Впечатленный жуткой историей о том, как пара петербургских готов убили и съели девушку-эму, обозреватель”Города 812″ Михаил Золотоносов провел целое историческое исследование и выяснил ряд гастрономических подробностей из жизни каннибалов прошлого и настоящего.
19 января ученица 11 класса ушла из дома и не вернулась. По данным следствия, в ночь с 19 на 20 января в одном из домов по проспекту Космонавтов молодые люди утопили девушку в ванной, после чего расчленили тело, употребив в пищу часть ее органов. Этот факт они впоследствии объяснили тем, что очень хотели есть. Следственный комитет при прокуратуре РФ огласил имена и некоторые детали биографий молодых людей, задержанных по подозрению в убийстве школьницы в Московском районе Петербурга. Это члены неформальных молодежных объединений эмо и готов: Юрий Можнов работает флористом, а Максим Головатских — рубщиком мяса на рынке.
(Фонтанка.ру 03.02.2009)
Каннибализм (или людоедство) получил название от имени “Каниба”, которым жители Багамских островов называли обитателей Таити, страшных будто бы людоедов. История людоедства вполне может удовлетворить запрос современного человека на холодок страха, возвращающийся в сознание из самых глубоких недр памяти. К сожалению, компетентно говорить о гастрономических свойствах человеческого мяса я не могу, но те, кто его отведал, признают, что ничего вкуснее и бесподобнее не пробовали. Аналогичными впечатлениями делятся, кстати, гемофилы – любители свежей крови.
В 1842 г. профессор Шпринг раскопал в Бельгии пещеру с большим количеством костей. Аккуратно отделив кости животных, он увидел пробитые человеческие черепа и остатки людоедских трапез – обглоданные кости молодых женщин и детей. “Каннибалы пожирали человечину с особенным наслаждением, выбирая при том самое вкусное”, – пришел к выводу пытливый ученый. Психолог Вундт, анализировавший каннибализм, пришел к выводу, что “человеческое мясо вкуснее мяса буйвола”. Другой его вывод не менее интересен: “Лишь только какой-либо народ раз преодолел отвращение пожирать хладнокровно человеческое мясо, это последнее всюду становилось лакомством”. В 1992 г. гамбургская “Бильд” привела такую оценку самих каннибалов: “Женское мясо имеет кисло-сладкий вкус и, если его употреблять с солью, менее пригодно для еды, хотя и ароматнее” (см. перевод: “Час пик” 1992, 12 мая. № 19). Современные людоеды сходятся на том, что все-таки лучше всего на вкус молодые мальчики.
Впрочем, на этом все чисто кулинарные сообщения, которые нам удалось по этому поводу собрать, заканчиваются. А начинаются рассказы о диких обычаях и нравах. В XIII веке Марко Поло наблюдал каннибалов в Китае, Японии и Индии. Большое количество свидетельств путешественники и этнографы оставили в середине XIX в. Жители западной части о. Суматра, народ батта, сделали людоедство исполнительной частью своего “уложения о наказаниях”. Измена отечеству и убиение мужа женою (но не наоборот) наказывались смертью виновника, которого затем съедали. Такое же наказание ожидало и военнопленных, попавшихся с оружием в руках: их, умертвив, резали на куски и съедали, запивая водой.
Те же баттайцы рассказывали, что иногда они пожирали состарившихся родителей, исполняя тем самым священный долг, поскольку родители сами об этом просят. Церемония была обставлена довольно изобретательно: родители влезали на лимонное дерево, увешанное спелыми плодами, а родственники и знакомые окружали дерево, плясали и пели: “Настало время, плод созрел и должен упасть”. После этого жертва, изображая из себя спелый лимон, спускалась к сыновьям и дочкам, которые убивали родителя, резали на куски и торжественно съедали.
Практически все случаи каннибализма у дикарей показывают, что человечина поедалась не от голода или какой-то особенной вражды, а в соответствии с обычаями, но еще чаще – для получения удовольствия. Отсюда эстетизм и изобретательность. Так дикари Бразилии, которых в начале XVII столетия посетил Жан де Лери, кормили пленных лучшими кушаньями, предоставляли им на ночь жен и дочерей – с тем, чтобы они, живя в свое удовольствие и испытывая положительные эмоции, становились жирнее и вкуснее. Если человеческое мясо не было в дефиците, они высасывали только кровь, а съедали деликатесные части – ладони и икры.
Но дело было не только в гастрономическом удовольствии. Съедая мясо жертвы, человек собирался овладеть ее (жертвы) положительными качествами. Сознание этого делало трапезу еще ценнее. “Когда басуто удается убить очень храброго врага, они незамедлительно вырезают его сердце и съедают его, потому что это-де придаст им такую же силу и мужество в бою, – писал Джеймс Фрезер в знаменитой “Золотой ветви”. – Известно, что когда в 1824 году в стране Ашанти был убит сэр Чарльз Мак-Карти, то в надежде впитать в себя его отвагу вожди армии Ашанти съели его сердце, …прославленный вождь зулусов Матуана за свою жизнь выпил желчь тридцати вождей народов, которых он истребил, будучи уверен, что это придаст ему силу”.
Дух съеденного врага переходит в дух его победителя, дает новую силу и храбрость. Поэтому, прежде всего, съедаются глаза, сердце, печень, мозг, выпивается кровь.
Воплощенный бог или его жрец убивались и съедались, чтобы души могли перейти в жизнерадостных гастрономов. В таинствах Митры приносился в жертву мальчик, тело которого съедалось потом всеми присутствующими. Изучение сохранившихся рисунков позволяет заключить: искусство гастрономии в этом случае заключалось в таком отрезании кусков мяса, чтобы мальчик как можно дольше проявлял признаки жизни. Нечто подобное есть в китайской кухне, где рыбу готовят так, чтобы она продолжала свои конвульсии на обеденном столе. Что касается поедания мальчика, то, по мнению многих ученых, каннибализм и начался именно с пожирания детей, на которых родители имели все права, включая право на жизнь. С этим связан случай, отмеченный в газете 1908 г.: “О невероятно диком преступлении сообщают из небольшой деревеньки близ местечка Субоч, Вилькомирского уезда. Старуха-крестьянка, зарезав внебрачного внука, мальчика 3-х лет, разрубила тело на мелкие куски, сварила в котле и приготовила из него студень, которым на следующий день угостила мать и отца ребенка и других членов семьи. Старуха арестована” (Аноним. Людоедство // Биржевые ведомости. Вечерний выпуск. 1908. 19 января (1 февраля).
Случаи людоедства, зафиксированные в XVII – XIX вв., были реликтами гораздо более раннего состояния нравов. Но остались мифы, сказки о людоедах (имеющие реальные исторические корни), сведения о человеческих жертвоприношениях богам.
Примеров такого рода множество, их дает не только ритуальная практика дикарей, но и мифы Древней Греции: о циклопе Полифеме, Кроносе, Зевсе, Тантале. Если в начале речь шла о чистом гастрономическом удовольствии, то здесь мы сталкиваемся с человеческими жертвоприношениями кровожадным богам. Так Тантал угостил богов собственным сыном, приготовив из него вкусное мясное блюдо. Следы этой практики отражает даже русская народная песня, которую видный славянофил А.Хомяков назвал “странной и уродливой”:
Я из рук, из ног коровать смощу,
Из буйной головы яндову скую,
Из глаз его я чару солью,
Из мяса его пирогов напеку,
А из сала его я свечей налью.
Созову на беседу подружек своих…
После чего поэтично настроенная девушка задает загадку: “Ой, и что таково: на милом я сижу, на милова гляжу, я милым подношу, милым подчиваю…”. Загадку отгадывает сестра убитого.
Основа этих образов – обрядовое убийство и вкушение плоти и крови убитого. Кстати, именно это событие лежит в основе христианских представлений и обрядов. По существу, в пасхальном комплексе обнаруживаются древнее человеческое жертвоприношение и трапеза. В результате еда, жертвоприношение и убийство оказываются для архаического мышления тождественными друг другу и смерти. Акт смерти-воскресения и акт еды нерасторжимы. “Когда Крон проглатывает своих детей, – писала О.Фрейденберг, – он в грубом виде дает нам пасхальный комплекс на греческой почве”.
Вряд ли об этом думали дикари Бразилии, которые кормили своих пленников лучшими кушаньями, чтобы нарастить побольше мяска. Но у христианских миссионеров, попавших к людоедам “в гости”, была возможность в предсмертном прозрении увидеть аналогию между причащением хлебом и вином и собственным превращением в пищу.
Стертый след каннибализма навсегда сохранился в поэтических образах любви: любовь осмысляется как поедание, страсть ассоциируется с едой. “Сладенький мой”, “вкусненькая моя” – эти кулинарные метафоры не случайны. Есенинские строки: “Пускай ты выпита другим” – того же происхождения. Память поэзии хранит дикий каннибальский опыт, мирно свернувшийся в эротических метафорах. Вот он шевельнулся, разворачивается, сейчас укусит!.. Художественная литература, где свернутые образы разворачиваются вновь, обширна: от “Песен Мальдорора” Лотреамона до рассказа В.Сорокина “Настя”.
Время от времени появляющиеся в печати сообщения о людоедах, во-первых, далеко не всегда достоверны, во-вторых, практически никогда не сопровождаются описанием подробностей, позволяющих с уверенностью говорить, что мы имеем дело именно с гастрономическим каннибализмом. Может быть, в последний раз такие подробности появились в январе 1925 года, когда в Мюнстерберге (Германия) был пойман людоед Карл Денке (см. рижскую газету “Сегодня” за 3 января 1925 г.).
Денке убивал свои жертвы треугольным стилетом в висок. В доме у него была обнаружена “человеческая трупарня” (кухня для приготовления мяса жертв). При аресте Денке с трудом отогнали от жертвы. Челюсть его отвисла, писал репортер, в углах губ была пена, через все его тело проходила конвульсия удовольствия. В задней каморке у кухни, в кладовке, нашли ряд аккуратных деревянных бочонков. В них были замаринованы пальчики.
Денке был страстным садоводом, его фруктовый сад был известен в городе, а кроме того торговал мясом. На вопросы о странном вкусе отвечал всегда – козье.
Михаил Золотоносов
