То и дело в Петербурге объявляют конкурсы проектов разных памятников. В этом году объявили, например, конкурсы на памятники Петипа, Багратиону и Шостаковичу. Эти конкурсы демонстрируют, прежде всего, художественную политику городской администрации, а также потенциал скульптурных кадров. Конкурсы 2008 года показали: художественной политики как не было, так и нет, а потенциал скульпторов неплохой.
Петипа в театре абсурда
Конкурс на лучший проект памятника Петипа был объявлен 11 марта 2008 года, в день 190-летия со дня рождения балетмейстера. Изначально было решено, что памятник будет установлен на площади Островского рядом с Театральным музеем и Академией русского балета. Согласно официальным сообщениям, проект реализуется Фондом Фаруха Рузиматова (при участии Министерства культуры, КГА, КГИОП, Комитета по культуре, петербургских союзов художников и архитекторов).
Выставка проектов памятника Мариусу Петипа (проекты были поданы под шифрами, но после подведения итогов фамилии авторов четырех проектов стали известны) произвела весьма отрадное впечатление скромностью наиболее разумных предложений.
Скажем, проект “45678” предлагал на стене здания Театральной библиотеки разместить горельеф Петипа и два объемных изображения балерин. Скульпторы В. Коваленко и А. Новиков предложили семь вариантов: мемориальная доску с медальоном (профиль Петипа); доску с объемным бюстом наверху; отдельно стоящий памятник, у подножия постамента сидят две балерины, наверху фигура Петипа…
Понятно, что отдельно стоящий памятник разместить у входа в Театральную библиотеку негде: слишком мало пространство. Максимум того, что сделать можно, – это либо мемориальную доску с объемными компонентами, либо пристенную композицию, поставленную на тротуар. Между тем были абсурдные предложения установить большой памятник, поставив его либо в мини-сквере перед зданием Октябрьской железной дороги (“26979”), либо прямо на проезжей части между зданием ОЖД и Александринского театра (“17471”). Это наиболее лукавые проекты, потому что свободного пространства для отдельно стоящего монумента нет. Кстати, эти проекты отличала и штампованность мышления авторов: фигура на колонне, окруженная венком как бордюром (“26979”); фигура на колонне, снабженная жестом Пушкина с памятника Аникушина (“17471”), – что может быть прямолинейнее и примитивнее? Был еще проект “75127”, предложивший поставить фигуру так же, как стоит “Дворник”: прямо на краю тротуара. Кстати, у этой фигуры обаружилась одна странность: фас представлял мужчину, а анфас – женщину.
Решение жюри должны были объявить в начале мая, потом заседание перенесли на конец, потом на первую неделю июля: фонд Рузиматова не мог собрать заседание жюри, в которое входил министр культуры А. Соколов, снятый с должности. Наконец, 15 июля 2008 г. жюри выбрало четыре проекта: Натальи Карповой (“28848”), Марии Третьяковой (“54321”: доска с изображением), Ирины Фирстовой (“87782”: бюст на гранитном постаменте общей высотой 370 см) и Вячеслава Коваленко – Андрея Новикова (“73627”). После чего Фонд Фаруха Рузиматова взял паузу и до сих пор думает: либо сделать второй тур с привлечением встречных проектов, либо выбрать какой-то из этих четырех. Скорее всего, просто нет денег.
Мне наиболее интересными показались предложения Н. Карповой: во-первых, пристенная композиция, стоящая на тротуаре (гранитная стела и горельефные фигуры Петипа и балерин); во-вторых, пристенная композиция, использующая заложенный дверной проем на фасаде здания (барельефные изображения Петипа, балерин и занавеса). Изображения импрессионистичны, напоминают живопись Дега и будут неплохо смотреться на фоне классического рисунка россиевского фасада. Получился симбиоз мемориальной доски и пристенного памятника. Во всяком случае есть надежда, что в случае с памятником Петипа все обернется для здания Карло Росси малой кровью – четырьмя отверстиями в фасадной стенке для крепления доски. Что касается барельефа для дверного проема, то это вообще остроумное решение, использующее в качестве готовой рамы элемент фасада.
Единственное, что осталось непонятным, почему объект в честь Петипа надо вешать на стену здания бывшей Дирекции императорских театров. Обычно доски вешают на стену дома, где человек жил или работал, а не там, где получал жалованье или выговоры от начальства.
Людям, минимально образованным в области истории отечественного театра, здание Дирекции сразу напомнит о своеобразном отношении к Петипа театральной администрации. Именно дирекция утверждала, что Петипа тормозит рост новых талантов и является символом ретроградства, что его балеты, всегда одинаковые, всем уже просто надоели. Уволить Петипа директор императорских театров, тайный советник В. Теляковский не мог, так как поклонником был император Николай II, который изъявил желание, чтобы Петипа оставался первым балетмейстером до конца жизни. Однако Теляковский, последовательно поддерживавший всех новаторов – от Вс. Мейерхольда до А. Горского и М. Фокина, стал чинить препятствия Петипа в постановках, вмешивался в творческий процесс. В итоге Петипа поразил частичный паралич.
Видимо, в память об этом параличе памятник Петипа и решили воздвигнуть – назло Теляковскому – под окнами дома, в котором была казенная квартира директора императорских театров и где Теляковский работал и жил в 1901 – 1917 гг.
Между прочим, есть совсем другое решение: не портить фасадную стенку работы К. Росси, не размещать памятник рядом со стихийной автостоянкой с тыльной стороны Александринского театра, а установить Петипа во дворе Хореографической академии, где с 2004 г. уже стоит статуя балерины Улановой. Здесь можно организовать пространство, аналогичное Саду современной скульптуры во дворе филфака университета. И поставить не только М. Петипа, но и М. Фокина, и К. Сергеева, и Р. Нуреева и кого угодно.
Шостакович в бывшем совхозе
Аналогичная история разворачивается с конкурсом проектов памятника Дмитрию Шостаковичу. Мусса Экзеков, кандидат химических наук и фактический владелец торгово-развлекательного комплекса “Гранд Каньон” (пр. Энгельса, 154), решил украсить подход к заведению памятником Шостаковичу, поскольку улица, образованная в 1977 г., носит имя композитора. Такого рода истории уже случались: Сосо Куталия, владелец оптовой продуктовой базы на ул. Циолковского, украсил улицу, на которой находится его база, памятником ученому. Зачем это было нужно, не понял никто, но, видимо, так у бизнесменов принято.
У М. Экзекова большие планы по развитию всего квартала: в частности, на ул. Шостаковича планируется построить многоярусный паркинг на 800 автомобилей. Где-то рядом спорткомплекс, конгресс-отель пять звезд, проложить крытую (!) пешеходную улицу “с элементами торговли и парковками” от станции метро “Проспект Просвещения” к “Гранд Каньону”. И все это великолепие украсить памятником композитору, поставив его на пересечении пр. Энгельса и ул. Шостаковича для еще большей респектабельности.
Соображения о том, что вообще-то Шостакович перед ТРК неуместен, что он не имеет отношения ни к этой улице, проложенной на бывших угодьях совхоза “Пригородный”, ни к развлекательному комплексу, в расчет уже не берутся. Для Экзекова создание памятника – “вопрос политический”, как сообщила мне его пресс-служба. Хотя гораздо логичнее в этих новостройках, на фоне гигантских сараев, каковые тут понастроены, поставить какую-то авангардную скульптуру (можно даже серию таких объектов), не привязывая ее к конкретной фамилии. Но нет, нужен Дмитрий Дмитриевич, только он сможет повысить культурный уровень этого мегабазара до необходимой величины.
Конкурс был объявлен 3 июня 2008 г. Для важности запустили ложную информацию о том, что “в городе на Неве до сих пор нет памятника Шостаковичу” (на самом деле бюст на Кронверкской ул. был открыт в 1997 г., скульптор А. Черницкий). 11 сентября 2008 г. прошел I тур конкурса, из 15 отобрали пять работ (скульпторов Н. Анциферова, В. Вандышева и Е. Волковой, К. Гарапача, Г. Додоновой, Н. и В. Карповых), а 18 ноября в помещении “Гранд Каньона” прошел второй тур, первое место занял проект Константина Гарапача (второе место у проекта Галины Додоновой, Наталья Карпова и ее дочь Василиса заняли третье место). В общем, это действительно интересные работы.
Гарапач представил два варианта: Шостакович сидящий и идущий. Сын, Максим Дмитриевич, мнением которого интересовались организаторы конкурса, предпочел динамическую идущую фигуру, хотя памятник, изображающий идущего человека, но помещенного на небольшой постамент, производит неестественное впечатление. Естественнее сидящая фигура, в данном случае ушедший в свои мысли, напряженный Шостакович. Эту внутреннюю энергию скульптор почти уловил – может быть, надо только сделать более напряженной позу ног.
Гораздо энергичнее поза композитора в проекте Додоновой – в обоих вариантах. Но стилистически этот проект, скорее, относится к раннему Шостаковичу эпохи создания гротескного “Носа”, фигурам композитора, предложенным Додоновой, не хватает обобщения, здесь словно подсмотрен один момент. Это не памятник, а выставочная скульптура, которая, кстати, очень неплохо смотрелась бы в фойе Большого зала Филармонии им. Д. Д. Шостаковича.
Зато Карпова в смысле обобщения переборщила: символический рояль с нотной линейкой – слишком банальная и пафосная деталь, при этом непонятно, что делает стоящий на фоне этого символа Шостакович: скульптор вылепила композитора растерянным, с расставленными по-чаплински руками. Вышел Шостакович-Чацкий: “Растерян мыслями… Чего-то ожидаю”. Шостакович на другой день после выхода в “Правде” 28 января 1936 г. статьи “Сумбур вместо музыки”, ожидающий возможного ареста… Впрочем, стилистически вариант Карповой ближе по своей банальности к массовой культуре: глядя на такой памятник, все покупатели и развлекающиеся хотя бы поймут по роялю и нотам, к какой сфере деятельности относился Шостакович.
В общем, все варианты по-своему интересны, если отвлечься от места установки. Перед ТРК надо ставить памятник не Шостаковичу, а Игорю Крутому или Глюкозе…
Операция “Багратион” началась
Трудно понять почему, но в конце мая 2008 г. вдруг резко актуализировалась тема Багратиона. 26 мая 2008 г., в День независимости Грузии, на доме 23 по Б. Морской ул. была открыта мемориальная доска (архитектор В. Бухаев, скульпторы М. Цхададзе, А. Иванов), инциатором выступило Санкт-Петербургского грузинское землячество “Иверия”. Между прочим, Градсовет утвердил совсем другую доску – работы скульптора Бориса Петрова, но она оказалась для инвесторов слишком дорогой, и была выбрана другая доска, более примитивная и дешевая. Для таких услуг всегда есть архитектор В. Бухаев со своей бригадой (я писал, например, об аналогичном их изделии – на скорую руку сделанном памятном знаке Ахматовой во дворе Фонтанного дома).
На этом, однако, грузинские товарищи не успокоились. Сразу же стало известно о том, что Зураб Церетели решил подарить Петербургу еще и памятник П. Багратиону. Церетели – это всегда бедствие, и действительно, место он выбрал на Казанской площади – спасибо ему, с тыльной (по отношению к Невскому пр.) стороны Казанского собора. Естественно, что это охранная зона, здесь нельзя строить ничего нового, в том числе ставить памятники, к тому же позади собора все забито под завязку. А непосредственно к собору, к самому стилобату, закрывая его, примыкает уродливый, но фундаментальный самострой в виде железных сараев и жуткого вида забора (за которым почему-то хранится строительная техника и стройматериалы). Так что посреди автостоянки & помойки не хватало только Багратиона работы Церетели. Я тогда предположил, что бедолага хотел скомпенсировать неудачу в Москве, где памятник Багратиону поставил не он, а другой грузинский скульптор, Мераб Мерабишвили в содружестве с архитектором Б. Тхором (эти же авторы установили памятник Багратиону в 1984 г. в Тбилиси). Кстати, в Москве памятник (открыт 5 сентября 1999 г.) зажат между домами в узком сквере перед новым мостом “Багратион”, имеет неинтересный фон и вообще, как выяснилось, открыт незаконно – без санкции московской городской комиссии по монументальному искусству. Такая же участь ждала и монумент Багратиону возле Казанского собора. К счастью, идея заглохла сама собой.
Однако ненадолго: уже в ноябре о желании поставить памятник Багратиону объявил А. Ебралидзе, генеральный директор ОАО “Талион”. Очевидно, обнаружил, что до сих пор не установил в Петербурге какой-либо монумент. Открыли конкурс проектов. Новое место – район бывшего Семеновского плаца, т.е. Пионерской площади. Недалеко отсюда располагались казармы Лейб-гвардии егерского батальона, шефом которого до 1805 г. был Багратион, т.е. формальный повод есть.
Памятник было предложено поставить позади ТЮЗа, со стороны ул. Марата, причем, как сообщили “Вести – Петербург”, это должен быть конный монумент. Место для памятника на первом обсуждении было предложено такое, что его мало кто увидит, и это хорошо с учетом того провала, который потерпела многолетняя затея с конным памятником Александру Невскому перед Лаврой. Ебралидзе объявил, что участие Церетели не планируется, это тоже неплохо, но я сильно сомневаюсь, что отыщется скульптор, который сможет анатомически правильно и выразительно слепить коня под всадником. Не говорю уже о том, что кроме желания отдельных лиц никакой общественной потребности в создании этого памятника в Петербурге нет.
Естественно, следуя элементарным правилам PR, сразу заговорили о том, что “до сих пор в Петербурге нет памятника Багратиону”, что это “наиболее почитаемый герой войны 1812 года”… В общем, все как всегда.
Однако петербургская традиция установки памятников – в отличие от московской – долгие годы исходила из того, что монументализируемое лицо должно быть тесно связано с Петербургом жизнью и деятельностью. Как, скажем, Петипа или Шостакович. Именно это обстоятельство обеспечивало осмысленность установки памятников, которой давно нет в Москве, где их ставят всем подряд. Но настал момент, и та же беда обрушилась на Петербург: Низами, Неллиган, Тукай, статуя Остапа Бендера, теперь еще Багратион, прославившийся военными подвигами, ни один из которых с Петербургом не связан.
При этом чем дальше, тем и художественное значение объекта имеет все меньшее значение. Памятник рассматривается просто как знак-указатель. Вот скажем, 9 октября 2008 г. у Биржевого моста был открыт памятный знак Д. С. Лихачеву, напоминающий, что эта площадь носит его имя. 1 ноября 2008 г. во дворе филологического/восточного факультетов СПбГУ открыли бюст Конфуция. Оба события примечательны тем, что объекты художественно нулевые. Памятный знак Лихачеву больше напоминает указатель автобусной остановки; бюст Конфуция, переданный восточному факультету университета еще 3 сентября 2007 г., вообще представляет собой типовую отливку, которую тысячными тиражами изготавливают в Китае трудолюбивые ремесленники во имя пропаганды учителя Куна.
Что касается участия А. Ебралидзе в проекте “Багратион”, то надо учесть два обстоятельства. Обычно перед входами в здания в Петербурге устанавливаются два льва – слева и справа от входа. Перед входом в клуб “Талион” на наб. р. Мойки, 59 (до 1991 г. здесь размещался Университет марксизма-ленинизма Городского комитета КПСС), в 2003 г. поставлены четыре льва (скульптор Э. Мхоян). Вывод: владелец любит размах. Этот же размах проявился и в переустройстве зданий между Б. Морской ул. и наб. Мойки, включая создание плавательного бассейна на крыше здания, выходящего на Невский пр. Поэтому, коль скоро участие А. Ебралидзе заявлено, можно ожидать сюрпризов. В частности, можно не сомневаться, что памятник будет конным, как в Москве, но только еще крупнее и размашистее, причем особо стоит опасаться того, что памятник Багратиону окажется перед лицевым фасадом ТЮЗа. В материалах о конкурсе, предоставленных “Талионом”, место будущего памятника так и указано: Пионерская площадь. А тут уже стоит памятник Грибоедову. Т.е. Багратион с шашкой наголо будет нестись за Грибоедовым, чтобы порубать его “в капусту”.
Вместо заключения
Ситуацию усиливающегося безумия с установкой памятников адекватно характеризует проект установки памятника коню Петра I по имени “Лизетта” (скульптор Хамид Савкуев). Глупость предлагается приурочить к 300-летию Полтавской битвы и поставить недалеко от домика Петра (поначалу предлагалось поставить совсем рядом с домиком), т.е. еще и основательно подпереть патриотической идеологией. Сразу же в интернете начали распространяться бредовые сообщения: “Рассказывают (кто рассказывал и когда? – М. З.), что благодаря Лизетту русское войско одержало победы в знаменитой Полтавской битве, в сражениях у Прута и во всем Персидском походе”. Тут же нашлось и какое-то общество коневодства, которое заявило, что не мыслит дальнейшей жизни без этой лошади. PR ведется по всем правилам, объект уже одобрен Художественной секцией Градостроительного совета, хотя по признанию одного из членов Художественной секции, предложение вызвало вопрос: а на хрена козе баян? Ответа получено не было. Более того, исходное предложение Савкуева изображало коня, на котором висела амуниция царя Петра, словно Петр немного разделся и на минутку отошел в кусты. Сюжет скорректировали: теперь конь предложен точно таким, каким его изображали, например, на настольных часах, только Савкуев настольную скульптуру сильно увеличил.
Между тем в Петербурге нет полноценного памятника Чайковскому, нет памятников Шаляпину, Блоку, Мандельштаму, а это все фигуры первой величины в русской культуре, и если уж так заботиться о насыщении городской среды монументами, стоило бы делать это осмысленно. Однако у главного художника программы нет, во всяком случае, она ни разу не была объявлена – он просто идет вслед за предложениями инициативных групп: то это Фонд Ф. Рузиматова, то желание владельца ТРК “Гранд Каньон” (надеюсь, скоро в интернете появятся сообщения: “Рассказывают, что Шостакович в период работы над Седьмой симфонией любил делать покупки в “Гранд Каньоне””), то предложение “Талиона”. Главное, чтобы из бюджета не надо было на установку брать деньги. Потому что, в отличие от В. Яковлева, В. Матвиенко памятниками не интересуется. Отсюда и отсутствие программы.
Не всегда, кстати, предложения скульпторов абсурдны. Например, интересную идею подал Алексей Архипов: поставить на круглом газоне перед входом в новое здание Российской национальной библиотеки (Московский пр., 165, к. 2) памятник Кириллу и Мефодию. Идея и композиционно верная, и идеологически. Но, несмотря на свою разумность, не реализована.
Михаил Золотоносов
