Что Андрей Крусанов сделал с миром русского авангарда

  Событий тут происходит очень мало – и, как правило, СМИ обращают внимание на псевдособытия, искусственно раздутые посредством рекламы и вследствие честолюбия раздуваемого лица. По-настоящему же важные и ценные гуманитарные исследования как бы вползают в исследовательский процесс, сначала они незаметны, и только потом оказывается, что ими уже пользуются все. Таково и исследование Крусанова. Забегая вперед и говоря коротко, это добросовестно написанная и очень качественно подготовленная книга, что нынче огромная редкость.

Потому что у нас практически не выходят заново написанные качественные истории литературы: русской литературы XIX в., ХХ в. или, скажем, история ленинградской литературы 1924 – 1990 гг. Нет ничего, а то, что осталось от социализма, можно отнести на помойку. Всяких разных современных исследований много, но только не литературы: истории мороженого, туалетов, велосипедов, курортов, холостяков, полосатых тканей… Толстые, забавные переводные книги, в основном никому не нужные. А опорных, т.е. надежных, с энциклопедическим охватом историй литературы – нет. Потому что нет инфраструктуры, необходимой для их создания.  И вот появляется одна, образцовая – история русского авангарда.

  30 лет изучения мира

Чтобы в полной мере понять смысл события, начну с истории издания, о котором идет речь. Андрей Крусанов работает над изучением мира русского авангарда (МРА) с 1981 г. Александр Иванов работал над “Явлением Христа народу” 20 лет, Крусанов уже почти 30. Вышло только два тома из трех. Начало было положено в 1996 г., когда издательство “Новое литературное обозрение” выпустило первый том  первым изданием. Это была книжка в мягкой обложке объемом около 300 стр., посвященная периоду 1907 – 1917 гг. В 2003 г. НЛО издало второй том уже в двух книгах – объем первой составил 800 стр., второй – 600, том был посвящен авангардной пятилетке 1917 – 1921 гг. После впечатления, которое произвело это исследование, стало понятно, что надо вернуться назад и расширить-углубить первый том, издав его заново. В результате в 2010 г. первый том (2-е издание), посвященный 1907 – 1917 гг., появился в двух книгах – около 800 стр. в первой, примерно 1100 стр. – во второй. Вот об этой книге я непосредственно и пишу.

Третий том в 3 книгах охватит период 1921 – 1932 гг., но он еще не написан, хотя материалы собраны. Выход его пока за горизонтом. Три тома соответствуют трем стадиям развития мира русского авангарда: роста (1907 – 1916), господства (1917 – 1921) и распада (1922 – 1932). Понятно, что выбор именно авангарда для описания обусловлен тем, что началась работа в годы застоя, когда авангард был почти под запретом.

Я подробно описываю объемы и сроки, чтобы дальше логично перейти к оценке качества работы, а для этого сделаю экскурс в биографию. Андрей Крусанов в 1981 г. окончил Технологический институт (и сразу после окончания своего технического вуза погрузился в МРА), работал химиком-технологом в Институте синтетического каучука, научным сотрудником в Институте геологии и геохронологии докембрия, а с 1991 года сорвался с привычного крепежа. Попутно был членом группы “Гастрономическая суббота”, и в 1983 – 1988 гг. публиковал эссе и статьи по истории в журнале с тем же названием.

Этот докембрий тут как нельзя более кстати: русский авангард Крусанов изучает именно как геологический период, как осадочные и вулканогенные толщи, как строматолиты и онколиты. Отсюда, во-первых, четкая ориентация на хронологию, воссоздание истории русского авангарда как последовательности событий – без попыток подменить историю структурно-типологическим подходом или  постструктуралистскими забавами. Крусанов – позитивист, исходный (и конечный) пункт его познания – эмпирические факты. Естественно, у разделов есть вступления, в которых говорится о тех задачах, которые стояли перед авангардом, анализируются возможные пути решения задач, и затем изучается, какие варианты и кем реализовывались. Так что на микроуровне использован дедуктивный метод: от теоретически возможных вариантов – к практике.

А теоретическое рассуждение в книге есть всего одно – оно связано со смыслом основного термина. Как поясняет Крусанов в коротком предисловии, “русский авангард” для него – это не понятие, а имя, что определило принцип отбора и объясняет, почему то или иное явление в книгу попало либо нет.

  Объем взят

Кстати, идя по такому пути можно, было построить модель объекта искусства, структурно упорядоченную таким образом, чтобы теоретически наметить пути превращения его в объект “антиискусства” или авангарда, т.е. разрушения традиционной формы, переворачивания отдельных признаков, замены их противоположными. Скажем, звука на молчание, предметного изображения – на беспредметное, смешения красок – на сопоставление чистых тонов, текста понятного – на абракадабру. И уже потом, с высоты теоретической модели возможностей разрушения формы, совершить дедуктивный переход к конкретным феноменам.

Так могли быть определены нереализованные (или позже реализованные) возможности и обнаруживаться новые явления, которые стоило бы отнести к авангарду. В первую очередь это относится к театру, к деятельности В. Мейерхольда (постановка “Балаганчика” Блока – типичное явление авангарда, включая отказ от сценической иллюзии и бешенство возмущенных зрителей) и Н. Евреинова (монодрама как результат воздействия принципов импрессионизма на драматическое искусство), распознать которую в качестве именно авангарда у Крусанова просто не было теоретических средств. Поэтому, кстати, театр как вид искусства в первом томе вообще отсутствует, и это существенный пробел книги.

Правда, постановка “Балаганчика” театре В. Комиссаржевской формально относится к 30 декабря 1906 г., а “геохронологический” отсчет начат у Крусанова с 1907 г., но можно было сделать исключение на один день ввиду важности этой постановки для “русской истории разрушения традиционной формы”, что, собственно, и составляет суть авангарда. 

Во-вторых, для книги Крусанова характерна установка на составление максимально полного списка событий – не по уже изданным книжкам, а по первоисточникам – газетам и архивным материалам. С этим связан и список изданий, которые он “активировал”: от “Биржевых ведомостей” и “Аполлона” до журнала “Жизнь студентов-психоневрологов”. Максимальная полнота списка событий особенно важна для первой стадии роста – чтобы не пропустить точки роста и не упустить реальное многообразие проявлений новаторства в живописи, литературе и музыке.  

Отсюда объем книг, описывающих мир русского авангарда: в научный оборот Крусанов ввел множество новых фактов. Метод же очень простой – просмотр de visu газет  за 1907 – 1932 гг. За это двадцатипятилетие Крусанов изучил не менее двух тысяч названий периодических изданий, каждое за многие годы. Я помню, что когда я работал над книгой о К. С. Мережковском (вышла в 2003 г.), то, восстанавливая историю педофилического скандала 1914 года, регулярно занимался в газетном отделе РНБ. И когда бы я ни приходил в газетный отдел, там уже сидел Андрей Крусанов, а перед ним лежала гора газетных подшивок.

  Унылая добросовестность против плетения словес

Добросовестность – главное свойство Крусанова-исследователя. Понятно, что никто не обратил бы внимания на то, что Крусанов пропустил нижегородский “Волгарь” или ту же “Жизнь студентов-психоневрологов”. Ждать упрека, что такие издания пропущены, не приходится даже от самого въедливого рецензента. Однако тут возникает феномен, известный буквально единицам: это азарт соревнования с самим собой (больше соревноваться не с кем) в стремлении охватить всё. 

Обычно добросовестность ассоциируется с эпитетом “унылая”. Сидит человек и уныло просматривает газету за газетой – 10, 20, 30 лет. Но опять-таки единицам известен феномен добросовестности азартной, движимой честолюбием: исследователь ставит задачу охватить необъятное и делает это. С этим и связаны сроки исследования. Кстати, в советское время подобного охвата научные работы в Институтах русской (ИРЛИ, Пушкинский дом) и мировой литературы (ИМЛИ) делал сектор или даже отдел. А здесь один человек. Впрочем, в советское время такое исследование авангарда, т.е. антиреализма, было немыслимо в принципе.

О таком трудолюбии сегодня можно говорить как об удивительном исключении, поскольку утвердились эссеизм, плетение словес, по возможности остроумное, имитация всезнайства и технология быстрого сочинения красивых, но случайных теорий на основе того, что не надо месяцами собирать и искать в газетных отделах и архивах, а что уже издано и находится под рукой, в домашней библиотеке или в интернете, который уже развратил многих.

Кстати, к халтуре прямо толкает современная система грантов, в которую вписались многие: поскольку за полученный грант надо быстро отчитаться, все стараются выбрать такую тему, которую можно “познать” за год-полтора, нечто быстро написать, успешно отчитаться, закрыть тему и сразу открыть такую же новую. Практически никакого приращения знания система грантов нашей гуманитарной науке не дала, более того, она ее губит. Именно это обстоятельство подчеркивает многолетняя работа Крусанова, с  грантами никак не связанная. Нечто серьезное можно создать, только будучи совершенно свободным.

  Карта Англии размером с Англию

Если сопоставить первое (в 300 стр.) и второе (1900 стр.) издания первого тома “Русского авангарда”, то станет хорошо заметно, в каком направлении развивалась книга. Во-первых, увеличилось количество охваченных фактов, что косвенно можно оценить по числу примечаний (библиографических ссылок). В первом издании их 1088, во втором – 5480, т.е. в пять раз больше. В связи с обилием фактов у нас любят говорить о том, что не надо делать карту Англии размером с Англию, не надо заваливать фактической информацией… На самом деле именно фактической информации по истории культуры нам не хватает во всех областях гуманитарного знания.

Во-вторых, во втором издании существенно увеличилось число цитат из текстов-самоописаний русского авангарда (манифесты, декларации и т.п.), а также из статей и рецензий. Увеличился и размер этих цитат, некоторые газетные тексты публикуются целиком. Отсюда еще одна особенность книги – симбиоз истории, написанной с установкой на максимальную полноту списка событий, и хрестоматии. С учетом того, что большинство источников есть только в двух-трех библиотеках России (в Москве и Петербурге), книга Крусанова имеет очевидный просветительский характер. Хотя это именно научно написанная история авангарда, а не учебник.