Полгода прошло после Олимпиады в Ванкувере, а в спортивных кругах не прекращаются разговоры о неправильных методиках в подготовке спортсменов, ошибочном подборе тренеров, развале детского спорта и плохой работе химической промышленности не сумевшей приготовить необходимые мази для лыжников. Сказал свое слово даже Следственный комитет при прокуратуре РФ. Есть свое мнение по поводу провала наших олимпийцев и у председателя ФСО «Россия» Леонида ШИЯНОВА.
– Так почему наши провалились в Ванкувере?
– Сегодня перебирается множество причин, но никак не упоминается исчезновение конкурентной спортивной борьбы между крупными физкультурно-спортивными организациями. Именно соперничество спортивных обществ всегда двигало вперед наш спорт. Конкуренция заставляла энергично работать с тренерскими кадрами, создавать условия, пусть не всегда идеальные, для занятий спортсменам. Но с середины 90-х годов государством был взят курс на полную ликвидацию финансовой поддержки спортивных обществ.
– C чего это было им конкурировать, если всех государство кормило?
– Исторически так сложилось. Сначала Дзержинский создал спортивное общество “Динамо”, чтобы его сотрудники и члены семей могли заниматься. По тому же сценарию возник нынешний ЦСКА. А когда в те же 20-е годы началось формирование отраслей промышленности, в их рамках стали появляться спортивные общества и спортивные ведомственные организации – “Пищевик”, “Учитель”, “Пекарь”… Это были даже скорее спортивные клубы. Уже позже, когда перед ВЦСПС была поставлена задача курировать спортивную работу, произошло укрупнение и возникли хорошо нам знакомые общества – “Зенит”, “Труд”, “Буревестник”, “Локомотив”, “Спартак” и другие.
– Но спорт высших достижений не стоял во главе угла?
– Нет, конечно, главным была физкультурно-спортивная работа на предприятиях, но при этом развивали и различные виды, кто к чему тяготел. Через ВЦСПС государство вливало туда огромные деньги, и благодаря этому спорт получил мощнейшее развитие в советский период и возникла огромная конкурентная среда. Бешеное соперничество было как внутри профсоюзов, так и между профсоюзными обществами и тем более с “Динамо” и с ЦСКА. Не секрет, что даже великие мира сего воровали друг у друга спортсменов. А чтобы он не ушел, о нем надо было заботиться, ему надо было создавать условия, приглашать тренеров. Именно эта конкуренция и давала фантастический спортивный результат. Не случайно, выйдя на Олимпийские игры, Советский Союз сразу стал величайшей спортивной державой.
– И каким-то образом оставался ей долгое время.
– Потому что была продуманная работа в этом направлении. Образно говоря, была огромная поляна, на которой работало множество спортивных организаций. И они окучивали это поле, покрывая всю территорию – вширь и вглубь. Старались доходить до каждой организации, до каждого совхоза и колхоза. Вот откуда появлялись таланты! Конечно, абсолютного результата не было, но охват был огромный. А потом убрали одни структуры, затем другие, и теперь осталась одна, государственная, в лице спорткомитета, на все это поле. Она должна приводить в спорт детей, устраивать соревнования, заниматься спортом высших достижений и курировать олимпийское движение.
Вместо того чтобы находиться в центре спортивной жизни и быть штабом, они превратились в производственную единицу. Причем, на мой взгляд, далеко не самую сильную. Приходят люди, которые не понимают сути спортивного движения, вот мы и имеем то, что мы получили в Ванкувере.
– Когда же сломалась выстроенная в советское время система?
– Ломали в несколько приемов. Первое – рубеж 1987 года, когда спортивные общества были объединены в одну структуру. На тот период период бюджет был 25 – 27 миллионов еще советских рублей. Причем, серьезная ремарка, это не на строительство, только на организацию и проведение спортивно-массовой работы. Это были гигантские средства, отсюда мы и имели результат. Одними нашими профсоюзами на Олимпиаде в Калгари мы обыграли США и Германию. Но государство поддерживало нас все-таки до конца 2004 года, мы получали через фонд социального страхования денежную поддержку в минимальных размерах на содержание наших спортивных школ. Большая часть шла на заработную плату тренерам и аренду спортсооружений. И результат давали – до 60 мастеров спорта по разным видам спорта плюс 10 – 15 мастеров спорта международного класса. Но затем было принято решение денег никаких не давать, отказали по полной программе. В Петербурге это 43 детские спортивные школы, в которых работали 600 тренеров и 15 тысяч детей занимались различными видами спорта. В масштабах России – 1500 спортивных школ, которые потерпели крах. А теперь вся страна рухнула на Олимпиаде. Связь абсолютно прямая – отказ от финансовой поддержки наших школ и уход тренерского состава на другую работу.
– Но ведь есть еще детско-юношеские спортшколы в системе народного образования.
– Да, они есть, но они в значительно меньшей мере занимались целевой подготовкой спортсменов высокого класса, выполняя несколько иные задачи. А у нас каждая вторая школа имела статус школы олимпийского резерва. И это наши люди бегали по дворам и общеобразовательным школам в поисках талантов.
– Как теперь существуете?
– Долго вели переговоры с городскими структурами и с областным правительством. Наши тренеры были приглашены на работу в школы городского подчинения, повели за собой детей. Осталось 19 школ в востребованных видах спорта, где родители готовы платить за занятия. Изменили, так сказать, форму общения с воспитанниками. Но при этом мы практически перестали ставить задачи высшего спортивного мастерства. Для этого необходимо финансирование и мы ищем новые формы работы.
– Например?
– Знаменитая легкоатлетическая школа Алексеева на проспекте Раевского. Мы реконструировали этот комплекс, и теперь он работает в коммерческом направлении: обеспечивает тренировочный процесс для городских структур, много других арендаторов, сами организуем платные занятия. За счет получаемых средств мы содержим определенное количество спортсменов и тренеров, нацеленных на профессиональный уровень. Эту модель по образу и подобию американской мы пробивали через городское правительство, очень помог тогда вице-губернатор Сергей Тарасов.
– На похожих условиях работают в США наши тренеры по фигурному катанию.
– Именно. Они занимаются за деньги с любителями, теми, кто просто хочет научиться кататься для удовольствия, а на вырученные деньги ведут настоящий учебно-тренировочный процесс с профессиональными фигуристами на тех же катках. Та же схема и у нас. Как получится в других направлениях, пока не знаю. Но очень рассчитываю на гребной клуб “Спартак”, где у нас есть так называемый якорный арендатор. Он открыл там ресторан, организовал стоянку для катеров и яхт, а мы получаемые за аренду деньги вкладывам в работу детской спортивной школы. В том же стиле работаем на горнолыжном комплексе “Пухтолова гора”. По крайней мере, начальное обучение дети там уже проходят. Приобрели стадион “Луч” на Черной речке, там баскетбольная школа Кондрашина – Белова занимается всеми хозяйственными вопросами, уже отремонтирован спортивный зал.
– Не боитесь, что когда рядом с вашими спортивными объектами будут появляться жилые дома, устанете оправдываться?
– Ну, это было и будет сплошь и рядом. “М-Индустрия” помогла в реконструкции школы Алексеева и получила кусочек земли рядом. Что они с ним будут делать, это не наш вопрос. Государство перед нами задач теперь не ставит, мы их сами себе формируем. Так что ищем варианты, чтобы не просто выжить, но и способствовать спортивному движению. Все-таки наша основная задача – рабочий спорт. Работаем со многими предприятиями – проводим фестивали рабочего спорта, турниры, чемпионаты.
– Неужели такое еще бывает?
– Конечно, у нас огромный календарь. Но никто не делает никаких усилий, чтобы показать эти соревнования или рассказать о них. Мы не ставим заводской команде задачу выиграть Кубок УЕФА, вот она вам и не интересна. А я куда ни приду – в газету, на телевидение – когда у нас что-то интересное, заслуживающее внимания, мне всюду говорят: “Плати пять тысяч – покажем, плати десять – разворот дадим”. А у меня на это денег нет.
– Кстати, о деньгах. Что думаете по поводу неэффективного использования бюджетных средств в Ванкувере, о чем недавно объявила прокуратура?
– Не становлюсь на защиту Виталия Мутко или кого-то еще, но надо знать, кто и как трактует эти факты. Вот там по поводу нецелевого использования фигурирует цифра более 200 миллионов рублей. Может, они и по делу потрачены, но люди, которые проверяют, не могут понять, что это. К примеру, провели учебно-тренировочный сбор – он нужен был или можно было без него обойтись? Кто оценит? Если проводили пять сборов, так, может, и трех достаточно было – тогда четвертый и пятый попадают в разряд нецелевого использования. А тренер будет доказывать, что это было необходимо. Можно отталкиваться от конечного результата. Саночники, например, ничего не выиграли, а они из-за границы не вылезали, потому что у нас нет своих трасс. Целевое это использование или нет? А питание… Можно кормить на 30 долларов, можно – на 100. И тренер говорит: “Будем кормить на сто – дам результат, а если на 30 – не будет никакого результата”. Дали сто, а ничего не выиграл. Нецелевое? Можно в трехзвездочном, а можно в суперлюксе.
– Есть там еще суммы на оплату поездок чиновников в Ванкувер…
– Она наводят на мысль, что ездили люди, не имеющие прямого отношения к олимпийскому движению. Но поверьте, выступили бы хорошо, сказали бы, что деньги пошли по назначению и еще добавили бы.
– До профсоюзов вы работали в обкоме КПСС – скажете, во времена СССР партбилет уже кто-нибудь положил бы на стол после поражения “Зенита” от “Осера” или провального старта хоккеистов СКА?
-Нет. При всей серьезности отношения, требовательности к руководителям, все понимали, что спорт есть спорт, а футбол – это игра. Нагнетания ситуации не было. Пригласили бы тренера, конечно, пообщались, но не более. Паша Садырин в 1985-м проиграл в Кубке европейских чемпионов, это нынешняя Лига чемпионов, какому-то “Куусюси”, имевшему к тому же двух легионеров-англичан, нам тогда это в диковинку было. Причем дело было, помню, 6 ноября, накануне главного праздника. Ничего, никто с него партбилет не потребовал. И на нашей с Садыриным дружбе никак не отразилось.
– Но “Зенит” вы курировали, работая в обкоме партии, где отвечали за спорт?
– И “Зенит”, и хоккейный СКА, и баскетбольный “Спартак”, и другие команды. Но это верхушка. А так была незаметная работа. Звонит, например, ректор института Лесгафта, жалуется, мол, реконструируем в Кавголове лыжную спортивную базу, зима на носу, а строительный трест крышу никак поставить не может. Снимаю трубку, звоню в этот трест. Говорю: “Понимаешь, дорогой, надо закончить объект”. Он, конечно, начинает оправдываться: “Есть другие горячие точки”. Я ему: “Советую подумать, то подключу кого следует”. А с “Зенитом” бесконечные разговоры были на одну тему. Они нам: “Платите больше, будем выиграть”. Мы им: “Играйте хорошо, будем платить”. СКА в те годы ужасно плохо играл, убеждали, говорили, все равно проигрывают. Повез их даже как-то на дамбу – там рабочие в котлованах по колено в воде. “Здесь работать будете”, – говорю. Испуг на лицах у них был, но все равно не помогло.
– Но с квартирами все равно им помогали?
– Жилье для спортсменов – это был частый вопрос. Вообще квартирами занималась советская власть, то есть исполком. Мы партийный орган – координаторы и наблюдатели. Но к нам за помощью обращались. В “Спартак”, помню, только привезли Сергея Гришаева, Владимир Петрович Кондрашин меня сразу прессовать начал, мол, надо парню жилье организовать. Я к секретарю обкома, объясняю, нужный игрок, Кондрашин за него просит, надо бы к Ходыреву обратиться. Написал записку, обосновал необходимость решения вопроса. Ходырев спорт любил страшно, быстро решил вопрос. Месяца не прошло, мне звонят, говорят, ордер забирай. Пригласили Кондрашина в Смольный, думаем, порадуем человека. Выхожу в коридор встречать, охрана его провожает, чтобы дорогу показать, а он не здороваясь, на повышенных тонах: “Да кому вы даете квартиру?! Этому разгильдяю!” Все из кабинетов на шум повылазили. Его без пропуска, пусть порадутся. Я в шоке – сам же просил. Оказывается. Он за это время уже успел с Гришаевым переругаться. Кондрашин – сложная была личность, как и все талантливые люди. Что он делал на тренировках, туда никто не лез, а решить бытовые вопросы – это к нам. А Володя Горин, например, до сих пор в обиде, за него не было такого заступничества, хоть и не хуже был игрок. Уже сколько лет прошло, а он как увидит меня, так вспоминает, что Гришаеву тогда сразу квартиру дали.
– Матвиенко много или мало делает для спорта?
– То, что она делала и делает для спорта, – это колоссально. Выделяет деньги на строительство объектов, поддерживает различные направления, положительно относится к здравой инициативе. Но далее – не ее функции. Только если контроль. Должна быть сформирована городская политика в области спорта, этим следует заниматься штабной организации – комитету по физкультуре и спорту. Его специалисты должны осознавать, кто и какой выполняет объем работы. Но такой отработанно серьезной политики, с моей точки зрения, на данном этапе у нас нет.
Досье
Шиянов Леонид Петрович, 63 года. Председатель физкультурно-спортивного общества профсоюзов СПб и Ленобласти “Россия”, которым руководит с 1987 года. Окончил Институт физкультуры им. П. Ф. Лесгафта; 1971 – 1977 – работал в Ленинградском обкоме ВЛКСМ, 1977 – 1984 – зам. председателя Совета по туризму и курортам;1984 – 1987 – в обкоме КПСС, где курировал вопросы спорта и туризма.
