Отказаться от тотальной диджитализации мы (человечество), во-первых, не можем, а во-вторых, и не надо.
Кого-то страхи заставят носить шапочку из фольги или уходить в леса, выбросив мобильники, но в целом массы людей невозможно убедить отказаться от привычных уже удобств цифровой цивилизации. Пережив первичный испуг, абсолютное большинство свыкнется с тотальным контролем, как за сто всего лет свыклось с паспортизацией и визовым контролем на границах государств. И ещё с тысячами ограничений, которые, привыкая, мы как бы перестаём замечать.
Проблема не в самой цифровизации, а в возможности единого держателя баз данных оперировать ими в своих интересах без нашего участия. В возможности применять к нам санкции, которые мы не можем оспорить в установленном порядке.
Проблема в государстве. В том, есть ли у гражданина способы апелляции и вообще обратной связи с этим обезличенным монстром.
Чем больше монстр, тем ничтожнее для него отдельная личность. Тем больше у него совокупных силовых ресурсов для подавления недовольных.
Чем меньше государство и его управленческий аппарат, тем выше в нём значение гражданина, тем заметнее групповые выступления и требования.
На локальных уровнях дистанция между властью и гражданином короче и живее, если выше над ней никого нет. Мнение десяти тысяч избирателей из десяти миллионов труднее проигнорировать.
Содержать полицию, числом достаточную для усмирения трех-пяти десятков тысяч чем-то недовольных, слишком дорого. Набрать неместных тонтон макутов и вовсе невозможно – неоткуда.
Обратная связь власти с обществом в таких условиях перестаёт быть неразрешимой проблемой.
Марина Шаповалова
