Рассказ о том, что настоящая любовь может поменять в нужную сторону даже ориентацию.
Родилась испанская принцесса, будущая королева Франции и героиня романов Дюма Анна Австрийская. Если верить восторженным отзывам современников и того же романиста – расчудесная красавица.
Но при всей красоте и высоком положении, судьба ее, можно сказать, не задалась.
Ибо что наполняет женскую жизнь смыслом, если женщина не поставила на себе крест, погрязнув в государственных или коммерческих делах? Сами знаете, а может, слышали: любовь. Так вот у Анны Австрийской очень долго ничего такого не было. К управлению государством ее, конечно, не подпускали, сначала этим занималась свекровь Мария Медичи, потом – кардинал Ришелье. Коммерция молодую королеву тоже не интересовала – на королевскую жизнь хватает, и ладно. Муж Людовик XIII находил себе массу занятий: молился, охотился, выращивал фрукты, варил из них варенье, а от выполнения супружеского долга норовил отлынить. Однажды потребовались усилия Римского папы и испанского посла, чтобы Людовик навестил спальню жены. Правда, свидетельствуют историки, “и на этот раз медовый месяц оказался недолгим”.
В общем, королева прозябала. Ее тоску, как известно по роману “Три мушкетера”, попытался развеять кардинал Ришелье, но королева его быстро отшила. Опять же известно из романа, что Анна Австрийская все-таки влюбилась – в 33-летнего английского посланника Джорджа Вильерса, герцога Бекингема, который приехал в Париж весной 1625 года.
Этот герцог, если отвлечься от “Трех мушкетеров”, был довольно скользким типом. Он разбогател и возвысился, состоя при короле Якове I в любимцах-миньонах. Развлекал господина, тявкая и прыгая возле его ног, – изображал собачку. В награду за службу получил поместья, титулы и руку богатой наследницы – герцогини Ратленд. Умирая, король завещал миньона своему сыну Карлу – уже в качестве советника в делах и трудах.
Во Франции герцогу надлежало сосватать для нового монарха сестру Людовика XIII Генриетту. На первом же балу английский посланник “очаровал всех присутствующих дам”. По нынешним понятиям, дамам замылило глаза. Прихваты английского посланника явно выдавали “миньонскую” ориентацию. С его атласного колета то и дело, “будто невзначай”, отрывались жемчужины и катились по паркету. Жемчуг подбирали, пытались вернуть. “Ах, бросьте! – жеманился герцог. – Оставьте эту ерунду на память”.
При всех ориентациях, Бекингем с первой встречи проникся чувствами к французской королеве. Что им руководило – подлинная страсть или расчет, – неизвестно. Но, подсчитали историки, “все оставшиеся у него три года жизни” Бекингем потратил на то, чтобы завоевать расположение Анны Австрийской.
Не обошлось без скандала. Как-то вечером придворных переполошил громкий крик из беседки. Подбежав, они застали пикантную сцену: стоя на коленях, Бекингем обнимает королеву. На этот счет ходило много разговоров. Вроде герцог расцарапал Анне ноги своими роскошными чулками (на чулки тоже были нашиты жемчуга), и она, не разобрав, что к чему, закричала. По другой версии, свидание состоялось “с полного согласия королевы”, а крик закатили шпионы, подосланные ревнивым кардиналом. Очень похоже, что Анна и в самом деле уступила притязаниям герцога. Иначе чего ради при расставании в Булони она подарила ему алмазные подвески?
А ведь кардинал Ришелье был вполне себе мужчина – не урод, не дурак. Без пошлых закидонов с жемчугами. И почему это мы, красивые девушки, вечно влюбляемся не в тех, в кого надо?
Елена Евграфова
