Ушла из жизни Наталья Соболева — одноклассница Тани Савичевой
.
20 января не стало Натальи Федоровны Соболевой. Ее дочь Юля, моя одноклассница, написала, что накануне говорила с ней по телефону — мама была энергичной и полной планов. Уже начала готовиться к летней поездке на дачу. Потом вдруг резкое ухудшение. В больницу ехать отказалась…
28 октября 2024 года Наталье Федоровне исполнилось 94 года. А в декабре прошлого года мы увиделись — после долгих лет, в течение которых общались только по телефону. Я твердо решил, что в следующий раз обязательно подготовлюсь к встрече и сделаю интервью — так интересно и очень жестко, точно и в то же время взволнованно она сразу же завела разговор о главной теме, прошедшей сквозь всю ее жизнь, все ее размышления и переживания — Блокаде. И шире — о родном городе, которому в сталинские десятилетия — и до войны, и после, — была уготована страшная участь: Большой террор, Ленинградское дело…
Я знал Наталью Федоровну с первого класса. То есть с 1971 года, когда мы подружились с Юлей и стали ходить друг другу на дни рождения, а потом и просто в гости. Мы тогда оба занимались спортом: Юля гимнастикой, я акробатикой, — но это был просто первый толчок к дружбе, продолжающейся по сей день. С самого начала мне было очень важно и интересно слушать то, что Наталья Федоровна рассказывала о нашем городе, любить который больше, чем все остальное на свете, меня научила моя мама. Общение с мамой Юли Соболевой было важным продолжением моих домашних бесед о Ленинграде — так мы все в ту пору называли Петербург.
Помню, с каким не изжитым до конца внутренним ужасом Наталья Федоровна вспоминала эпоху Ленинградского дела, не рискуя даже назвать какое-либо имя и все повторяла: «Наш город был наказан после войны. Это было очень страшно. Спроси у своей мамы, она наверняка все помнит и расскажет…» Я, правда, уже знал к тому времени от мамы про эту жуткую страницу ленинградской истории, но именно взволнованные слова Натальи Федоровны помогли мне не просто понять, но именно почувствовать весь леденящий кошмар тех лет…
Еще нам были, конечно, очень интересны рассказы Натальи Федоровны о ее однокласснице — Тане Савичевой, единственной из блокадных жертв, кому в эпоху СССР (в первую очередь благодаря усилиям создателей Музея Обороны Ленинграда, — этот музей был затем разгромлен в 1949-52-х гг.) удалось донести блокадную боль и обреченное отчаяние через страницы своего легендарного Дневника.
- Мемориал «Дневник Тани Савичевой». Ленинградская область. Фото 1981 г.
Потом, в 2010-х, петербургские и российские журналисты, наконец, «откроют» замечательную петербургскую (все же не стану использовать эпитет «ленинградскую», потому что в Наталье Федоровне не было ровным счетом ничего «советского») рассказчицу о Блокаде. И не просто рассказчицу, но человека, у которого было свое очень четкое и очень аргументированное мнение о том, что тогда довелось пережить ей и всем горожанам, оказавшимся в ледяной смертоносной ловушке.
Я не стану пересказывать всего того, что узнал от Натальи Федоровны еще в 1970-х, потому что более полно и подробно она поведала об этом в многочисленных беседах (текстовых и видео), ссылки на которые даны в конце статьи. Скажу лишь, что Наталья Федоровна относилась к Блокаде как к абсолютной трагедии, масштаб которой по сей день остается недооцененным и недоосмысленным.
В нашу последнюю встречу, хотя мы не виделись очень давно и, вроде, могли начать беседу с обмена какими-то личными новостями, она сразу, как только мы сели за стол, и начали разговор, повела речь о том главном, о чем не могла забыть ни на секунду:
— Я внимательно слежу за всем, что ты говоришь и пишешь о Блокаде. И у тебя есть ошибка. Ты говоришь, что в конце декабря 1941-го — начале января 1942-го власти могли начать завозить продовольствие в Ленинград, но они этого не делали. Беда была в другом! С середины октября по начало декабря 1941 года Тихвин был оккупирован немцами. А это значит, что завозить продовольствие в это время в Кобону, откуда по Ладоге оно могло попасть в Ленинград, было невозможно. Да, 9 декабря Тихвин отбили. Но какой ценой? Фон Лееб, который в 1940 году вошел в Париж, окружил и занял Тихвин «мягкой лапой». И там оставались огромные запасы продовольствия. А наши войска отбили Тихвин ценой его полного разрушения. И все продовольственные запасы погибли. Вот почему ни в декабре, ни в январе в Ленинград так ничего и не пришло по Ладоге. И только в феврале-марте ситуация стала постепенно выправляться. Вот главная причина смертельной зимы 1941-42-го, когда погиб 1 миллион человек.
Сегодня показывают фото людей с саночками, на которых блокадники везут своих умерших родных на кладбище. Но мы, когда видели такие саночки, говорили: «Им повезло! Они похоронят своих близких людей…» Потому что улицы Ленинграда, по которым я тогда ходила, были полны брошенных трупов. Полураздетых. Почерневших. У всех — вырезанные мягкие части тела… Это было так страшно.
Когда я пересказал Юле нашу беседу с ее мамой, Юля напомнила мне: «Не забывай, в январе умер ее отец. И для нее этот период — самый ужасный, она все время про него вспоминает, и ей кажется неправильным, что трагедию Блокады как бы ретушируют…»
Я сохраню светлую память о замечательном петербургском интеллигенте — Наталье Федоровне Соболевой до конца моих дней. И очень хочу, чтобы как можно больше людей услышали и узнали о ней. Именно на таких людях, как на Атлантах, держится наш город…
Ниже — ссылки на статьи и видео, которые всем рекомендую прочитать и посмотреть…
О Ленинградской блокаде вспоминает Наталья Соболева, в 1941 году — одноклассница Тани Савичевой.
Блокадница Наталья Соболева: «Нас рассадили за разные парты. Как в мирной жизни»
Видео:
«Наталья Соболева. Я училась с Таней Савичевой». Материалы к фильму «Архитектура блокады» (2020)
Даниил Коцюбинский