Самая популярная у абитуриентов нынче специальность – государственное и муниципальное управление. Молодежь решила массово пойти учиться на чиновников. И ничего удивительно – исторически Россия страна бюрократии.
Столоначальники, которые правят Россией
Хотя, если посмотреть в глубь веков, она не только страна бюрократии, но еще и страна беспрерывной и безуспешной борьбы с бюрократией. “Едва ли существует в целом мире государство, где столь значительная часть населения живет в разных должностях за счет остальной части этого населения”, – написал в 1861 году министр внутренних дел Валуев. “Справедливо”, – отметил на полях Александр II. За время его царствования число чиновников не уменьшилось, зато их зарплата возросла в два раза.
XIX – начало XX веков для России – эпоха бесконечных реформ и контрреформ. В том числе – удачных. Но любая реформа государственной власти неизбежно оборачивалась ростом бюрократии. В 1807 году в стране около 30 тысяч чиновников, а в 1902-м – уже 161 тысяча.
Собственно, чиновники – это только лица, имеющие классный чин по Табели о рангах. От низшего 14-го (коллежский регистратор) до высшего первого (канцлер). Еще существовали канцеляристы, без чина. Поначалу их довольно много, по 3 – 4 на одного чиновника. Потом, с появлением печатных машинок, телеграфа и телефона писцы и курьеры исчезали как класс. Кстати, гоголевский Акакий Акакиевич социально близок скорее канцеляристу, чем чиновнику, даже низшему.
Поступив на службу, человек продвигался в чинах по выслуге лет или “за особые заслуги”. В армии производство в следующий чин ограничивалось количеством должностных вакансий. На гражданской службе такого правила не было, поэтому катастрофически росло число “ненужных” чиновников высших классов. В конце 90-х годов XIX века насчитывалось только 685 должностей, соответствующих чину “действительный статский советник”. Но действительных статских советников расплодилось аж 2687 штук, т.е. в 4 раза больше.
Четыре раза правительство собиралось отменить Табель о рангах. Очень характерная для нашей страны история: в 1856-м по этому поводу собралось Особое совещание. Решили, что просто отменить чины – недостаточно. Полумера. Надо менять всю систему. Тогда произойдет “уменьшение числа чиновников и влияния бюрократии”. В итоге не сделали вообще ничего.
Разумеется, не обходилось без исключений. Сергей Витте имел ничтожный чин IX класса (как правило, его автоматически получали выпускники высших учебных заведений) и работал в частной компании. Тем не менее, его сразу назначили директором департамента министерства финансов и без всякой выслуги присвоили IV класс.
Иногда, впрочем, исключения губили здравые начинания. При Александре I Сперанский ввел экзамены на чин, поскольку вся приличная дворянская молодежь шла в армию, а в департаменты, по большей части, – малограмотная публика. Экзамены проводились по всем предметам. Карамзин острил, что теперь “председатель гражданской палаты обязан знать Гомера и Феокрита, вице-губернатор – пифагорову фигуру, надзиратель в сумасшедшем доме – римское право”. Сказано хорошо, но вряд ли по делу. Думаю, сегодня средний вице-губернатор если и знает Гомера, то не слышал про Феокрита. Да и тогда исключения из закона приняли столь массовый характер, что через несколько лет он уже не действовал.
В 1871 году образовательный барьер все-таки ввели: для получения низшего чина нужно сдать экзамен по программе уездного училища. То есть уметь читать, писать, знать четыре правила арифметики и столицы основных европейских стран. А дальше – расти хоть до министра. Таких примеров, правда, не было, но некий Ермаков, закончивший уездное училище, дорос до директора департамента торговли минфина, имея чин третьего класса. (Для сравнения, премьер-министр Столыпин, закончивший Санкт-Петербургский императорский университет, этого чина не выслужил до самой смерти).
Чем притягивала госслужба
Со временем госслужба становилась все более престижной. Сложилось даже своеобразное разделение труда. Юноши из хороших дворянских семей предпочитали МИД или Сенат, семинаристы – министерство просвещения, в министерстве путей сообщения окопались инженеры из иностранцев. Чиновные кабинеты так манили, что вошло в правило служить в ожидании места сверх штата, то есть без жалованья. Так, к примеру, начинал карьеру будущий министр финансов и председатель Совета министров Владимир Коковцов.
После отмены крепостного права на госслужбу косяками потянулись помещики. К тому же несколько изменилось отношение к гражданским чиновникам. Николай I их недолюбливал. Свою знаменитую фразу “Россией управляют столоначальники” он произносил не флегматично, не просто констатируя факт, а с гневом. На всех высших должностях Николай предпочитал видеть военных. Даже сугубо штатский министр финансов Канкрин носил генеральский мундир, но ходил – из-за ревматизма ног и благодаря особому уважению к нему царя – при мундире и в валенках. Потешаться над ним в глаза не смели: он распределял деньги и был единственным человеком, который смел перечить самодержцу.
Чем же притягивала служба? Выслужить можно было многое. Например, графский титул. Сиятельствами на службе стали придумавший триаду “Православие. Самодержавие. Народность” министр просвещения Уваров и виднейший коррупционер своего времени министр путей сообщения Клейнмихель. Министры финансов Канкрин, Витте, Коковцов и знаменитый начальник III отделения Бенкендорф. А военный министр Чернышев, заложивший брата-декабриста, и вовсе стал светлейшим князем. Министру юстиции Набокову при отставке предложили на выбор: титул или деньги. Прагматичный Набоков выбрал деньги. Так великая русская литература, имевшая графа Льва Толстого, лишилась графа Владимира Набокова, который доводился министру родным внуком.
Жить на одну зарплату
Естественно, между высшими и низшими чиновниками зияла пропасть. Жалованья канцеляриста едва хватало, чтобы снимать комнату и питаться впроголодь. Пиршеством считалось “дежурное блюдо” в кухмистерской (что-то вроде бизнес-ланча). Канцеляристам приходилось подрабатывать: составлять прошения или писать письма для разных праздношатающихся личностей.
Если канцелярист “выходил в чины”, он получал уже не только жалованье и наградные, но также “квартирные”, “столовые” и “мундирные”. Последние имели большое значение. Существовало пять видов мундиров: парадный, повседневный и т.д. Кто-то из современников заметил, что в Петербурге портной – самая распространенная профессия.
Кроме того, чиновник имел право учить детей за казенный счет, а в случае болезни или смерти – поместить их в государственную богадельню. Впрочем, образование государство обеспечивало нелучшее. Гимназия – уже за свои кровные.
Правда, судя по воспоминаниям современников, низшие служащие и работали кое-как: придут, поболтают 5 – 6 часов – и по домам. Зато руководящие работники вкалывали по 12 часов в день.
Если брать в среднем, то зарплаты чиновников в те времена действительно были относительно низкими. Скажем, в середине XIX века на одного служащего МВД приходилось 240 рублей в год, в четыре раза меньше, чем во Франции. Правительство относилось к этому с пониманием: “чувства справедливости и человеколюбия почти не дозволяют преследовать с надлежащей строгостью за взятки”.
С середины XIX века правительство активно использует новый стимул – казенную квартиру. Большинство зданий министерств и департаментов в Петербурге были, по сути, жилыми домами. Квартиры начальников – в бельэтаже, у рядовых чиновников – во флигелях и на верхних этажах, мелочь селили в подвалах и на чердаках. И только небольшая часть помещений отводилась под “присутствия”. При здании имелась своя домовая церковь, конюшни, мастерские, типографии. Этакий феодальный замок. Со времен Николая I чиновников, в том числе самых высокопоставленных, заставляли жить в казенных квартирах. Даже если у них имелись в столице собственные особняки.
Судить о зарплатах самых высших чиновников практически невозможно. Помимо жалованья и всяких “мундирных” существовала так называемая “аренда” – денежное пособие, которое назначал царь на определенный срок и в том размере, который сочтет нужным. “Аренда” могла многократно превышать официальную зарплату.
На заслуженный отдых
Ключевой вопрос для любого чиновника во все времена – пенсия. Пенсионную реформу для госслужащих провели в 1827 году. Размер пенсии зависел от “оклада последней должности”. Дальше велись сложные исчисления, в зависимости от того, по какому разряду чиновник вышел на пенсию. Всего разрядов было шесть, первый – самый льготный. В некоторых случаях, для особо нуждающихся, пенсию назначали в размере оклада.
Пенсию получали также вдовы почивших в бозе государственных служащих. Но до середины XIX века действовало правило: если чиновник умирал, не выслужив 25 лет, его вдова и дети не имели права на пенсию. Так что жены заблаговременно вкладывали свое приданое в недвижимость. В результате большинство недвижимости в Петербурге числилось за женами чиновников. Знакомая ситуация.
Пенсии высших сановников зависели исключительно от царя. Скажем, начальник репертуарной части императорских театров Потехин в начале прошлого века получал официальную пенсию – 4 тысячи рублей в год плюс 6 тысяч “годовых”, 500 квартирных и по тысяче к Пасхе и Рождеству. После смерти Потехина его дочери назначили пенсию в тысячу рублей в год. Молодой солист императорских театров зарабатывал меньше. Начинающий поэт Серебряного века получал 25 копеек за строчку стихов. Это в лучшем варианте – в популярной газете.
Министров при отставке, как правило, назначали членами Государственного совета. Отсюда, кстати, постоянно возникала некоторая политическая нестыковка. Приходит либеральный Александр II, выгоняет всех реакционеров своего покойного батюшки. Они наполняют Госсовет, который становится вроде как оппозиционным (хотя это был совещательный орган). Приходит реакционный Александр III и выгоняет всех либералов своего покойного батюшки. Госсовет становится либеральным.
Но вернемся к “блатным” пенсиям. Не все были ими довольны. Например, графу Витте положили 24 тысячи в год. Более чем приличные деньги. К тому же, когда в 1903 году его переводили из министра финансов на маловлиятельную должность председателя Комитета министров, в виде моральной компенсации Сергею Юльевичу выплатили 400 тысяч рублей. Это не помешало ему в 1912 году ни с того ни с сего попросить единовременную материальную помощь в размере 200 тысяч. Дескать, бедственное материальное положение. Или, сказал Витте, назначьте меня послом. Ненавидевший отставного министра Николай II предпочел откупиться.
Однако не всем министрам жилось так хорошо. Смешно сказать, но некоторые из них страдали от взяточничества. В официальном издании “Министерство юстиции за 100 лет” читаем: “Сам министр юстиции В. Н. Панин для ускорения дела дал судебному чину взятку в 100 рублей через директора департамента Топильского”.
Что они давали и брали – это понятно. Удивительно другое. Какая кривая у них была вертикаль власти.
