Легенда «Бандитского Петербурга» Владимир Кумарин получил 14 лет строгого режима, и это только начало. Помимо мошенничества и легализации преступных доходов следствие обвиняет и подозревает его в таком количестве преступлений, что выйти на свободу этому человеку поможет теперь разве что смена существующего государственного строя. Чего никому нельзя желать – во-первых, страшно, во-вторых, уголовно наказуемо. Но Владимир Сергеич снова показал всем свою востребованность – в чем, в общем-то, никто и никогда не сомневался.
 |
Перемена мест слагаемых Пессимистичные прогнозы об итогах процесса оказались мотивированны: судья Куйбышевского районного суда Петербурга приговорила Владимира Барсукова к 14 годам лишения свободы, что на 4 года больше максимального срока, предусмотренного 159-й, “мошеннической” статьей Уголовного кодекса. Она решила суммировать сроки наказания, предусмотренные двумя инкриминируемыми Барсукову статьями. Тем, кто знаком с материалами дела, все было и так понятно заранее. Людей, которые слышали о том, что Владимир Барсуков кому-то что-то передавал, от кого-то что-то получал и кому-то что-то говорил, может сыскаться бесконечное количество. Все зависит от фантазии и навыков результативного общения сотрудников Следственного комитета. С последним в нашей правоохранительной системе всегда все было нормально, а недостаток первой с лихвой компенсируется амбициями начальников заинтересованных правоохранительных ведомств. Владимира Барсукова обвиняют еще в организации убийства и покушения на убийство, там сроки наказания, которые можно складывать, существенно больше. Безгранично больше Ї вплоть до высшей меры. И в исходе этих дел тоже мало кто сомневается, хотя вполне вероятно, что слушаться они будут присяжными заседателями. Акценты расставил Куйбышевский суд в здании Мосгорсуда, куда его предусмотрительно препроводили, дабы исключить угрожающую судье страшную опасность в Петербурге – именно с такой интригующей интонацией слушание дела перенесли в Москву. И теперь вина Владимира Барсукова полностью доказана. Не важно даже, что объективно она не подтверждается ничем, кроме приговора суда. Он скоро вступит в законную силу. Познается в сравнении У читателя может сложиться впечатление, что я защищаю Владимира Барсукова. Ни в коем случае. Я даже почти не сомневаюсь, что он совершил те преступления, в которых сегодня признан официально виновным. Вопрос совершенно в другом: нельзя на виртуальном понимании чьей-то вины приговаривать человека к реальному лишению свободы. Понимание-то, оно у всех разное. Сегодня кто-то внутри Садового кольца понял, что Барсуков виноват, глава Следственного комитета Александр Бастрыкин собрал соответствующую антидоказательную базу, которая на ура пролетела через петербургский московский суд. А завтра кто-то другой внутри того же Садового кольца решит, что Бастрыкин виноват Ї уверяю вас, ему не станет лучше, чем сейчас Барсукову. Впрочем, Владимир Сергеевич не мог не знать, чем все это кончится, это вполне адекватный человек, и обстановку вокруг себя он всегда оценивал адекватно. Так было, когда он предпочел работу в “Розе ветров” учебе в тогда еще престижном ЛИТМО. В те годы наше государство создало такие условия, при которых вышибала в кабаке имел больше перспектив, чем студент-технарь. Хотя случись все не в 80-е, а, скажем, в 70-е годы, никто, наверное, и не подозревал бы сегодня про существование скромного инженера Владимира Кумарина. Даже если ему удалось стать кандидатом технических наук и мастером спорта по боксу в свободное от учебы и работы время. Впрочем, Кумарин бы и не прогремел, а соответственно, не оказался бы сегодня в зале Мосгорсуда, кабы не случайное совпадение двух обстоятельств. Во-первых, этот один из тысяч тогдашних петербургских вышибал, оказался чуточку удачливее своих товарищей. Более компанейский, с развитым интеллектом и так далее. Но главное – более удачливый. И с хорошо развитым чувством землячества. В итоге через несколько лет у его компании оказалось больше денег, чем у других, менее везучих. Видимо, коммерсанты конца 80-х – начала 90-х это признавали и делились с ним чаще, чем с другими. Во-вторых, им заинтересовались СМИ. Из Ливии вернулся военный переводчик Андрей Константинов, стал работать криминальным репортером в популярной тогда молодежной “Смене”. Появились журналистские расследования, в редакцию “Смены” приехал шведский журналист Малькольм Дикселиус с идеей создания “Бандитской России”. Вышла “Россия” на русском и шведском языках, в Петербурге вышел “Бандитский Петербург”, все это взбудоражило умы обывателей. И Владимир Кумарин стал брендом. Вместе с тамбовским преступным сообществом. Нужен всегда Стоит ли удивляться, что человек, востребованный бизнесом конца 80-х и журналистикой начала 90-х, оказался востребованным экономикой конца 90-х и политикой текущего столетия? Году в 1997-м Владимир Сергеевич вручил мне визитку, на которой красовалось: вице-президент “Петербургской топливной компании”. Я показывал эту визитку коллегам журналистам и бизнесменам. Все удивлялись, некоторые просили сделать копию. В том смысле, что “А! Ну теперь все понятно”. “Петербургская топливная компания” уже тогда заправляла топливом половину городских автобусов, активно строила заправки, участвовала в оптовых поставках нефтепродуктов, обросла многочисленными коммерческими ответвлениями – и так далее. Наверное, не будет преувеличением сказать, что около половины экономики Петербурга во второй половине 90-х было так или иначе связано с этой бизнес-империей, раскрученной под брендом “тамбовского преступного сообщества”. Которая развивалась в полном соответствии с теми правилами игры, которые всем предложило наше конвульсивное посткоммунистическое государство. И в то время большинству представших сегодня в “аквариумах” Мосгорсуда граждан правоохранительная система могла предъявить куда больше претензий, чем сегодня, когда все они намного комфортнее чувствуют себя в пиджаках и в галстуках, чем в контрафактных “адидасах”. Но, видимо, было недосуг. Или не своевременно, или не целесообразно – гадать не стоит, кому надо – в курсе. А в текущем столетии ситуация изменилась. И нашлись очень влиятельные силы, которым Владимир Барсуков показался привлекательнее в качестве примера героической борьбы наших правоохранительных органов с преступностью. С настоящей, организованной, где все как полагается – спрут и щупальца. Правда, с профессиональными навыками у тех, кому это следует делать по долгу службы, не все в порядке – но нынешними правилами игры это и не предусмотрено. А хотелось бы знать, какие преступления на самом деле совершили люди, вызывающие сегодня сочувствие в “аквариумах” бесконечно басманного российского правосудия. |
 |
