«Петербургский час» – единственная программа на федеральном Пятом канале, посвященная петербургским проблемам. На прошлой неделе этому «каналу в канале» исполнился год. Однако, по информации «Города 812», которую, впрочем, мы не смогли официально подтвердить, «Петербургский час» может быть закрыт. Так ли это? – спросили у руководителя проекта Татьяны Александровой.
– Ходят упорные разговоры, что “Петербургский час” может перестать выходить. Действительно ли это может случиться? И с чем это может быть связано?
– Я могу говорить только о том, что знаю наверняка. А знаю я, что в сетке нового сезона “Петербургский час” есть и что рейтинги наши растут. К слову, показатели “ПЧ” – одни из самых высоких на канале. Потому что петербургский зритель на ТРК “Петербург” хочет видеть именно Петербург – есть подозрение, что родной город не воспринимает свою “пятерку” как федеральный канал. Год назад, проследив тенденцию потери зрительского интереса к каналу в Петербурге, Марина Фокина приняла решение вернуть город городу. Так что, на мой взгляд, будет большой ошибкой перестать считаться с мнением петербургской аудитории. Не важно – речь идет о “Петербургском часе” или любой другой программе, рассказывающей о жизни города. Словом, расходиться по домам, несмотря на слухи, мы не намерены – у нас громадье творческих планов.
– Какими достижениями вы можете хвастаться?
– Нам всего год, поэтому “достижения”, наверное, громковато звучит. Я бы скорее говорила о “промежуточных успехах”. Нам очень хотелось убедить власть в том, что о городских болячках нужно разговаривать. А город – убедить в том, что власть нужно уметь слышать. Мы взяли на себя миссию смычки власти и народа. По-моему, процесс, что называется, “пошел”. Еще нам удалось создать новую телевизионную форму – синтез информационной программы, интерактивного публицистического ток-шоу и журналистского расследования. Телеакадемики пока не придумали для такого жанра названия, поэтому мы себя называем “городской канал на федеральном”.
– Перед программой ставилась задача повлиять на какие-либо процессы в городе?
– Мы пришли в эфир именно для того, чтобы влиять. Понимаете, это ведь только кажется, что открытый диалог в СМИ – своего рода коллективная психотерапия, и только. На самом деле это – инструмент, и инструмент мощный. Если, конечно, СМИ не врет. Потому что если врет или замалчивает – ему перестают доверять, и эффективность этого “инструмента” падает. Так что мы “торгуем”, извините, правдой. Это значит, что нет табу, что всегда на проблему есть как минимум два взгляда, и даже когда гость в студии начинает лукавить – это видно, потому что живую реакцию в прямом эфире не спрячешь, все на виду. Если диалог – это городской процесс, то на него мы повлияли.
Примеры нашей эффективности, конечно, не такие громкие, как в случае со знаменитой публикацией снимка новой биржи на сайте Фонтанка.ру. И все-таки наша программа, которая вышла после заявления властей об отсутствии проблем с устройством в детские сады, вызвала немедленную реакцию в Смольном. Мы тогда взяли скрытую камеру и прошлись по всей цепочке – от заведующего через РОНО и обратно в садик. В студии были чиновники от образования, которым пришлось отвечать на звонки о взятках в конкретных садиках. Я не говорю, что мы решили эту проблему, но теперь районные власти десять раз подумают, прежде чем рапортовать об успехах. Полпред Илья Клебанов на совещании по развитию сельского хозяйства приводил в пример наш сюжет о сливе молока в канализацию, требуя разобраться. А программа об укрупнении федеральных вузов, по моим сведениям, легла на стол министра образования Фурсенко.
Ведущая Инна Карпушина, лицо “Петербургского часа”, считает, что времени для обсуждения петербургских проблем не хватает.
– Вы довольно долго работали в кинокомпании “Никола-фильм”. Что такого было в телевидении, что вы променяли на него кино?
– Надоело быть заложником чужих решений. Тем не менее, я скучаю по работе с кино. Я даже пыталась совмещать целых полгода, но сил не хватило. А телевидение требует от меня быстрых реакций, информированности, собственной гражданской позиции. Того, что дается труднее всего, но что и делает жизнь полноценной и полнокровной.
– С кем из гостей труднее всего разговаривать?
– Легче всего разговаривать с людьми “публичных” профессий. Они чувствуют жанр, слышат собеседника. С удовольствием вспоминаю, как журналист и ученый-биолог Павел Лобков рассказывал про грибы. Это было весело, но грибы потом есть было трудно. Оказывается, то, что мы привыкли называть грибами, – их половые органы. Очень легко говорить с учеными. Они ироничны, азартны и привыкли объяснять сложные вещи, как, например, академики Финкельштейн и Драгавцев. А трудно говорить с людьми, которые, как троечники, надеются, что к доске их не вызовут и можно тихонько отсидеться на задней парте. Их любимый способ не ответить на вопрос – это сослаться на закон или инструкцию. А от человека, принимающего решение, очень хочется услышать его личную позицию. В этом смысле запомнились специалисты Роспотребнадзора и атомщики. Вы помните, как горожане в панике выпили весь йод, поверив в аварию на ЛАЭС? Лично я программу о радиационной безопасности буду помнить долго. Ответственные лица не ответили тогда ни на один вопрос. “Как люди узнают, что произошел выброс? – А мы сообщим властям, и они примут решение”. Вывод напрашивается сам собой – не сообщат! Но ведь это означает, что новые провокации тоже будут успешны. И соль зимой на дороги будут сыпать еще долго, потому что ее закупили на несколько лет вперед и пока всю не используют, на более качественные реагенты нам рассчитывать не придется. Показательным был разговор и о правилах перепланировки квартир. Совершенно абсурдный…
– Хватает времени на обсуждение сложной темы?
– Почти всегда не хватает. Поэтому приходится собеседников провоцировать, задавать резкие и неудобные вопросы. Кому-то нужно на меня разозлиться, чтобы четче сформулировать свою позицию.
– А в целом одного часа в день на питерские дела – это разве мало? Может, зрителям и не нужно больше?
– Думаю, что мало. Я уверена, что обсуждение петербургских проблем или обсуждение петербуржцами проблем общих было бы сегодня востребовано обществом.
– Ваша программа помогла кому-нибудь решить проблему?
– “Телекурьер” помог точно. И не один раз. Недавно я сама очень удачно передала Наталье Гришкевич – управляющей отделением Пенсионного фонда по Петербургу – просьбу о помощи от зрителя, попавшего в сложную ситуацию. Она обещала все сделать быстро. Вообще люди воспринимают “Петербургский час” как программу, способную решить их проблему. На мое имя приходят письма, недавно звонили, чтобы записаться на прием к Карпушиной. Это очень трогательно и очень тяжело. Людям плохо. Как правило, их историю можно рассказать в “Телекурьере”, и наступают “правильные” последствия.
Катя Щербакова
