за 80 дней. Это был настоящий скандал. Женщина, одна, в XIX веке побьет немыслимый фантастический рекорд? Это было немыслимо! Тем не менее, мисс Блай обернулась всего за 72 дня 6 часов 10 минут 11 секунд, проехав по маршруту Нью-Йорк – Лондон – Париж – Бриндизи – Суэц – Цейлон – Сингапур – Гонконг – Иокогама – Сан-Франциско – Нью-Йорк. Из всех городов она отправляла телеграммы в редакцию, таким образом вся Америка могла следить за ее перемещениями. Не нее делали ставки, заключали пари. Конкуренты направляли “фальшивых женихов”, которые пытались ее задержать. Но Нелли Блай было не до романтики – перед ней стояла главная цель, он решила не сворачивать с дороги.
На финише ее встречали 7000 человек. Они аплодировали девушке, побившей рекорд Филеаса Фогга. В ее честь прогремел артиллерийский салют из 10 залпов. Позже с ее изображением выпустили марки, а по мотивам путешествия была создана настольная игра.
Казалось бы, она стала настоящей звездой… Однако ее карьера закатилась весьма прозаично. Разоблачения Нелли Блай просто приелись публике, и она вышла из моды. К тому же, если ей даже удавалось придумать что-то интересное, ее тут же узнавали, и ничего не получалось. Промаявшись какое-то время, журналистка решила оставить работу. Тут очень кстати ей подвернулся миллионер-промышленник Роберт Симан, которому уже было сильно за 70.
Нелли стала президентом его компании Iron Clad Manufacturing Co по производству молочных бидонов и бойлеров. Ей даже удалось изобрести и запатентовать металлическую бочку, которая потом очень хорошо продавалась. Но это все, конечно, было явно не тем, чем она хотела бы заниматься. Дня Мисс Сенсация это было слишком мелко.
В 1904 г. ее супруг умер, и вскоре из-за ошибок и просчетов в управлении Нелли Блай из ведущих женщин-промышленников превратилась в банкрота. От нечего делать она отправилась путешествовать в Европу, где в то время началась Первая мировая война. С огромным трудом Нелли вернулась в Америку и снова попыталась начать писать. Но и тут ее постигло разочарование – все как-то ушло само собой, в ее репортажах больше не было той живости, а сил на приключения подчас просто не хватало. Последним всплеском ее славы стал яркий репортаж о казни преступника на электрическом стуле в тюрьме Синг-Синг.
В последний раз она появилась на первой полосе “The World” в январе 1922 года. Газета опубликовала извещение о кончине Нелли Блай.
