За несколько последних месяцев в новейшем словаре российского чиновника и депутата плотно закрепилось слово «инновация». Известно, что этот термин занимает почетное место в концепции пяти «и» (институты, инвестиции, инфраструктура, инновации, интеллект), которую еще в 2008 году изложил президент Медведев. Но настырно проникать в русский «инновация» стала только сейчас. Правильно ли это – спросили мы у филологов?
Согласно словарям, инновация – это коммерциализированное новшество, обладающее высоким КПД. Теоретически для того, чтобы признать некое изобретение инновационным, требуется выпустить его на рынок, убедиться в его безусловном спросе, а также в том, что новый продукт (технология, знание) действительно стимулирует работу предприятия, повышая его эффективность. Пока в России слово популярнее, чем само явление.
Филологический аспект “инновации” комментирует Павел Клубков, доцент кафедры общего языкознания филологического факультета СПбГУ:
– Наши политики, конечно, злоупотребляют словом “инновации”. Они напропалую используют его вместо “новшество” или “новация”. Такое бывает часто: вместо “центр событий” говорят “эпицентр событий”, хотя знают, что он бывает только у землетрясения. К сожалению, авторы речений не придают значения тому, что “инновация” – не простое новшество, а такое, которое уже активно внедряется. Им трудно это осмыслить. А может, они просто не знают, что внедряется, а что нет.
Речь чиновников всегда имела такую особенность: слова в ней удлиняются. Время от времени появляется очередное слово-жертва, к которому приделывают приставки или суффиксы, в результате чего у слова появляются оттенки нового смысла. Сейчас вот мода на инновацию: в устах говорящих оно имеет тот же смысл, что и “новшество”, но на самом деле обладает немного другим значением.
