Чего ждать от обледеневшей Саяно-Шушенской ГЭС?

Осенью на Саяно-Шушенскую ГЭС, пережившую в августе катастрофу, отправился десант петербургских специалистов. Работы много: начиная с ремонта турбин и заканчивая проектированием водосброса. Обледенение плотины, которое вызвало такой ужас сначала у жителей Черемушек, затем – у жителей расположенного ниже Абакана, а потом и в Москве, – эксперты предсказывали давно.

  Еще летом, когда станция остановилось, стало очевидно, что водосброс придется перестраивать, потому что одно дело – когда большая часть потока попадает в энергоблоки, а другое – когда вода падает непосредственно с плотины, образуя водную взвесь, которая впоследствии замерзает.

Исследовательские работы на СШГЭС начались практически с нуля: с замеров течения, исследования русла и т.п. О том, что сейчас происходит на ГЭС и вокруг нее, нам рассказал в нескольких письмах один из петербургских специалистов-гидрологов.

23 декабря. Черемушки. Поселок. Улиц нет, только дома. Пятиэтажные, и много. Номера вразброс: попробуй найди, если не знаешь где. На доме № 8 мемориальная доска, что он здесь первый. Вокруг горы. Высокие, красивые, к сожалению, закрывают солнце. Людей много, в том числе детей. Много магазинов, библиотека, ДК. Центральная площадь, как и лестница, ведущая к ней, выложена майнским мрамором. Этого добра здесь полно. Говорят, было предложение облицевать им всю бетонную плотину Саяно-Шушенской ГЭС. Просто так, для красоты. Он здесь дешевый.

Левый берег Енисея относится к Хакасии, правый – к Красноярскому краю. От Абакана до СШГЭС раньше пролегала ж/д ветка. Сейчас рельсы сняты, об их существовании можно догадаться по бездействующим мостам, перекинутым через притоки Енисея. Единственный нетронутый участок железки – от Черемушек до плотины, длиной 2 км. Там ходит бесплатный трамвай для работников ГЭС – единственный трамвайный маршрут в Хакасии. Трамваи тут особые: во-первых, у них должны быть специальные колеса, раз они ходят по железнодорожным рельсам. Во-вторых, очень высокие токосниматели, чтобы дотягиваться до электровозных проводов. И в-третьих, поскольку путь один, им приходится быть тяни-толкаями: у них две кабины в разных концах вагона, а двери выходят на обе стороны. В часы пик ходят составы из трех вагонов, в остальное время одновагонные.

Перед самым контрольно-пропускным пунктом (до ГЭС немногим меньше километра) есть площадка, на которой установлена скульптурная группа – памятник первым строителям. Стоят специальные скамейки, чтобы любоваться плотиной, а прутья ограды обвешаны замками – обязательный ритуал черемушкинских свадеб. Сегодня, хоть и холодно, людей очень много. Других достопримечательностей все равно нет.

Говорят, недавно уволили одного охранника КПП, за снимки аварии, выложенные в интернет. В первые дни после прорыва фотографировали все кому не лень, потом, когда в машинном зале навели порядок, фотографировать запретили.

Большинство отделов ГЭС расположены в двух корпусах непосредственно у плотины, но некоторые находятся в Черемушках – в высоком здании в центре поселка, над крыльцом которого бегущая строка с последними новостями и состоянием ГЭС на текущий момент: уровни, расходы, выработка Саяно-Шушенской и Майнской ГЭС.

Телевизор дома – пять каналов. Местные новости – по Рен ТВ. Объявления – бегущей строкой внизу экрана. Много объявлений “Продам квартиру”.

Рассказывают, что в день аварии в поселке началась паника, никто ничего толком не знал, все ждали, что плотину сейчас прорвет и смоет Черемушки. Что стали делать жители поселка? Вот пример поведения масс в экстремальной ситуации. Население разделилось: одна половина полезла в горы, спасаясь от паводочной волны. Другая половина собралась на мосту в километре от плотины с фотоаппаратами и камерами, не желая упускать грандиозное событие. И на что рассчитывали – ясно, что от моста в первые же секунды ничего бы не осталось.

10 января. Вчера наш замечательный термоглубомер (измеряет температуру воды на глубине), который удалось взять под честное слово у Института Арктики и Антарктики, приказал долго жить. Нашей вины в этом нет. Этот опытный экземпляр, который полярники дали нам на испытания, оказался совсем непригодным для измерений при морозах за 30 – под 40. А ведь его собирались использовать на полюсе. Мы уж как его оберегали, и за пазуху прятали, и в теплой воде носили, все равно после измерений час оттаивал, прежде чем из него можно было данные скачать. А вчера просто отказался работать. Все дневные измерения пошли насмарку.

Но что-то мы успели сделать: нашли закономерность между температурой в верхнем бьефе* (с катера), температурой вплотную к плотине (с гребня плотины) и температурой в нижнем бьефе. А теперь можно полностью переключиться на измерение расходов в селе Подсинее, где уже установился ледостав.

30 декабря, как и собирались, запустили сразу два агрегата – 6-й и 5-й. Кажется, вхолостую. Теперь, когда проходишь снаружи вдоль машинного зала, чувствуешь, как все дрожит и вибрирует. Запуск агрегатов спровоцировал задымление в машинном зале – вроде как масло у них там горит. Дыма немного, просто неприятно пахнет, но долго находиться в машинном зале стало опасно, поэтому рабочим выдают противогазы или респираторы. Всем прочим хотели запретить вход в машзал, но это оказалось невозможно, так как и на плотину, и на крышу можно попасть только через него.

16 января. Термоглубометр мы отправили с оказией в Питер, там его посмотрят, и если смогут починить, вернут нам с другой оказией. Последние дни погода стояла теплая (сегодня, правда, опять мороз), и мы все эти дни пытались снять обледенение на водосбросе ГЭС. Можете видеть на фото: облако водяного пара, постоянно витающее над поверхностным водосбросом, оседает на его поверхности и превращается в сталактиты, а внизу, над самой водой, – в целые айсберги (высотой около 20 м, как нам удалось измерить).

Измерения проводим тахеометром стоимостью несколько сотен тысяч рублей. Устанавливаемся в торце водораздельной стенки, прямо по центру плотины, и пытаемся этим чудом техники подробно снять ледовую обстановку – сколько льда наросло на каждом водосбросе в метрах. Работа не ладится из-за того, что обязательно надо знать расстояния от точки стояния до наблюдаемого объекта, но луч светодальномера, беспроблемно отражающийся от любой твердой поверхности, тонет в пористом снеге. По сути, снег здесь представляет собой модель абсолютно черного тела, которое поглощает все лучи, ничего не отражая. Кроме того, видимость ухудшается из-за облака пара. Так что каждый день работа складывается одинаково: напарник пытается настроить тахеометр, а я стою с блокнотом и карандашом, готовый записывать данные. Через два часа, ничего не сняв, мы идем отогреваться в здание ГЭС, чтобы завтра все начать сначала. Бессмысленность раздражает. Впрочем, у меня время проходит результативнее, чем у напарника Алексеева: я хотя бы стихотворение сочинил. Конец у него такой:

Пусть протечет хоть сотня Енисеев,
Мне это не наскучит никогда:
Кипящая, бурлящая вода,
Трудящийся напарник Алексеев.

20 января. Вчера было Крещение, ходил смотреть на купания. Здесь “иордань” даже вырубать не надо – от плотины и на несколько десятков километров вниз по Енисею, купайся не хочу. И плавать в ней комфортнее, чем в обычной, так как вода с ГЭС сбрасывается относительно теплая: 4 – 5 градусов. 

Сегодня взялся помогать геофизикам. Спускались к самому основанию плотины, на 306-ю отметку (машинный зал – на 333-й). То есть опустились  под воду этажей на семь. Лифтов там нет. Во время аварии все эти горизонты были затоплены – лестница с тех пор не освещается, идти приходится с фонариком. В галерее на 306-й отметке расположены, кроме прочего, гидроскважины, с установленными на них манометрами, показывающими давление воды. Кроме давления мы должны были измерить расход воды старинным дедовским способом: засечь, за сколько секунд наполнится пятилитровая емкость. Для этого нужно было открутить манометр и кран, навинченные на скваженную трубу, привинтить трубу-переходник, на нее насадить шланг, а уже его направить в бутыль. Это я и пытался сделать при неослабевающем напоре воды, которая бьет из скважины фонтаном высотой метра в полтора.  К счастью, у меня было во что переодеться. Такое вот Крещение. Правда, эта вода не из Енисея, а из грунтов, а про нее никто не говорил, что она святая.

22 января. На поверхностном водосбросе продолжают расти сталактиты и айсберги. Из наших окон на СШГЭС видна ледяная глыба в снежной шапке, которая уже переросла машинный зал (потому-то ее и видно) и в высоту составляет, на глаз, метров 25. Каждый высказывает свое предположение, что с этой глыбой будут делать. Вчера в три часа дня к нам в кабинет заявились МЧСники и попросили разрешения поглазеть в наши окна. МЧСники объяснили: принято решение взорвать эту глыбу, операция назначена на сегодня, 15.00. Все, кто был в кабинете, тотчас же столпились у окон с фотоаппаратами. МЧСовцам, впрочем, тоже места хватило. Простояли так минут 20, после чего было объявлено, что взрыв откладывается. Позже выяснилось, что операцию собирались проводить без согласования с Москвой, а потом Москва запретила.

23 января. Сегодня мы пытались измерить расход. Руководство ГЭС выяснило, что на Саяно-Шушенской ГЭС сброс воды немного больше, чем на Майнской, но уровень воды в Майнском водохранилище почему-то не поднимается. Величина сброса зависит от степени открытости затвора, и, по всей видимости, эта зависимость несколько изменилась. Чтобы установить, насколько, требовалось измерить расход воды в нижнем бьефе неподалеку от плотины и проверить, насколько он соответствует данным затворов. Сначала собирались измерять с катера, затем решили, что при таком ветре удобнее будет измерить с моста в полутора километрах ниже плотины. Опустим в воду вертушку и будем считать ее обороты. Лебедку, трос и счетчик выпросили у местной гидрометеообсерватории, зато вертушки и Автоматический Преобразователь Сигналов были свои. АПС – прибор, который считает обороты вертушки и сразу их преобразует в скорость течения (не пойму как, у каждой вертушки своя тарировочная таблица). В прошлом году мы прибор опробовали, работал безотказно.

Сегодня стал глючить. Вместо него решили приспособить лампочку – в конце концов, нам нужно просто получить звуковой или световой сигнал о том, что вертушка прошла полный круг. Лампочки коллега не купил – купил дверной звонок, удобный и надежный, стоимостью 55 рублей, то есть ровно в 200 раз дешевле электронного преобразователя (он стоит 11 тысяч). Правда, у него был один недостаток, который мы оценили только через два дня.

Вчера мы провели рекогносцировку – походили по мосту, измерили его высоту над водой (18 метров). Как только вышли на мост, поднялся страшной силы ветер, работать он мешал страшно. Мы рассудили, что сильный ветер – к погодным переменам, и что дольше суток он обычно не дует. Поэтому сегодня смело поехали снова на мост, закутавшись во все самое теплое. И все повторилось. Хотя если б ветра не было, все равно у нас бы ничего не вышло. Звонок, оказывается, издавал мелодичный звуковой сигнал, состоящий из нескольких нот и длящийся несколько секунд. Он срабатывал при замыкании контакта и пел свою песенку до конца, независимо от того, сколько секунд это замыкание длилось. Понятно, что при больших скоростях звонки будут накладываться друг на друга и получится полная белиберда.

Завтра, в зависимости от ветра, пойдем снова на мост или займемся
чем-нибудь другим. Нам привезли наш родной термоглубомер, с которым мы можем снова измерять температуры. Но, кажется, он все равно не работает.

Иван Астафьев, Черемушки

 
* Бьеф (франц. bief) – часть водоема, примыкающая к водоподпорному сооружению. Различают: верхний Б., расположенный выше по течению, перед водоподпорным сооружением, и нижний Б., находящийся ниже по течению.